Глаза чужого мира (сборник)
Шрифт:
Он раздвинул занавес.
— Космос не поведал ничего определенного, и я отказываюсь брать ваши деньги. — Кугель вернул три терция. — Все, что могу сказать вам: вы личность деспотического нрава и не слишком большого ума. Что вас ждет впереди? Почести? Долгое путешествие по воде? Месть вашим врагам? Богатство? Видение слишком расплывчато, возможно, я все го лишь читаю свое собственное будущее.
Женщина сорвала вуаль, под которой обнаружилось злорадное лицо запретителя Хуруски.
— Твое счастье, Кугель, что ты вернул мне мои деньги, а не то я арестовал бы тебя за мошенничество. В любом случае
— Буду рад свернуть свое предприятие, — сказал Кугель с достоинством. — Налоги нынче непомерно высоки.
Хуруска, надувшись, ретировался. Кугель разделил вырученные деньги с мальчишкой, и, весьма довольные друг другом, они покинули балаган. На обед Кугель заказал лучшие блюда, которые только были доступны на постоялом дворе, но позже, зайдя в трактир, заметил неприкрытое недружелюбие всех посетителей и счел за лучшее уйти в свою комнату.
На следующее утро, когда Кугель позавтракал, в город прибыл караван из десяти повозок. Основным грузом оказалась стайка из семнадцати юных прелестниц, которые ехали в двух повозках. Еще в трех каретах разместились спальни, тогда как пять оставшихся нагрузили припасами, сундуками, тюками и коробами. Караванщик, спокойный на вид полный мужчина с гладкими каштановыми волосами и шелковистой бородкой, помог своим очаровательным подопечным сойти на землю и повел их на постоялый двор, где Майер подал им обильный завтрак из каши с пряностями, консервированной айвы и чая.
Кугель поглядел на эту поглощенную своим завтраком группу и подумал, что в такой компании путешествие практически в любое место стало бы воистину дорогой в рай.
Появился запретитель Хуруска, резво подошедший засвидетельствовать караванщику свое почтение. Они дружелюбно поболтали, а Кугель нетерпеливо ожидал, когда же они наконец разойдутся. В конце концов Хуруска ушел. Девушки, покончив с едой, вышли прогуляться по площади. Кугель направился к столу, за которым сидел караванщик.
— Сударь, меня зовут Кугель, и я хотел бы поговорить с вами.
— Разумеется! Садитесь, пожалуйста. Не хотите ли стаканчик этого превосходного чаю?
— Благодарю вас! Во-первых, могу ли я узнать, куда направляется ваш караван?
Караванщик был явно удивлен неведением Кугеля.
— Мы направляемся в Лумарт — это же семнадцать девственниц Симнатис, которые по традиции являются украшением Великого карнавала.
— Я чужестранец, — объяснил Кугель, — и потому не знаю местных обычаев. Как бы то ни было, я и сам направляюсь в Лумарт и с удовольствием присоединился бы к вашему каравану.
Караванщик любезно согласился.
— Я буду рад, если вы решите путешествовать вместе с нами.
— Замечательно! — с воодушевлением воскликнул Кугель. — Значит, по рукам!
Караванщик коснулся своей шелковистой каштановой бороды.
— Должен предупредить вас, что оплата у нас несколько выше обычной, благодаря тем дорогостоящим удовольствиям, которые я обязан предоставлять этим семнадцати утонченным девушкам.
— Неужели? — спросил Кугель. — И сколько же вы просите?
— Путешествие занимает добрых десять дней, а минимальные издержки составляют двадцать монет в день, итого двести терциев плюс дополнительный взнос за вино.
— Это намного больше, чем я могу себе позволить, — приуныл Кугель. — В настоящее время я располагаю лишь третью суммы. А нельзя ли каким-нибудь способом отработать проезд?
— К сожалению, нет, — ответил караванщик. — Еще с утра у нас было свободно место вооруженного охранника, которое даже приносило небольшой доход, но запретитель Хуруска, который хочет посетить Лумарт, любезно согласился поработать на этой должности, так что оно занято.
Кугель издал возглас разочарования и поднял глаза к небу. Когда наконец он смог говорить, то задал вопрос:
— Когда вы намерены отправиться в путь?
— Завтра на рассвете, секунда в секунду. Очень сожалею, что мы лишены удовольствия путешествовать в вашем обществе.
— А уж я-то как сожалею, — буркнул Кугель.
Бедняга вернулся за свой стол и сел, понурившись. Через некоторое время он вошел в трактир, где в самом разгаре было сразу несколько карточных игр. Кугель несколько раз попытался присоединиться к игре, но неизменно получал отказ. В мрачном состоянии духа он подошел к стойке, где папаша Майер распаковывал ящик с глиняными бокалами. Кугель попытался завязать разговор, но на сей раз трактирщику было не до него.
— Запретитель Хуруска отправляется в путешествие, и сегодня его друзья отмечают это событие прощальной вечеринкой, к которой я должен как следует подготовиться.
Кугель взял кружку пива, сел за крайний столик и погрузился в размышления. Через несколько минут он вышел через черный вход и принялся изучать вид на реку Иск. Кугель прошелся по кромке воды и обнаружил причал, у которого рыбаки привязывали свои лодки и сушили сети. Кугель несколько раз взглянул на реку, затем вновь вернулся на постоялый двор и остаток дня посвятил созерцанию того, как семнадцать девственниц прогуливались по площади и потягивали в саду у гостиницы сладкий чай с лаймом. Зашло солнце, сумерки цвета выдержанного вина сгустились, превратившись в ночь. Кугель принялся за свои приготовления, которые были очень быстро закончены ввиду того, что сущность плана заключалась в его простоте. Караванщик, которого, как узнал Кугель, звали Шимилко, собрал свою утонченную компанию на ужин, затем заботливо проводил к повозкам-спальням, несмотря на недовольные гримасы и возражения тех, кто хотел остаться на постоялом дворе и насладиться праздничным весельем. В трактире уже началась прощальная вечеринка в честь Хуруски. Кугель забился в темный угол, но через некоторое время подозвал запыхавшегося Майера и извлек из кармана десять терциев.
— Признаюсь, я питал к Хуруске недобрые чувства, — сказал он. — Но теперь хочу выразить ему мои наилучшие пожелания, только строго анонимно! Я хочу, чтобы каждый раз, когда он примется за кружку эля, ты ставил перед ним новую. Пусть в этот вечер он веселится до упаду. Если он спросит, кто заплатил за выпивку, ты должен ответить: «Один из ваших друзей хочет сделать вам подарок». Ясно?
— Яснее некуда! Я сделаю все, как вы велите. Это широкий и великодушный жест, за который Хуруска будет признателен.