Глаза Ангела

ван Ластбадер Эрик

Фукуда вел ее через небольшой парк. По пути им попалась каменная скамейка, где они и присели отдохнуть. Слышался плеск воды, но самой реки не было видно. Прямо перед ними росла одинокая криптомерия, сильно изогнутая вправо, словно однажды сильный ветер наклонил ее и она так и не сумела больше выпрямиться.

— Мне тут очень нравится, — нарушил молчание Фукуда. — Когда я устаю от города, я прихожу сюда и любуюсь этим деревом. Оно спасает меня от разъедающей душу обыденности, монотонности, скуки.

— Бедное дерево, — ответила Хонно. — Можно подумать, что Бог разгневался и наказал его, искалечив.

— Не согласен с вами. В искалеченности, как

вы выразились, этого дерева есть своя особенная красота, красота страдания. Посмотрите внимательнее. Какой контраст между живой корой и хвоей кривого дерева и мертвыми железобетонными зданиями! Изогнутый, надломленный ствол и стройные, геометрически правильные линии домов. Кто искалечил дерево — человек или природа, попробуйте скажите! Никто не знает наверняка.

Хонно поняла, что имел в виду ее спутник: неважно, кто искалечил дерево. Главное было в том, что дерево чудесным образом объединило своей уродливостью природу и человека. Криптомерия существовала для того, чтобы придать смысл бессмысленной суете города.

— Мне кажется, что я тоже будут приходить сюда время от времени.

Было около трех часов ночи. Хонно и Фукуда приехали в Симбаси; машина остановилась у большого здания, напоминающего бункер. Оно было построено из железобетона и отличалась редкостной безликостью — обычное современное сооружение, не более того. Зайдя внутрь, Фукуда и Хонно долго шли по полутемному холлу, словно по ночному лесу, пока Фукуда не указал спутнице на какую-то дверь:

— Вы можете переодеться здесь.

Открыв дверь, Хонно попала в просторную комнату, разделась, приняла душ, одела свежее белое дзи — специальную одежду (свободные брюки-юбку и блузу) для занятий боевыми искусствами, затем прошла в зал для борьбы — додзо, подождала несколько минут в одиночестве. Это место мало походило на зал, где она впервые сразилась с Большим Эзу, — здесь было темнее и очень загадочно, у Хонно даже появилось ощущение, что она находится в заколдованном замке Цогуна.

Скоро появился Фукуда в защитной маске на лице; в руке он нес две традиционные деревянные сабли-боккен, которые используют в борьбе кэндзуцу вместо железных сабель-катана, и вторую сетчатую маску.

— Посмотрим, владеете ли вы саблей, — сказал он Хонно, бросив ей саблю и маску и сразу же переходя в наступление, так что Хонно едва успела закрыться маской и отразить первый удар. Фукуда нападал и парировал удары, используя все известные приемы: «тушение пожара», «падающие листья», «высадка на морской берег» и «переход реки вброд». Хонно, после бессонной ночи, невыспавшаяся, уставшая и удрученная, была, естественно, в плохой форме и не могла как следует сосредоточиться, так что урок по кэндзуцу почти пропал для нее даром.

Почти. Человек практически никогда не выбирает время боя или битвы, поэтому для хорошего воина жизненно важно умение собраться в любой момент, всегда быть готовым к бою, невзирая ни на какие обстоятельства и самочувствие. Хонно вспомнила об этом и, собрав последние силы, постаралась сконцентрировать внимание на борьбе, а сделав это, обнаружила, что Фукуда играет с ней, как кошка с мышью. Она стала более внимательно следить за ходом поединка и заметила и ленивую небрежность, с которой Фукуда отвечал на ее выпады, и бестолковость в переходах от одной тактики к другой. Согласно тому, чему учили Хонно, в кэндзуцу, как, собственно, и в любом другом виде борьбы, каждый партнер должен определить тактику противника, ее сильные и слабые стороны, а затем в зависимости от этого быстро выработать свою

тактику: какие приемы избрать для нападения, какие — для защиты, как ослабить противника, не давая ему воспользоваться привычной техникой, и, наконец, выбрать подходящий момент и нанести последний, неожиданный и решительный удар.

Какая же тактика была у Фукуды? Постоянные переходы от одной техники к другой не давали Хонно возможности ее определить. Специально он это делал или у него вообще не было никакой тактики, Хонно не могла понять, Ее учитель по кэндзуцу всегда говорил ей, что лучше переоценить противника, чем недооценить его. Решив быть еще осторожнее и еще внимательнее с Фукудой, Хонно сконцентрировала всю свою волю. Она ни в коем случае не собиралась брать на себя лидирующую роль в поединке, боясь, что именно в этом и состоит ловушка, которую приготовил ей Фукуда, — она не забыла урок, полученный во время поединка с Большим Эзу, и не хотела повторять свою ошибку. Для неопытного, неискушенного наблюдателя в поединке ничего не изменилось: те же беспорядочные выпады Фукуды, который чаще атаковал, чем защищался, и умелые парирующие Удары Хонно. Однако на самом деле кое-что изменилось. Хонно дала волю своей внутренней энергии, и теперь нападала с большим напором, отражала удары с большей ловкостью, переходила в контратаки с большей яростью. Постепенно она оттеснила Фукуду к самому краю боевой площадки; выход за ее пределы по правилам приравнивался к поражению.

Неожиданно Хонно как-то обмякла, выпустив свою саблю из рук, и в тот самый миг, когда Фукуда занес свое оружие над ее головой, резким и быстрым движением увернулась и схватилась за деревянное лезвие сабли противника обеими руками, остановив движение клинка. Фукуда наклонился к Хонно, немедленно прекратив поединок:

— Большой Эзу был совершенно прав насчет ваших бойцовских талантов. Вы — прирожденный воин.

— Но ведь я — женщина. История оставила нам многочисленные примеры того, как женщина сражалась наравне с мужчиной, и все-таки женщина-воин — большая редкость.

При этих словах Хонно Фукуда снял защитную маску.

— Неужели это вы? — в изумлении прошептала Хонно, подходя ближе к своему недавнему противнику и вглядываясь в его лицо. — Неужели Вы?

Фукуда, без темных очков, грима, с другой прической превратился из милого юноши в очаровательную женщину. В этот удивительный миг Хонно поняла, что пол человека, его внешность не имеют значения, важно лишь твое личное видение мира, а то, как создавался этот мир — не имеет значения: все теории по этому поводу — паутина, опутывающая ум людей с момента их рождения.

— Видите, я тоже женщина, как и вы, госпожа Кансей. Я знаю и могу преподавать шестнадцать видов боевых искусств. — Лицо Фукуды сияло, но не от гордости за себя, а от радости за Хонно. — В поединке с вами я не смогла вас одолеть, а между тем, используя аналогичную тактику борьбы, что и сегодня, я победила столько мужчин, что и сосчитать трудно. Верьте мне, госпожа Хонно, у вас, как и у меня, душа настоящего воина.

Обе женщины оставили додзо и вместе удалились в одну из комнат, где приняли душ, переоделись и вышли на улицу к ожидавшему их «Мерседесу». Было уже около пяти утра, и Хонно очень интересовало, чем они займутся в оставшийся час до встречи с Большим Эзу в клубе. Вскоре она получила ответ — автомобиль, промчавшись по современным улицам района Синдзюку, теперь свободным от машин, оставил далеко позади мост с грузовиками, Сумиду, и подъехал к игорному дому, где Хонно и Фукуда были раньше.