Глаза чужого мира (сборник)
Шрифт:
Кугель изумленно охнул и, развернув своего скакуна, собрался было вернуться в Каспара-Витатус, но в этот миг заметил дюжину мужчин, пригнувшихся к шеям своих коней, которые скакали за ним по пятам. Кугель издал еще один сумасшедший крик, полный ярости и досады. Он швырнул вонючий кожаный мешок в канаву и, снова развернув своего скакуна, во весь опор помчался на юг.
ЧАСТЬ V
Из Каспара-Витатуса в Кёрниф
Глава первая
СЕМНАДЦАТЬ ДЕВСТВЕННИЦ
Погоня длилась долго и загнала Кугеля в край мрачных холмов цвета слоновой кости, известных как Бледные
Окрестности были голыми и зловещими, словно поверхность мертвого солнца, поэтому опасные создания вроде синдиков, шамбов, эрбов и виспов предпочитали обходить эти места стороной, что было единственным греющим душу Кугеля обстоятельством. Шаг за шагом Кугель продвигался вперед, нога за ногу: вверх по очередному склону, с которого открывался обзор на бесконечную череду бесплодных холмов, и вновь вниз, в ложбину, с пробивающимися кое-где ручейками, питавшими скудную растительность. Там Кугель время от времени находил рамп, лопухи, скволликсы, а иной раз даже какого-нибудь зазевавшегося тритона, которые хотя и не насыщали его, но все же заставляли на время умолкнуть голодное урчание в его животе.
Шли дни. Восходящее солнце, бледное и неяркое, всплывало на темно-синем небе, время от времени будто бы окутанное колышущейся и мерцающей иссиня-черной дымкой, чтобы наконец, словно исполинская пурпурная жемчужина, опуститься на западе. Когда темнота делала дальнейшее продвижение невозможным, Кугель заворачивался в свой плащ и пытался немного поспать.
В полдень седьмого дня Кугель, спустившись по склону, набрел на заброшенный сад. Там он нашел несколько сморщенных ведьминых яблок, которые умял в один миг, после чего отправился в путь по старой дороге. Через милю дорога привела к почти отвесному берегу реки, откуда открывался вид на бескрайнюю равнину. Прямо у реки притулился маленький городишко, изгибавшийся к юго-западу и исчезавший в тумане.
Кугель с живейшим вниманием оглядел представший пейзаж. На равнине он увидел заботливо возделанные огороды, все правильной квадратной формы и одинакового размера, по реке плыла рыбачья шаланда. «Какая безмятежная картина», — подумал Кугель.
С другой стороны, город строили в странном и старомодном стиле. Скрупулезная правильность, с которой дома окружали площадь, говорила о том, что его обитатели люди старых правил. Дома походили друг на друга, каждый из них представлял собой строение из двух, трех или даже четырех приземистых луковиц, уменьшающихся в размере, причем самая низкая из них всегда была окрашена в голубой, вторая — в темно-красный, третья и четвертая — в тусклые оттенки охры и черного соответственно. Дома венчали шпили из причудливо переплетенных железных прутьев большей или меньшей высоты. Трактир на берегу реки являл образец более простого и свободного стиля и был окружен чудесным садом. Внезапно Кугель заметил, что с востока по берегу реки приближается караван из шести повозок с высокими колесами, и всю его нерешительность как рукой сняло — в городке, очевидно, к чужестранцам относились вполне терпимо, и он размашисто зашагал вниз по холму.
На окраине города остановился и вытащил старый кошелек, который все еще сохранил, несмотря на то что тот совсем обвис и истрепался. Кугель изучил его содержимое, состоявшее из пяти терциев — суммы, едва ли способной удовлетворить его потребности. Он немного поразмыслил, затем набрал пригоршню камешков и высыпал их в кошелек, чтобы придать ему приятную округлость.
Кугель отряхнул от пыли штаны, поправил зеленую охотничью кепку и продолжил свой путь. В город он вошел совершенно беспрепятственно — на него попросту не обратили никакого внимания. Перейдя площадь, он остановился, чтобы рассмотреть устройство еще более чудное, чем старомодная городская архитектура: каменный очаг, окаймленный пятью светильниками на железных стойках, о пяти фитилях каждый, а поверх всего — замысловатое сооружение из линз и зеркал. Назначение этой странной конструкции было выше понимания Кугеля. Обслуживали машину двое старательных молодых людей: они подрезали все двадцать пять фитилей, раздували огонь, подкручивали винты и рычаги, которые, в свою очередь, регулировали положение линз и зеркал. Одеты работники были в пышные синие панталоны до колен, красные рубахи, черные жилетки с бронзовыми пуговицами и широкополые шляпы. Скользнув по Кугелю равнодушными взглядами, они потеряли к нему всякий интерес, и он направился в трактир.
В саду, примыкающем к зданию, за столами сидели десятка два-три горожан, предающихся чревоугодию. Кугель пару минут понаблюдал за ними: их изящные манеры и безупречное соблюдение правил этикета определенно вышли из далекого прошлого. И город, и архитектура, и жители показались видавшему виды Кугелю чем-то уникальным — бледные и хрупкие, яйцеголовые, длинноносые, с темными выразительными глазами и купированными на всевозможные лады ушами. Все мужчины были одинаково лысыми, и их макушки сияли в свете красного солнца. Женщины расчесывали черные волосы на прямой пробор и коротко, в полудюйме над ушами, обрезали, что Кугель счел совершенно безвкусным. Глядя, как горожане едят и пьют, Кугель с болью вспомнил о том скудном рационе, которым был вынужден довольствоваться сам, пока шел через Бледные Морщины, и судьба его терциев оказалась предрешена. Он вошел в сад и уселся за столик. Подошел осанистый мужчина в синем фартуке, слегка поморщившийся при виде затрапезного костюма Кугеля. Тот немедленно выудил из кошелька два терция и протянул их мужчине.
— Это тебе, любезный, чтобы поощрить такое молниеносное обслуживание. Я только что завершил нелегкое путешествие и теперь умираю с голоду. Можешь принести мне то же блюдо, которое с таким аппетитом уплетает вон тот господин, и побольше гарниров, а также бутылочку вина. А потом будь так добр, попроси хозяина приготовить мне удобную комнату.
Кугель непринужденно вытащил свой кошелек и бросил его на стол, где его размеры и вес производили весьма внушительное впечатление.
— Кроме того, мне нужна ванна, свежее белье и цирюльник.
— Я и есть здешний хозяин, Майер, — сказал осанистый мужчина любезным голосом. — Немедленно займусь вашими пожеланиями.
— Великолепно, — ответил Кугель. — Твое заведение произвело на меня благоприятное впечатление, и, возможно, я остановлюсь здесь на несколько дней.
Трактирщик довольно поклонился и поспешил проследить за тем, как готовился обед для дорогого гостя.
Кугель пообедал на славу, несмотря на то, что второе блюдо — фаршированный мангонелевой стружкой лангуст — показалось ему жирноватым. Жареный петух, однако, был выше всяких похвал, а вино понравилось ему до такой степени, что он заказал вторую бутылку. Папаша Майер лично принес ему заказ и принял похвалы Кугеля с едва уловимым самодовольством.
— Во всем Гундаре вы не найдете лучшего вина! Разумеется, стоит оно немало, но вы — такой человек, который может оценить самые лучшие вещи по достоинству.
— Совершенно верно, — кивнул Кугель. — Присядь и выпей стаканчик вместе со мной. Должен признаться, мне любопытно было бы узнать кое-что о вашем замечательном городе.
Трактирщик с охотой принял предложение Кугеля.
— Странно, что вы находите Гундар замечательным. Я прожил здесь всю жизнь и считаю его совершенно заурядным.