Глаза тигра

Вернер Кристина

Энтони любил своих детей одинаково, да и какой родитель признался бы, что кого-то из них явно выделяет? Просто он считал, что Лео обладает всеми нужными качествами, позволяющими в будущем занять его место, и уделял ему больше времени, как главному наследнику.

Вздохнув, Лео отправился к жене и детям.

– Тебе не кажется, что ты был слишком строг с Леонардо? – спрашивал Ренцо.

Энтони отрицательно покачал головой.

– Нет, ему тоже полезны встряски. Как думаешь, что на самом деле замышляет Молиарти?

– Не знаю, что и предположить.

– Мерзавец,

дерьма кусок, хватило же наглости!.. – выругался Энтони. – Меня до сих пор трясёт, когда я вспоминаю, как из-за этого мудилы я когда-то чуть не потерял Винса! Хорошо, что хоть шрам не изуродовал его и он не остался без глаза.

– Скорее он ему помог, – Ренцо побарабанил пальцами по столу и пояснил: – Шрамы украшают мужчину, и женщины хорошо это знают.

– Он ещё встречается с той развратной девицей? – брезгливо поморщился Энтони. И где только его дочь нашла такую шлюховатую подружку?!

– Поговаривают, она любого удовлетворит. Такие штучки в постели вытворяет!..

– Да ты пошляк. И откуда у тебя информация?

– Я ведь твой советник, обязан знать всё или почти всё.

– Уж не от неё лично? – усмехнулся Энтони, но Ренцо скривил такую кислую физиономию, что он поспешил добавить: – Ладно, в конце концов, мне нет до этого дела.

Встав, Энтони подошёл к картине, висевшей на стене позади его кресла, и отодвинул её. За картиной находился маленький сейф. Среди документов и банкнот хранился прозрачный пакетик с кулоном странной формы, напоминавший распиленную вдоль, окаменевшую в янтаре ракушку, переливающуюся золотистыми тонами.

– Всё, что у меня осталось на память об Алеандро Мадзини, – произнёс Энтони, продемонстрировав содержимое пакетика Ренцо. – Вирджинио он вручил такой же кулон. Если соединить узоры, получится, по словам Алеандро, символ соглашения и дружбы. Но нам с Вирджинио это в любом случае не помогло… Я часто вспоминаю Сицилию, а ты, Ренцо?

– Прекрасный и жестокий остров? Конечно, Энтони, как можно забыть?

***

Особняки Молиарти располагались в Мидтауне. В отличие от “зоны Фалконе”, там не проживали солдаты и capo. Дома предоставлялись для тех, кто был связан с Молиарти родственными узами, а именно для его двух женатых сыновей Эрминио и Дженко и их семей, младшего сына Франко, старой матери и младшего брата Серджио, который в своём особняке почти не показывался.

Джулиано Батталья, который должен был всегда находиться в курсе дел своего босса и был всегда готов прийти к нему на помощь, когда потребуется, проживал в десяти минутах езды от “зоны Молиарти”. Не заезжая домой, Джулиано отправился прямиком к боссу.

Вирджинио развлекался игрой в боччи. Он, как и Фалконе, выглядел моложе своих лет, но в его облике не присутствовало то, что подсознательно вызывало бы доверие, скорее, нечто отталкивающее. Черты его лица были грубы, квадратный подбородок, тонкие губы, то и дело кривившиеся в ехидной злобной усмешке. Тёмно-карие, почти чёрные глаза вызывали неприятное чувство. Это был взгляд удава, способного проглотить жертву живьём. Деловой тёмно-серый костюм сидел на Вирджинио как-то небрежно и мало шёл ему, вступая в диссонанс с его лицом, но был дорогой и качественный.

Джулиано рассказал боссу о своей беседе с Фалконе.

– Я так и знал, что он не согласится! – в раздражении швырнув на землю бокал с вином, Вирджинио разразился бранью. – А всё ты! Это ты всё предложил, умник хренов!

– Разве… – начал Джулиано, осёкся и решил, что лучше промолчать. Вирджинио сам ведь говорил, что необходимо втереться в доверие к Фалконе, купить долю с его помощью, а потом при удобном случае разделаться с ним. И о Мадзини велел напомнить тоже он.

– Зря я надеялся на твои так называемые выдающиеся дипломатические способности, – с издёвкой заявил Вирджинио и махнул рукой. – Езжай отсюда, осёл! Позвоню, когда нужен будешь.

И отправился в дом. Батталья обиженно посмотрел ему вслед.

Вечером к Вирджинио пожаловал нежданный гость – брат Серджио, который служил на флоте капитаном. Свет не видывал такого отчаянного военного карьериста! Он очень сожалел, что по молодости лет и неопытности ему не удалось поучаствовать в Первой Мировой войне. Тогда он был простым матросом, да и родители, вернее, мать и отчим сыграли не последнюю роль в том, чтобы на войну он не попал. Они запретили сыну ввязываться в такое опасное мероприятие, а чтобы его не призвали, подкупили человека из военного комитета.

– Что ты такой недовольный, Вирдж? – поинтересовался он.

– А то, что через пару-тройку месяцев мы, в лучшем случае, опустимся до уровня середняков! – буркнул Вирджинио.

– Кто виноват, что ты и твои отпрыски слишком много тратите? – не в бровь, а в глаз попал Серджио.

– Будто ты у меня на шее не сидишь? Самый умный, да? Думаешь, ты своим легальным положением много заработаешь, туда-сюда корабли водишь? Купил бы ты без меня свой первый крейсер, а? Вот и заткнись! – отрезал Вирджинио. Его ноздри раздувались от гнева, лицо покраснело, как будто после бани.

– Здорово ты меня встречаешь, когда я, может, хорошие новости тебе принёс, – присвистнул Серджио. – Ты не удивлён, что я так рано вернулся из плавания?

“Как же, жди от тебя хороших вестей! По мне хоть потони на своей посудине”, – недовольно подумал Вирджинио, смягчился и более спокойным тоном спросил:

– Что скажешь, Серджио?

– Альбино Гаррони через меня просит договориться о встрече с тобой.

– Чего ему надо? – искренне удивился Вирджинио.

Гаррони занимал последнее место “хит-парада” среди итальянских кланов Нью-Йорка, и Молиарти его и в цент не ставил. Альбино занимался бизнесом, не воспринимаемым всерьёз, а именно заведовал борделями и кабаре.

– Он хочет, чтобы ты помог ему в продвижении его человека кое-куда. С помощью связей, твоего дипломата Джулиано и всякими другими способами. Это уж тебе лучше знать, какими ещё, ты ведь у нас босс. Дипломат твой здесь особенно нужен.

– Он не дипломат, а consigliere, – без тени улыбки поправил его брат.

– Да мне похеру, что там у вас за заморочки и как вы друг друга называете. Предложение важное, советую тебе его принять.

– Ты всегда был далёк от дел, только жил за мой счёт, – не скрывая презрения, процедил Вирджинио. – Откуда тебе знать, что выгодно, а что нет?