Глазами Алисы. Сборник
Шрифт:
Двадцать пятый День. Философская интоксикация.
В больнице, как и в армии, в семь утра всех будят и просят больных заправить свои постели. Памятный очень хотел спать, но всё же он встал с койки, заправил постель и вышел в коридор. Больные, как и Памятный, все в ожидании завтрака, так как из-за побочных действий таблеток все очень хотят есть. Вдруг к Памятному подошёл человек, которого Памятный никак не ожидал увидеть в больнице.
– Памятный, с Добрым утром. Как ты чувствуешь себя? После последней встречи я очень много думал над тем, что ты говорил о свободе воле,
– Зенон, Боже мой! Ты тоже тут?! Тебя тоже отправили в больницу? Как они привезли тебя из Иерусалима?!
– Памятный, Постой, какой Иерусалим?! Ты о чём? Я никогда не бывал в Иерусалиме. Видимо, ты путаешь меня с кем-то.
– Зенон, Ну, ты же говорил на иврите. Разве ты не знаешь иврит?
– Памятный, нет, я не знаю иврит. Что с тобой? Видимо, таблетки так действуют на тебя, что ты даже не узнаёшь меня.
– Зенон, Прости, я совсем запутался. Я вообще уже не различаю, что реально со мной происходило, а что плод моего болезненного мира.
– Памятный, не извиняйся, Мы все тут не понимаем, что реально, а что болезнь. Кстати, очень хороший вопрос. Ты прямо вдохновляешь меня на философские разговоры, когда мы общаемся с тобой.
– Зенон, Да уж, монах-духовник…стоит возле запертой столовой в психиатрической больнице и ждёт, когда принесут ему завтрак. Хоть кого-то я вдохновляю на философские мысли. Даже не верится, что это всё происходит со мной.
– Памятный, никто никогда не думает, что это может произойти с ним.
– Зенон, О, завтрак несут! Хоть какая-то отрада! Что сегодня на завтрак?
– Памятный, да ничего особенного! Сегодня по расписанию – каша манная, кусочек масла, кусочек колбасы и стакан чая.
– Зенон, что ж день начинается неплохо!
Памятный вместе с Зеноном зашёл в столовую и принялись завтракать. Аппетит разгулялся не на шутку. Во время завтрака Зенон сказал Памятному, что ему хотелось бы продолжить наш философский разговор. Памятный же сказал, что этот разговор лучше отложить на другой день, сейчас ему не хочется заниматься, как он выразился, философской интоксикацией.
Двадцать шестой День. Снова ты, мистер Сноуден?
Памятный лежал на своей кровати и думал над тем, как он мог вляпаться в эту историю. Неожиданно в его палату входит опять знакомое лицо со знакомой речью.
– Привет, Памятный. Я зашёл к тебе, чтобы проверить, что нет ли у тебя скрытых камер.
– Боже мой, мистер Сноуден, снова ты? Я ожидал увидеть тебя в «психушке». Ну, ты заходи, не стесняйся! Не забудь проверить каждую койку и тумбочку. Да! Чуть не забыл сказать тебе! Я помню, что за нами следят. Забавно, я-то думал, что мы познакомились в поезде, когда я ехал в Москву, а на самом деле я был с тобой в психиатрической больнице. Вот ирония жизни!
– Я не мистер Сноуден. Хотя мне лестны ваши слова. Вы зря смеётесь надо мной. Такую информацию, которую я рассказал вам, вам не каждый скажет, так как меня могут дискредитировать.
– Мистер Сноуден, открою вам тайну, вы уже дискредитированы и пойманы спецслужбами!
– , смеётся Памятный.
– Не может быть! Я тщательно скрываюсь от спецслужб, я не досягаем для них!
– Кстати, какой вам диагноз поставили?
– У меня нет диагноза! Я здоров!
– Да тут, кого не возьми и к кому не подойди, каждый кажется здоровым.
– Я так подозреваю, вы шизофреник.
– Ладно, я пойду дальше проверять палаты на наличие жучков!
– Да, конечно! Идите! Я не буду вас отвлекать от важного занятия. Как вы говорите, мы все под колпаком…
Памятный подумал, что, возможно, последние два года своей жизни со всеми с кем он общался, на самом деле он общался с ними в больнице. Как невероятно, – сказал Памятный, – Болезнь не просто мешает жить, а она изменяет твой мир до неузнаваемости. Ты думаешь, что живёшь в монастыре, а на самом деле ты живёшь в больнице. Все твои друзья и знакомые оказываются либо больными, либо сотрудниками больницы. Ты думаешь, что ты путешествовал по миру, но ты просто ходил по больнице. Ты думал, что ешь пищу из лучших ресторанов, но на самом деле ты ешь еду из обыкновенной столовой, что тоже неплохо, так как лучше, чем ничего. Так какая моя настоящая жизнь? Что из моей жизни украла болезнь? Я должен выяснить это у Сергея…
Двадцать шестой День. Местные алкоголики.
Памятный решил прогуляться по отделению и, возможно, встретить «старых» знакомых. Памятный не ошибся насчёт своих старых «знакомых», так как он услышал знакомые возгласы, доносившиеся из другой палаты на другом конце отделения. Памятный подумал, что неужели это старый пьяница села Володя, который яростно критиковал Патриарха всея Руси. Памятный дошёл до этой палаты и вошёл в неё. Как оказалось, в этой палате был тот самый пьяница Володя.
– О, Памятный! Заходи старый друг! Присоединяйся к чаепитию, мы тут заварили чифир! Штук десять одноразовых потеков чая использовали.
– Привет, Володя! Пожалуй, я откажусь. Слишком крепок этот чай.
– Ну, как хочешь! Здоровее будешь!
– Согласен.
– Кстати, что вы думаете о нашем Патриархе?
В этот момент Памятный подумал, что стоит ли ему заводить тему о Патриархе, так как в этот момент Володя становится дурным человеком, словно в него вселяются демоны. Однако, Памятный всё-таки решил ответить ему:
– Я думаю, что Патриарх всея Руси занимается благородным делом.
– Вздор! Он занимается легальной коррупцией. Он – наследник средневекового мракобесия. Люди уже слетали на Луну, а они всё покланяются «Карлосону, обещавшему вернуться».
– Нет совершенных людей, все мы чем-то грешны!
– Это не грехи, это простые человеческие потребности.
– Вот, вы грешите тем, что пьёте алкоголь!
– Это вам врачи сказали, что я выпиваю?! Так я скажу, я вполне культурно пью без драк и словесной брани.
– Вы культурно выпиваете литр водки в день.
– Ложь и клевета! Я слежу за тем, сколько я выпиваю. Я укладываюсь в норму!
– Ну, ну…
Памятный извинился перед местными алкоголиками и решил вернуться в свою палату. Он решил прилечь, так как ему захотелось поспать.