Глаза тигра
Шрифт:
– Что скажешь, Ренцо? На Винса ничто не действует, ни разговоры, ни ограничение его в средствах. Своим поведением не уважает не только меня, но и всю организацию. История с грузовиком Молиарти и складом окончательно убедила меня, что он не годен на роль моего преемника, – говорил дон своему consigliere 8 , Ренцо Болла. – Взрослый мужчина, а ведёт себя хуже капризного ребёнка.
Ренцо с вниманием слушал босса. Чуть старше его, серьёзный и тихий, с задумчивыми серо-стальными глазами, он отлично смотрелся рядом с представительным доном. А того всё чаще занимала проблема, кто унаследует семейный бизнес.
8
Consigliere (ит.) – советник.
Старший сын Леонардо умён и всегда сдержан, но категорически не желает участвовать в нелегальных делах. Он руководил портом в “Адской кухне” и несколькими агентствами, принадлежавшими Фалконе на законном основании. Леонардо любил и уважал отца, стремясь оправдать его доверие, и поэтому, скрепя сердце, иногда всё же вникал в курс “теневых дел”.
Его беспечный и невнимательный брат Винсент спустя рукава относился к руководству выпавших на его долю объектов, и Леонардо был вынужден тайком контролировать и подстраховывать брата, о чём тот пока не догадывался. Гуляка, прожигатель жизни, транжира, бабник – Винсенту можно дать много кратких и ёмких определений. Ужасно вспыльчивый, сначала делает, потом думает. В нём нет практической жилки, необходимой каждому бизнесмену. Не желает слушаться и учиться у отца, считает, что его методы и взгляды на жизнь устарели. Однако он прекрасный стратег в “военных делах”, жёсткий и уверенный в себе.
О третьем ребёнке дона, младшей дочери Фернанде и речи не шло, а уж о её женихе и подавно.
“Нашла кого выбрать, наглого американишку, долбаного коммивояжёра, уже и рот раззявившего в надежде отхватить “кормушку”, палец о палец при этом не ударив”, – часто с недовольством думал Энтони.
Внуки вовсе не шли в счёт. Дон и их отец Леонардо хотели для них спокойного будущего, безопасных профессий и легального бизнеса. Но кому-то рано или поздно придётся унаследовать дело. Титул дона передаётся не по наследству, однако Энтони готов пойти на попятную лишь в крайнем случае.
– Я уверен, что, если возникнет непредвиденная ситуация и положению Семьи будет угрожать опасность, то Леонардо себя ещё проявит, – постарался успокоить своего босса Ренцо. – Он очень ответственный.
– И сколько мне ждать? Вдруг меня не окажется рядом, чтобы помочь ему, подсказать, как действовать? Он мягок и добр, совсем как его мать, и это плохо, – покачал головой Энтони. – Если он не поймёт, что спокойные времена настанут нескоро, а может, вообще тогда, когда у моих внуков свои внуки появятся, то нашей империи грозит крах. Ну да, Леонардо выполнит свой долг перед Семьёй и отойдёт от дел. Он постоянно твердит об этом. Он не долгоиграющий игрок. Остальные так и ждут, когда мы ошибёмся и растащат по кускам нашу территорию. Нам необходимо стать достаточно сильными, чтобы предугадывать ситуацию на годы вперёд.
– Время изменит многое, как взгляды твоих сыновей, так и твои собственные. И, дон, ты ведь не сейчас на покой собрался, – хитро заметил Ренцо.
– Конечно же, нет. Я думаю, ты прав насчёт Лео, а вот Винсент вряд ли остепенится. Признаюсь тебе, Ренцо, поскольку знаю, что наши разговоры не покинут стен этого кабинета. На сегодняшний день я совершенно недоволен своими детьми, хотя Кармела одобрила бы все их выходки.
Ренцо благоразумно промолчал. Жена дона умерла десять лет назад. Ренцо знал, что женились они не по любви и, несмотря на троих детей, так и не примирились друг с другом.
Добрая и отзывчивая Кармела детей любила безумно, всячески их баловала и заступалась за них при любом конфликте, чем шла наперекор воле мужа. Сложно было назвать их любящими супругами. На людях они общались вежливо, пожалуй, чересчур церемонно, но всерьёз не ссорились. Кармела умерла от тяжёлого воспаления лёгких ещё совсем молодой, в возрасте тридцати девяти лет. Энтони пережил спокойно её смерть. Всем тогда бросилось в глаза, что он практически не скорбит по безвременно ушедшей спутнице жизни. Однако нельзя было упрекнуть его в злорадстве. Энтони просто был равнодушен к случившемуся. Во второй раз он не женился, хотя ему исполнилось тогда всего сорок лет.
– Что-нибудь слышно о Молиарти?
– Пока ничего, – отозвался Ренцо. – Полный штиль.
– Странно, – Энтони задумался.
Вирджинио Молиарти расценил захват грузовика, как личный выпад против него и в отместку попытался захватить целый склад. Откуда он узнал, что в ту ночь там находилось не только спиртное, но и партия оружия? Парни поговаривают, что Карло, недовольный распределением доходов, растрепал, но его уже не нужно учить уму разуму – сам на пулю нарвался. Случайно или нет, значения не имеет. Хорошо, что у Фалконе ребята вышколенные, отбили у противника охоту лезть куда не надо. Энтони ждал, что же последует за этим. Молиарти не успокоится, захочет сделать очередную гадость. Ответ с его стороны почему-то затянулся на неопределённое время, хотя Энтони был уверен в том, что неприятности начнут расти как снежный ком. Вирджинио стоило слегка задеть, как он тут же приходил в ярость, особенно, когда дело касалось Фалконе, которого он ненавидел всей душой.
По силам их кланы были примерно равными. В Нью-Йорке оба занимали лидирующие позиции среди пяти главных семей. Остальные понимали, что у руля должен стоять кто-то один и наблюдали за происходящим издали. Помимо Фалконе, Молиарти, Ферреро, Квинталья и Гаррони, признанных официально среди “своих”, существовали мелкие банды, часто даже не итальянского происхождения. Те иногда лезли не в своё дело, но, как правило, терпели неудачу.
У каждого клана была своя территория и сфера влияния. Рэкет, грабежи, мошенничество – такой “мелочью” занимались все. Кто-то промышлял выжиманием денег из профсоюзов, другие имели навар, благодаря “сухому закону” и подпольной торговле спиртным, третьи занимались наркотиками, некоторые не брезговали сутенёрством.
Последних двух не слишком-то уважали и признавали неохотно. Наркотики – дело выгодное, но при этом чрезвычайно опасное, ведь полиция в этом случае не станет смотреть сквозь пальцы. Кроме того, употребление наркотиков погубило уже не одного правильного мафиозо. Сутенёрство хотя и прибыльное, однако не достойное занятие для настоящего мужчины. Сутенёров зачастую презирали, считая, что им не хватает мозгов на аферы классом повыше, чем просто пасти девочек и их клиентов.
Вследствие примерно равного распределения сил Фалконе не хотел начинать войну с Молиарти. Энтони планировал выждать, укрепить своё влияние и расширить связи с полицией, политическими деятелями и другими важными персонами. По мере возможностей, он также собирался захватить новые территории. Одной из таких территорий был Лас-Вегас – лакомый кусочек, на который многие возлагают большие надежды.
“Да уж, Винсент подпортил ситуацию. Мы достойно вышли из положения, но от этой змеи Молиарти следует держаться подальше. Он из тех, кто вцепится тебе в глотку, когда ты меньше всего этого ожидаешь”, – думал Энтони, закуривая любимую сигару. Похоже, Ренцо думал о том же. Дон понял всё по взгляду советника, когда его светло-карие глаза встретились с серыми глазами Болла.
За окном падал пушистый снег, что было так не похоже на климат Сицилии, где они оба родились и выросли.
– Ладно, Ренцо, что у нас ещё на сегодня? – очнулся от задумчивости Энтони.