Глаза чужого мира (сборник)

Вэнс Джек Холбрук

— Это имя кажется мне достойным, и я буду называть тебя так, если ты не предпочитаешь какое-либо другое.

Девушка ответила ему невеселой улыбкой.

— Я не в том положении, чтобы претендовать на роскошь высказывать свои предпочтения.

Эта мысль показалась Риальто сложной, но доступной для понимания.

— Чувство собственного достоинства должно зиждиться на врожденных качествах и осознании собственных свершений. Ты войдешь в историю под именем Шалуке Уцелевшая. Разве это не повод для гордости?

—

Не особенный, поскольку лишь твое вмешательство спасло мне жизнь.

— Тем не менее ты инстинктивно избираешь верную тактику, — встрял Ошерл, расслышавший это замечание. — Чтобы ладить с Риальто Великолепным — а это и есть твой хозяин и владелец моего контракта, — нужно постоянно подогревать его непомерно раздутое тщеславие. Восхищайся его мужественной внешностью, притворно благоговей перед его мудростью и сможешь из него веревки вить.

— Ошерл нередко говорит колкости, — сдержанно заметил Риальто, — однако, несмотря на его сарказм, я был бы счастлив заслужить твое уважение.

Шалуке Пловчиха не могла скрыть своего изумления.

— Оно уже ваше, сэр Риальто! И Ошерлу я тоже очень благодарна за помощь.

— Ха! — фыркнул Риальто. — Да его куда больше печалило то, что бедный Дулка остался без обеда!

— Неправда! — возмутился сандестин. — Я просто пошутил!

— Как бы там ни было, надеюсь, вы простите меня, если я возьму на себя смелость спросить, что со мной будет?

— Когда мы завершим свои дела, то вернемся в Альмери и там обсудим этот вопрос. А пока можешь считать себя моей подчиненной. Я поручаю тебе надзирать за Ошерлом. Следи, чтобы он опрятно выглядел, не терял бдительности и вел себя учтиво!

Шалуке с той же полуулыбкой окинула сандестина оценивающим взглядом.

— Как я могу надзирать за существом столь глубокого ума?

— Проще простого! Если он вздумает сачковать, достаточно произнести всего одно слово: «очки».

Ошерл издал глухой смешок.

— Ну вот, Риальто Великолепный уже пустил в ход свои штучки.

Риальто и бровью не повел. Он склонился к девушке, взял ее за руки и заставил подняться.

— А теперь за работу! Ты уже немного оправилась от пережитого?

— Да, почти полностью! Спасибо тебе за твою доброту, Риальто.

— Шалуке Пловчиха, или Заряница, над тобой до сих пор висит тень печали, но от твоей улыбки на душе теплеет.

— Ну вот, ты вошел с ней в физический контакт, и теперь программа вступает во вторую фазу, — на языке Двадцать первой эры проговорил Ошерл. — Бедная маленькая овечка, разве сможет она устоять перед Риальто?

— Много ты понимаешь, — фыркнул Риальто. — Скажи лучше, разве сможет Риальто устоять перед бедной маленькой овечкой?

Девушка переводила взгляд с одного на другого, силясь догадаться, о чем разговор.

— Ладно, за дело! — воскликнул Риальто. — Ошерл, возьми плермалион, — он протянул прибор сандестину, — потом поднимись над облаками и отыщи синее пятно. Подберись под него и спусти тяжелый красный фонарь на длинной веревке, пока он не повиснет над самым Персиплексом. Погода сегодня безветренная, так что погрешность должна быть невелика.

Ошерл, подчиняясь какому-то своему капризу, принял облик вальвунского лавочника средних лет, облаченного в мешковатые черные штаны, горчичного цвета жилетку и широкополую черную шляпу. Он сжал плермалион в пухлой ладони и в три стремительных шага очутился в небе.

— Если удача будет на нашей стороне, — сказал Риальто Шалуке, — я в самом скором времени покончу со своим скучным делом, и мы сможем вернуться в относительное спокойствие Двадцать первой эры… Что это? Ошерл уже вернулся? Так быстро?

Сандестин соскочил с неба на коврик перед шатром. Он отрицательно покачал головой, а Риальто возмущенно уставился на него.

— Почему ты не отыскал Персиплекс?

Ошерл изобразил на лице скорбную мину.

— Пятно слилось с туманом, и я не смог его разглядеть. Так что от плермалиона нет никакого толку.

Риальто выхватил прибор, взмыл в воздух и, пробравшись сквозь облака, завис в багряном сиянии. Он поднес плермалион к глазам, но, как и сказал Ошерл, синего пятна нигде не было.

Риальто довольно долго стоял на белом облачном поле, отбрасывая длинную синеватую тень. Хмурясь, он осмотрел плермалион, потом снова оглядел небосклон, но все оказалось напрасным.

Что-то было не так. Задумчиво глядя на белую пелену облаков под ногами, Риальто принялся перебирать в уме возможные причины. Может, Персиплекс перенесли в другое место? Или плермалион утратил свою силу?.. Риальто вернулся в шатер.

Сандестин стоял в сторонке, рассеянно разглядывая древние развалины.

— Ошерл! — окликнул его Риальто. — Минуточку внимания, пожалуйста.

Сандестин неторопливо приблизился и остановился, засунув руки в карманы полосатых штанов. Риальто ждал, перекидывая плермалион из одной руки в другую и задумчиво глядя на Ошерла.

— Ну чего тебе еще, Риальто? — с напускной непринужденностью спросил тот.

— Ошерл, кто сказал тебе, что проекция Персиплекса может слиться с облачностью?

Сандестин сделал учтивый жест.

— Любому, кто наделен проницательным умом, сие совершенно очевидно.

— Но ты-то проницательным умом не наделен. Так кто вбил тебе в голову эту блестящую мысль?

— Я черпаю знания из множества источников, — пробормотал Ошерл. — Не могу же я помнить, откуда взялась каждая мелочь, которую я держу в голове.

— Позволь, я пофантазирую, как развивались события, — проговорил Риальто. — Ты внимательно меня слушаешь, Ошерл?