Глаза изо льда
Шрифт:
Ник нахмурился, не сумев ничего придумать против выражения в его глазах.
— Мы консультируем её по каждому заданию, — добавил Малек, сжав ладони между коленями. — Мы обсуждаем с ней моральные и этические аспекты… каждый раз, без исключений, Ник. Ей легче, если она думает, что делает это только с плохими людьми, которые вредят другим… может, даже вредят большому количеству других людей. Ей легче, если она воспринимает это как устранение тех существ, которые поистине опасны для этого мира… убийц, которые вредят слабым и беззащитным, нуждающимся
Он поколебался, по-прежнему всматриваясь в глаза Ника и явно ища понимания.
Может, сочувствия.
— Это правда помогает ей, — сказал Малек. — Знаю, тебе это кажется неправильным, но ей это действительно помогает, Ник. Всё то, что мы пытались делать с ней последние несколько лет, позволило ей…
И вновь он с трудом подбирал слова.
— …принять, кто она есть. Поэтому она так расстроена из-за того, что ты не одобряешь, Ник. Она очень хочет, чтобы ты её одобрял. Она хочет, чтобы ты тоже принял её.
Ник нахмурился, уставившись на видящего.
Он понимал, что говорил ему Малек.
По правде говоря, он вообще не знал, что сказать.
Глава 30
Трус
Он стоял с ней в лобби башни Феникса.
Он расхаживал туда-сюда, стараясь не смотреть на неё, не думать о том, что только что произошло наверху.
Стараясь не думать о крови, которая всё ещё пятнала его рубашку.
Но он всё равно наблюдал за ней.
Он наблюдал, как она следит за ним своими ошеломительными сине-зелёными глазами, пока он расхаживал по золочёному лобби современного дворца Сен-Мартен с его высокими как в церкви потолками и плиткой, на которой полудрагоценными камнями были выложены фениксы.
— Ник, — произнесла Уинтер наконец.
Когда он бросил на неё беглый взгляд, она подошла к нему, схватив за руки.
— Ник, — её голос смягчился. — Успокойся.
Он покачал головой, не то чтобы вырываясь, но напрягшись и избегая её взгляда. Он посмотрел на плитку в лобби, на нефриты, топазы, сапфиры и опалы, которые образовывали перья фениксов, на ярко-красные глаза птиц, которые как драконы свернулись каждая на своей индивидуальной плитке.
Он чувствовал, как Уинтер пристально смотрит на его лицо.
Он буквально чувствовал, как она читает его лицо, его тело, может, даже его извращённый вампирский «свет», если сказанное Малеком было правдой. Он пытался придумать, что сказать ей, и как это выразить, но она заговорила первой.
— Ты не вернёшься со мной, так? — спросила она.
Тут он поднял глаза.
Он встретился с ней взглядом и увидел там понимание.
— Нет, — сказал он, вздохнув в человеческой манере. — Нет. Не вернусь.
— Из-за того, что случилось? — она стиснула зубы, выпятив заострённый подбородок, но по-прежнему казалась ему почти нечеловечески изящной. — Потому что тот вампир укусил меня? — её голос похолодел. — Или из-за того, что я видела? Из-за того, что я видела, как ты кормился от того мужчины?
Ник почувствовал, как его челюсти сами сжимаются.
Всё ещё всматриваясь в её лицо, он ответил ей прямо.
— И то, и другое, — сказал он. — Или что-то одно, Уинтер. Выбирай что хочешь.
— Ты думаешь, я не знаю, что ты возбуждаешься при кормлении? — она крепче стиснула его руки, глядя на него. Её глаза заблестели, и Ник отвернулся, не в силах выдержать её взгляд. — Ты думаешь, я этого не знаю, Ник? Как по-твоему, почему я хотела, чтобы ты меня укусил, чёрт подери?
Ник покачал головой, отступая от неё, но она лишь крепче вцепилась в него, заставляя остановиться или начать откровенно вырываться силой, чего он не сделал.
— Я не возражаю против того, что меня укусили, — сказала она, и теперь её голос звучал низким, сиплым. — Я возражаю против того, что это был не ты, Ник, — сглотнув, она добавила, едва не задыхаясь. — Я не возражаю против того, что ты укусил того мужчину… я возражаю против того, что на его месте была не я.
Он ощущал её раздражение, злость, но в первую очередь её печаль.
Он ощущал её разочарование в нём.
— …Ты действительно этого не понимаешь, Ник? — сказала она. — Серьёзно?
Он заставил себя повернуться.
Он заставил себя посмотреть ей в лицо.
— Теперь они знают про тебя, — сказал он. — И это спровоцировал я, Уинтер. Я… а потом я стал причиной того, что тебя едва не убили. Тай ошиблась. Это не твоя вина. А моя. Я хотел, чтобы ты была там со мной. По своим эгоистичным, извращённым причинам. И теперь Сен-Мартен знает про тебя. «Архангел» знает про тебя. Если бы я не сблизился с тобой, если бы я ушёл после дела Келлермана, никогда не звонил бы тебе…
— Уже слишком поздно! — рявкнула она. — Ты хочешь винить себя? Ладно. Вини себя. Вини нас. Но какая теперь разница, Ник? Даже если ты сегодня перестанешь встречаться со мной, это ничего не обратит вспять…
— Нет, — прорычал он, пристально глядя на неё. — Хватит, Уинтер. Хватит говорить, что урон уже нанёс. Урон, бл*дь, ещё даже не начинался… и ты знаешь, что это так. Или знала бы, если бы была честна с самой собой или со мной.
Заставив себя сохранять спокойное лицо, он смотрел на неё в упор, его глаза и голос оставались бесстрастными.
— Я уничтожу тебя, Уинтер, — холодно сказал он. — Бл*дь, я просто уничтожу тебя, если ты мне позволишь… а ты раз за разом просишь меня попытаться ещё раз.
Она уставилась на него.
Её поразительные сине-зелёные глаза слишком ярко блестели, но теперь содержали в себе ещё и проблеск злости. Она смотрела так на него, казалось, целую минуту.
Затем она отпустила его руки. Она отпустила его одежду, сделав шаг назад.