Глаза чужого мира (сборник)
Шрифт:
— Вы говорите человеческим голосом.
— А почему бы и нет? То, что я говорю, близко и дорого любому человеку.
— Ваше приглашение не столь уж и заманчиво, — проговорил Гайял вполголоса.
— Не важно, не важно. Вы должны войти, войти в темноту без промедления, ибо мой повелитель, то есть я сам, начинает злиться.
— Если будет свет, мы войдем.
— Стены музея никогда не видели ни единого проблеска света, ни единого дерзкого факела.
— В таком случае, — заявил Гайял, вытаскивая искрящийся кинжал, — я переделаю ритуал встречи. Видишь, теперь эти стены узнали, что такое свет!
Рукоять кинжала озарила
Со смехом и дрожью в голосе Гайял продолжил беседу:
— По правде сказать, не знаю… Мне с трудом верится, что норны привели меня из милой Сферры через леса и горы на эту бесплодную северную пустошь, только ради того, чтобы я сыграл роль бессловесной жертвы. Слишком сомнительная судьба.
Он поводил кинжалом направо и налево, и они увидели вход в темницу, высеченную в твердой скале, с чернеющим провалом. Гайял быстро прошел по площадке, опустился на колени и прислушался. До него не доносилось ни звука. Ширл смотрела на него глазами точно такими же черными и бездонными, как и сама яма.
Склонившись над бездной с кинжалом, он увидел шаткую лестницу, уходящую вниз, в темноту, и собственную тень, принявшую в тусклом свете столь причудливый облик, что юноша захлопал глазами и отшатнулся.
— Что тебя испугало? — спросила Ширл.
Гайял распрямился, обернулся к ней.
— Мы с тобой на какое-то время остались без присмотра, и нас гонят вперед разные силы: тебя — воля твоего народа, меня — тяга, одолевающая с тех самых пор, как я сделал первый вдох… Если останемся здесь, то, скорее всего, погибнем. Если же отважно двинемся вперед, то получим шанс на спасение. Я предлагаю собраться с духом, спуститься по этой лестнице и отыскать Хранителя.
— Но существует ли он?
— Дух поносил его весьма горячо.
— Тогда вперед, — выдохнула Ширл.
И они начали спускаться по лестничным пролетам, наклоненным под самыми разнообразными углами, по ступеням различной высоты и ширины, ни на миг не утрачивая сосредоточения. Назад, вперед, вниз, вниз, вниз, и только полосатые тени зловеще и причудливо метались по стенам. Лестница привела в помещение, как две капли воды похожее на вестибюль наверху. Перед ними чернел еще один портал, затертый кое-где множеством рук до блеска. На стенах с обеих сторон виднелись бронзовые таблички, покрытые непонятными письменами. Гайял толкнул дверь, преодолевая небольшое сопротивление холодного воздуха, который с легким свистом хлынул в образовавшуюся щелку, но стоило приоткрыть дверь побольше, и свист утих.
Послышался далекий звук, какое-то прерывистое пощелкивание, исполненное столь зловещего смысла, что по спине у Гайяла побежали мурашки. В руку ему впились холодные и липкие пальцы Ширл. Притушив свечение кинжала до слабого мерцания, Гайял переступил через порог, Ширл последовала его примеру. Откуда-то издалека донесся все тот же зловещий звук, и по тому, как гулко отозвалось эхо, они поняли, что находятся в просторном зале.
Гайял посветил на пол, сделанный из какого-то упругого черного материала. Потом на стену из полированного камня. Направил рукоять кинжала в направлении, противоположном доносившимся звукам, и в нескольких шагах увидел громоздкий черный ящик, утыканный медными шишками и накрытый неглубоким стеклянным
Назначение черного ящика было неясным. Они двинулись вдоль стены, время от времени проходя мимо других точно таких же ящиков, тусклых и массивных, расположенных на расстоянии друг от друга. Пощелкивание затихло. Юноша и девушка двинулись перпендикулярно и, свернув за угол, начали приближаться к источнику странного звука. Ящик мелькал за ящиком; медленно, по-лисьи осторожно, они продвигались дальше, вглядываясь во тьму впереди. Снова поворот, и они очутились перед дверью. Гайял заколебался. Двигаться вдоль стены дальше означало бы приблизиться к источнику пугающего звука. Что лучше: столкнуться с худшим немедленно или подготовиться к нему? Поделился своими сомнениями с Ширл, та лишь пожала плечами.
— Не все ли равно? Рано или поздно духи слетятся и утащат нас.
— Не утащат, пока в моем распоряжении свет, от взгляда на который они разлетаются в клочья, — заявил Гайял. — А теперь я намерен разыскать Хранителя, возможно, он скрывается за этой самой дверью. Сейчас узнаем.
Дверь чуть приоткрылась, в щелку хлынул золотистый свет. Гайял приник к щели и вздохнул, то был приглушенный вздох изумления.
Потом он открыл дверь шире, Ширл вцепилась ему в руку.
— Это музей, — восхищенно проговорил Гайял. — Здесь можно не бояться никакой опасности… Тот, кто обитает в окружении красоты, не может оказаться злодеем.
Свет исходил из непонятного источника, из самого воздуха, как будто сочился из разрозненных атомов. Каждый их вздох вызывал свечение, комната утопала в ободряющем сиянии. Пол укрывал громадный ковер, исполинская накидка, сотканная из золотых, коричневых, бронзовых нитей, двух оттенков зеленого, серовато-красного и темно-синего. Стены украшали изумительные творения человеческих рук. Взору представали великолепное собрание панелей из ценной древесины, украшенных резьбой, инкрустацией, глазурью; сцены древности, написанные на холстах; цветовые композиции, призванные передать скорее ощущения, нежели действительность. С одной стороны висели деревянные тарелки, на которых были выложены прямоугольные узоры, изящные и бесконечно разнообразные, из пластинок мыльного камня, малахита и яшмы с миниатюрными вкраплениями киновари, родохрозита и коралла. Рядышком располагался раздел, целиком посвященный светящимся зеленым дискам, которые мерцали и флюоресцировали переливчатыми голубыми пленками и движущимися черными и алыми точками. Тут же были выставлены изображения трехсот чудесных цветков, наследие, не сохранившееся на угасающей земле, и точно такое же количество лучистых узоров, изображенных в одном и том же стиле, однако неизменно чем-то отличающихся от всех остальных. Настоящие шедевры, рожденные руками людей и их разумом.
Дверь позади негромко хлопнула; вздрогнув, двое представителей последних земных времен прошли через зал. Каждый мускул их, каждый нерв был напряжен до предела.
— Хранитель должен быть где-то поблизости, — прошептал Гайял. — В этой галерее чувствуется заботливая рука и неусыпное присутствие.
— Взгляни!
Напротив виднелись две двери, которыми определенно часто пользовались. Гайял быстро пересек зал, но так и не смог открыть их: нигде не было ни щеколды, ни засова, ни замочной скважины, ни ручки. Он постучал по ней костяшками пальцев и замер, но в ответ ему не раздалось ни звука.