Глаза чужого мира (сборник)
Шрифт:
— В полдень приготовишь еду крохопутам — каши и чая вполне хватит. На закате подашь им паштет из дроздов. Кроме того, я хочу, чтобы ты начистил изразцы в главном зале. Только не песком, от него тускнеет глазурь! После этого убери с южного газона обломки, можешь воспользоваться эолом, но смотри, будь осторожен! Дуй только в желтую дудочку: черная вызывает бурю, а у нас тут и без нее достаточно разрушений. Затем начни разбирать птичник, все, что еще можно использовать, прибери. Если найдешь трупы, поступи с ними как подобает. Ясно?
Пьюирас, худощавый и голенастый,
— За исключением одного момента. Что мне делать, когда с этими заданиями будет покончено?
Риальто, натягивая златотканые перчатки, покосился на слугу. Глупость? Усердие? Грубый сарказм? По лицу Пьюираса определить было невозможно.
— Когда закончишь с этими делами, можешь быть свободен, — проговорил он ровным голосом. — Не прикасайся к магическим устройствам, ни в коем случае не заглядывай в манускрипты, папки и фолианты. Со временем, быть может, я научу тебя паре-тройке приемов, а пока будь осторожен!
— Слушаюсь.
Риальто поправил свою шестиярусную шляпу из черного атласа и накинул на плечи плащ тем залихватским жестом, который и снискал ему прозвание Великолепный.
— Я отправляюсь к Ильдефонсу. Как только выйду из внешних ворот, наложи пограничное проклятие и ни при каких обстоятельствах не снимай его, пока я не подам тебе знак. Я буду на закате, может быть, чуть пораньше, если все пройдет удачно.
Пьюирас что-то буркнул себе под нос. Риальто не стал утруждаться истолкованием этого ответа и зашагал к северным воротам, старательно отводя взгляд от обломков его некогда чудесного птичника. Едва успел он выйти за ворота, как Пьюирас навел проклятие, так что Риальто был вынужден поспешно отскочить вперед. Риальто поправил шляпу. Бестолковость Пьюираса была лишь одним звеном в череде неудач, в которых следовало винить архивейльта Зезамедеса. Его птичник разрушен, дорожный столб разбит, старый Смрад мертв! Совершенно необходимо получить компенсацию из какого-нибудь источника!
Глава 4
Ильдефонс жил в замке над рекой Ском — замысловатом строении необъятных размеров с тысячей башенок, балкончиков, тенистых беседок и укромных уголков. На протяжении последних веков Двадцать первой эры, когда Ильдефонс исполнял обязанности Наставника, жизнь в замке била ключом. Сейчас же жилым осталось лишь одно крыло громады, а во всех остальных безраздельно властвовали совы, древние призраки и пыль.
Хозяин встретил Риальто у бронзовых ворот.
— Мой дорогой коллега, и, как всегда, неотразим!
Ильдефонс отступил на шаг, чтобы полюбоваться суровой красотой Риальто, его элегантным голубым плащом, брюками из розового бархата и начищенными до блеска сапогами. Сам он по каким-то неизвестным причинам избрал обличье веселого мудреца с лысеющей макушкой, изборожденным морщинами лицом, светло-голубыми глазами и желтой клочковатой бородой — видимо, то был его природный облик, от которого тщеславие не позволяло отречься.
— Ну, входи же! — воскликнул Ильдефонс. — Ты со своим пристрастием к театральным эффектам, как обычно,
Они проследовали в большой зал. Там уже сидели четырнадцать колдунов: Зилифант, Пергустин, Герарк Предвестник, Мгла-над-Устлой-Водой, Ао Опаловый, Эшмиэль, Кильгас, Визант Некроп, Гильгед, Вермулиан Сноходец, Барбаникос, чернокнижник Шрю, Мун Волхв и Гуртианц.
— Наконец-то прибыл последний из нашего кружка, Риальто Великолепный, в чьем поместье и разразилась кульминация драмы!
Риальто снял шляпу, приветствуя собравшихся. Кое-кто ответил на его приветствие, другие: Гильгед, Визант Некроп, Мун Волхв, Кильгас — ограничились холодным взглядом через плечо. Ильдефонс взял Риальто под руку и подвел к столу, на котором были расставлены закуски. Риальто принял из рук хозяина кубок с вином, которое не преминул проверить при помощи своего амулета.
— Это совершенно безобидное вино, — притворно возмутился Ильдефонс. — Тебя хоть раз отравили за моим столом?
— Нет. Но обстоятельства никогда не складывались так, как сегодня.
Ильдефонс изумленно взмахнул руками.
— Обстоятельства складываются самым что ни на есть благоприятным образом! Мы разделались с нашим врагом, и теперь его камни-иоун у нас в руках!
— Верно, — согласился Риальто. — Но не забывай об уроне, который я понес! Я требую соответствующей компенсации, которой мои недруги лишили бы меня с превеликим удовольствием.
— Да ну! — нахмурился Ильдефонс. — Давай лучше побеседуем на более приятные темы. Как продвигается восстановление твоего дорожного столба? Крохопуты не отлынивают?
— Работа идет своим чередом, — отвечал Риальто. — Да уж, крохопутов никто не назвал бы непритязательными. Только на эту неделю их старшина затребовал две унции меда, четверть пинты «Мизерикорда» и полторы капли солодового спирта — и это не считая печенья, растительного масла и ежедневной порции моего лучшего паштета из дроздов.
Ильдефонс неодобрительно покачал головой.
— Да уж, аппетиты у них растут не по дням, а по часам, а кто должен за все это платить? Мы с тобой. Такова жизнь.
Он отвернулся, чтобы наполнить опустевший кубок дородного Гуртианца.
— Я провел небольшое расследование, — сообщил тот тяжеловесно, — и обнаружил, что Зезамедес скрывался среди нас много лет. Похоже, он был отступником, которому нет места ни на Земле, ни на Джангке.
— Не исключено, что он продолжает таковым оставаться, — заметил Ильдефонс. — Кто видел его труп? Никто! Мгла утверждает, что электричество для архивейльта все равно что вода для рыбы.
— Именно так, — подтвердил Мгла-над-Устлой-Водой, худощавый человечек с горящими глазами.
— В таком случае ущерб, нанесенный моему имуществу, теряет вообще какой бы то ни было смысл! — воскликнул Риальто. — Прежде чем приступить к решению прочих вопросов, я требую компенсации!
Гуртианц нахмурился.
— Я не понимаю, чего ты хочешь.
— Все проще некуда, — сказал Риальто. — Я понес серьезный урон, необходимо восстановить справедливость. Я намерен потребовать себе камни-иоун.