Глаза Ангела
Шрифт:
Компьютер валялся на полу. Марс поднял его, осмотрел. Чемоданчик был усыпан битым стеклом, кусочками кости, замазан кровью. Марс поспешно расстегнул молнию на чехле, вытащил компьютер и грубо выругался: компьютер был поврежден — пуля пробила твердый диск, и вся информация о «Белой Звезде» теперь была вне досягаемости. Отбросив в сторону ненужный уже компьютер, Марс включил радио, связался со своим сотрудником, сидящим на связи, и попросил позвать лейтенанта Пскова. Пока радио молчало, Марс нетерпеливо барабанил пальцами по залитой кровью приборной доске. Наконец радио заговорило:
— Поков слушает.
— Это Волков. С этой минуты вы принимаете
— Да.
— Американцы под наблюдением?
— Да. Все в порядке.
— Отлично. Американцы приведут нас к норе, где прячется Бондаренко. Задействуйте в операции столько людей, сколько сочтете нужным. Мы обязаны схватить его, любой ценой. Желательно взять и американцев, но если только с ними возникнут хоть малейшие проблемы, тогда не церемоньтесь, пустите американцев в расход, — чем меньше свидетелей, тем лучше. Ясно, лейтенант?
— Да.
— Конец связи.
Марс положил трубку, сел за руль и, развернув «Волгу», поехал обратно в Звездный городок. Разбитое лобовое стекло мешало как следует видеть дорогу, и через некоторое время Марс вынужден был остановиться, чтобы выбить остатки стекла, мешающие обзору. Приехав в Звездный городок, Марс припарковал машину у здания, где жил Виктор Шевченко, и без обычных процедур зашел внутрь и отправился в его комнаты. Охранники лишь проводили своего начальника удивленными взглядами. Поднимаясь наверх, Марс думал о капитане Николаеве, осмелившемся встать на пути у него, Марса Волкова, об Ирине, которая, подобно Николаеву, возомнила себя настолько умной, чтобы взять над ним верх, выиграть в смертельной игре. Марс, несмотря на все старания Ирины убедить его в своей лояльности, считал, что лояльности этой — грош цена. Он почему-то был уверен, хотя доказательств у него и не было, что Ирина знает о том, что он, а не Бондаренко, работает на Лубянке. Он видел страх в глазах Ирины, когда она разговаривала с ним, чувствовал страх внутри нее, когда она дотрагивалась до него. Следует ли верить словам Ирины о том, что Одиссей был с ней близок в благоприятный для оплодотворения день цикла, Марс не знал. Способна ли она на такую чудовищную ложь? Хотя, почему нет? Почему нет? — спрашивал себя Марс снова и снова, бегом взбираясь по ступенькам. Ирина проявила себя человеком, способным на многое, и Марс одновременно восхищался ею и ненавидел ее так сильно, как и предателя Валерия Бондаренко, который был ему физически противен. «Посмотрим, — сказал себе Марс, открывая дверь в зал с бассейном, — хорошо ли сыграет свою роль Ирина, будет ли лгать мне, рискуя собственной жизнью?»
Тори и Рассел шли по Большой Полянке. За ними в отдалении следовало четверо людей Николаева, которых он оставил для того, чтобы Тори и Рассел без приключений добрались до цели своего путешествия. Капитан убедил американцев в том, что это необходимо: «Марс Волков, — говорил он, — расставил посты по всей Москве, прочесывая город в поисках Бондаренко; поэтому вы сами ни за что не доберетесь до цели, — вас просто схватят, и все».
Лейтенант Поков вышел из «Жигулей» и сказал американцам:
— Мы приближаемся к патрулям, расставленным Волковым. Далеко еще идти?
— Пошел ты... — ответил Рассел.
Поков явно обиделся. Это был темноволосый крепкий мужчина с развитой мускулатурой, какую можно увидеть у спортсменов, занимающихся армрестлингом, быстрый и подвижный.
— Я оставлю машину здесь, — сказал он. — Так будет лучше. Машина привлекает ненужное внимание.
Рассел оглянулся на лейтенанта, отвел Тори в сторонку, прошептал:
— Слушай, мне это не нравится. И раньше не нравилось, а сейчас — еще меньше. Мы завязли по уши, даже не можем отличить своих от чужих. Нас убьют, этим дело и кончится.
— Ты продолжаешь думать, что капитан обманул нас?
— Ты пойми, я бы сам хотел верить ему, но не могу. Оцени ситуацию трезво: у Николаева имелось больше причин лгать нам, чем говорить правду. Или возможен другой вариант: он сказал нам правду, но цели преследовал не те, что мы.
— Правда есть правда, независимо от целей.
— Тор, ты разве не видишь? Мы стремимся найти правду, а утонули в океане лжи. И Москва — чудовищный город. Затеряешься здесь — и никто тебя не найдет. Мы пропадем тут, говорю тебе.
— Нам нужно прийти к Бондаренко, и чем быстрее мы это сделаем, тем лучше. Уже час ночи, до рассвета осталось не менее четырех часов. А на рассвете начнется вооруженное нападение на Прибалтику.
— Начнется, если капитан не наврал нам.
Они замолчали, увидев, что к ним направляется лейтенант Поков.
— Извините меня, — сказал он, — нам нужно торопиться. Поздно, на улицах людей мало, и вы очень заметны. Мы рискуем попасться на глаза одному из патрулей Волкова, и тогда придется плохо. Мы не сможем вас защитить от людей Волкова...
— Он прав, — Тори потянула за собой Рассела, — пошли.
— Влипли мы в историю, черт возьми, — ругнулся Рассел, но не стал останавливать Тори, устремившуюся в сторону церкви.
— Оставайтесь здесь, — обратился Рассел к лейтенанту.
— Здесь? Бондаренко, значит, прячется в церкви?
Что-то в голосе лейтенанта не понравилось Расселу, и он, схватив Тори в охапку, потащил ее к входу в церковь. Дверь была закрыта, и Рассел, достав маленький специальный инструмент, вставил его в замочную скважину, повернул, и тяжелая массивная дверь открылась. Они зашли внутрь, в темное помещение церкви; прислушались, ожидая услышать на улице крики, топот бегущих ног. Но все было тихо.
— Ну, что? — спросила Тори.
— Да вроде бы нормально, — ответил Рассел.
В дверях мелькнул силуэт одного из людей Николаева.
Рассел указал на него Тори, и она мгновенно метнулась к входной двери. Остановившись недалеко от входа, Тори затаилась. Вошедшего в церковь человека она не видела, но, несмотря на все его старания, хорошо слышала. Осторожно двинулась в его сторону, повесив снятую заранее и связанную вместе за шнурки обувь на шею, и, догнав, кинулась на него. У сотрудника наготове был нож, и он, стараясь высвободиться из-под навалившейся на него Тори, взмахнул им, метя в живот. Удар не достиг цели, и Тори, отбившая руку противника в сторону одним из приемов айкидо, схватила врага за подбородок и с силой повернула его голову влево, сломав ему шею. Голова сотрудника бессильно повисла, как сломанный прутик, тело дернулось и затихло навсегда.
Рассел пошел вслед за Тори к входу и стоял там, ожидая, что войдет еще один или несколько патрульных. Неожиданно он почувствовал холодную сталь на своем затылке.
— Стоять! — раздалась команда на русском языке. Рассел не понял и, обернувшись, увидел незнакомца в рясе.
— Разве русские священники носят с собой оружие, святой отец? — спросил Рассел у незнакомца.
— Только когда прячутся, — ответил он на английском.
— Вы — Валерий Бондаренко?