Шрифт:
ГЛАЗАМИ МАГА
Я неспеша вошла на станцию метро, вдохнула знакомый запах чуть жженой резины, услышала грохот прибывающего поезда, перекрывающего смутный гомон людей на платформе, и подумала: "А все-таки я в Москве. И этот, плохо проветриваемый запах метро, мой; эта шумная, деловая толпа людей, моя; этот парень, играющий с мобильником, мой; эта современная парочка, целующаяся напоказ, тоже моя, а я часть этого большого, независимого и очень живого города, который когда-то был столицей моего огромного государства, которым я по-настоящему гордилась, что бы это государство ни делало со своими и прочими гражданами. Мне, кстати, в этом государстве жилось вовсе не так уж и плохо."
Двери открылись, и в вагон вошла худенькая стильная девушка с кучей косичек на голове, в сереньких бриджиках какого-то детского размера, рыженьком топике, по которому разбегались белые буквы, слагающиеся в никакие слова на английском языке. Привычным движением она сняла со спины яркий рюкзачок, похожий на тот, который я когда-то купила сыну, отправляя его в первый класс, села почти напротив меня, вынула из рюкзачка наушники и погрузилась в только ей понятные звуки. Может, это и была музыка, но только музыка эта явно не расслабляла. Маленькое "с
Теперь уже мои грустные мысли прервала грузная пожилая женщина в нелепой длинной юбке под джинс, видимо с ближайшего рынка. Женщина плюхнулась на сидение рядом со страдающей девчонкой, по-хозяйски поерзала, устраиваясь поудобнее, удобно устроила на коленях большую, тоже "джинсовую", сумку и деловито начала осматриваться. Все в ней было больших размеров - и юбка, под которой угадывались крупные отечные ноги, и торс, выпирающий из кокетливой, но дешевой тельняшки. Ее большие, почти навыкате, глаза недоброжелательно оглядывали окружающих. Было в этом взгляде еще что-то, что моментально меня насторожило. Женщина явно выискивала в пассажирах подземки жертву, внимательно, но быстро ощупывая глазами лица и фигуры людей. На некоторых она задерживала взгляд, и через пару секунд от тех, кого она выбрала в жертвы, протягивалась к ней невидимая для других, но четко просматриваемая мной, энергетическая нить, которая тут же начинала пульсировать, как шланг, по которому перекачивается бензин в топливный бак. Остановившись на мне взглядом она прикинула, сколько жизненной энергии или, как говорят экстрасенсы,"праны", можно у меня скачать. Оценкой, видимо, осталась довольна, так как протянула свой лучик и ко мне. Мне показалось забавным, что эта дура не видит, с кем имеет дело, и я решила, как говорит молодежь, приколоться. Я собрала все ее лучики-каналы в пучок, отсоединила их от доноров, которые так и не поняли, как им в эту минуту повезло, и направила весь пучок каналов сквозь потолок вагона и землю, отделяющую нас от поверхности, вверх, в космос. Пора ей сбавить обороты и отдать космосу наворованную жизненную энергию. В считанные секунды уверенность и наглость женщины явно поуменьшилась. Казалось, что она сдувается как воздушный шарик, из которого выпустили воздух. Она нервно поерзала, соображая, почему ей вдруг стало некомфортно, а поняв, что произошло, стала искать того, кто "обломал ей весь кайф". Не знаю, чем бы закончилась эта битва с наглой био-вампиршей, если бы мне не нужно было выходить. Двери открылись, я бросила последний взгляд сожаления и сочувствия на понравившуюся мне рыженькую девчонку и вышла.
Утро было ясное и уже душное. Я представила, как придется задыхаться в маленькой каморке, приспособленной под кабинет мага. Слава Богу, в каморке было окно, и на лето его открывали, хотя и закрывали массивной шторой, то ли от любопытных глаз - квартира, выдаваемая за салон, находилась на первом этаже обычного сталинского жилого дома,- то ли для придания таинственности и воздействия на клиентов. С этой же целью каморка была увешана иконами, на полках стояли молитвенники, лежала огромная туша Корана, сердито возвышающаяся над колодами карт, рун, ароматических палочек и свечей и еще какой-то атрибутики. Почти все пространство небольшого круглого стола под когда-то приличной скатертью с вышивкой было заставлено подсвечниками с оплавившимися свечами, засаленными картами, хрустальными шарами и пирамидками; в обычном блюдечке навалом лежали стеклянные глазки, бусинки, камешки и прочая снедь, которой рекомендовалось "угощать" клиентов в конце каждого приема. Особенно это относилось к капризным и жадным клиентам, которым в обязательном порядке надо было давать эти с позволения сказать "обереги" бесплатно, в добавление к сеансу. Передо мной лежала густо заляпанная грязным воском пластмассовая салфетка, которую как обычно оставила после вчерашнего приема моя "сменщица". Вспомнив, но, к счастью, сдержав все непечатные слова в адрес этой засранки, я привычно соскоблила весь этот материально-энергетический мусор в ведро, поставила на рабочую часть стола хрустальную пирамидку и вышла в приятно обставленную элегантной современной мебелью "под орех" приемную. Мягкий диван со светлой обивкой, овальный бежевый ковер с нежным голубым рисунком, обои "под морское дно" успокаиваили и настраивали на миролюбивый лад. Шуршание велотренажера не отвлекало, а с закрытыми глазами напоминало шум морского прибоя.
Очаровательная блондинка с великолепной фигурой тренера по фитнесу легко крутила педали велотренажера и ласковым щебетанием зазывала очередного клинта на прием к "самой ясновидещей", которая "как раз на таких проблемах, как Ваша, и специализируется". Ни на секунду не сбиваясь с ритма и абсолютно не задыхаясь, она хорошо поставленным медовым голосом рассказывала черной телефонной трубке о чудесах, которые творит наша ясновидящая и маг, о чуде, которое неприменно произойдет и с этой клиенткой, если она доверится такому классному специалисту как Арина. Арина - это я и еще четыре специалиста, которые проходили под кодовым именем Арина, ведь салон носил именно это имя, а клиенты хотели попасть только к самой ясновидещей, способной творить "чудеса неописуемые". Забавно, но когда-то именно это имя мне и дали при рождении; это имя я носила до трех лет, после чего в силу определенных жизненных обстоятельств меня переименовали... Впрочем, какая разница, как меня зовут по-настоящему. Теперь я снова Арина. Имя мне нравится, оно перекатывается во рту, как карамелька с фруктовой начинкой. Кажется, сейчас карамелька хруснет и изольется вкусной фруктовой начинкой. Арина, Ариша, Аришка. Я люблю, когда меня называют этим именем.
Приятные мысли прерывает резкий звонок в дверь. Все. Работа началась. Кто у нас сегодня первый?
Я вошла в "каморку", села и сосредоточилась. В приемной послышались голоса - шумный мужской и безжизненно шелестящий женский. Секретарь вежливо распахнула дверь, и в тесную каморку боком протиснулся крупный невысокий мужчина лет тридцати пяти с характерно бритой головой "братка". Плюхнувшись в удобное расслабляющее черное кожаное кресло он практически слился с ним, так как легкая шелковая рубашка с расстегнутым на три пуговицы воротом и мягкие из дорогой ткани брюки были тоже черные. Следом за ним невесомо, как привидение," вплыла" молодая женщина. Крупные, со множеством висюлек, серьги из-за их величины сначала показались мне обыкновенной бижутерией, но их приглушенный блеск и то, как они оттягивали уши, выдало в них настоящее золото. Дорогая безупречная стрижка, холеное, хотя и потемневшее от переживаний лицо, красивая линия бровей "вразлет" и пухлые, капризно поджатые бледно розовые губы с перламутровым отблеском, выдавали в ней весьма обеспеченную даму. Черное облегающее платье с глубоким декольте, высокие шпильки явно не гармонировали с моей рабочей конурой. Чувствовалось, что эти шпильки привыкли к другим дорожкам и другому жизненному пространству. Все в ней было холодным и высокомерным и только страдающие, серые и почти как у больной собаки просящие глаза искали помощи, но, похоже, нигде не находили ее. Женщине подали стул, она села и молча, не проронив ни слова, просидела все двадцать минут, выделяемые у нас на прием. Вопросительно посмотрев на женщину и поняв, что она не намерена говорить - да и смотрела она мимо меня, куда-то в открывшуюся только ей бездну, - я повернулась к мужчине и вдруг почувствовала накатывающуюся на меня смрадную волну крови и могильного холода. Приятный дорогой парфюм этой странной пары не мог заглушить этот смрад, который я ощущала где-то в глубине моего сознания, не физической оболочкой, а, скорее, душой.
"Этот мужчина - убийца,- подумала я через секунду.
– Но что им здесь нужно?"
Мужчина привычно изобразил на лице скорбь и сообщил:
– Эта женщина - жена моего друга, погибшего неделю назад.
"Ага, как же, погибшего, - пронеслось у меня в голове. Я увидела красивый трехэтажный особняк с зимним садом на полукруглой веранде, крытый бассейн в цокольном этаже, премилую детскую спальню в салатовых с розовым тонах и внутренний балкон на третьем этаже над зимним садом, в который падает с балкона простреленное в трех местах тело еще довольно крепкого улыбчивого светловолосого мужчины.
– Все, хватит,- остановила я свой мысленный киносеанс.- Это не твои проблемы. Лучше послушай, чего им от тебя надо."
– Меня беспокоит судьба жены и сына моего друга, я хочу помочь им. У друга были деньги, но за день до смерти он снял все деньги со счета и куда-то их спрятал. Его семье теперь не на что жить. Вы можете помочь несчастной женщине найти эти деньги? Мы знаем только, что деньги он спрятал где-то в доме, но сами найти их не можем. Вы можете нам чем-нибудь помочь? Подсказать, где они могут быть спрятаны. Несчастной вдове так нужны сейчас эти деньги.
"Да, Ариша, день начался не здорово,- подумала я.
– Знаю я, кому в действительности нужны эти деньги, и кто обыскал в доме каждый уголок "ради несчастной вдовы и ее сына". А вслух произнесла :
– Я попробую. Только мне необходимо сосредоточиться. Может, у вас есть фотография дома или строительный план?
– попыталась я схитрить, чтобы хоть как-нибудь потянуть время и обдумать, как мне поступить в такой ситуации.
Мужчина с готовностью протянул фотографию, которую он предусмотрительно носил в емком "лопатнике". Пока я будто бы внимательно рассматривала красивый маленький дворец, который минуту назад хорошо рассмотрела в своем видении, мужчина пристально рассматривал меня. В животе у меня похолодело, но я уже приняла решение. Фиг он увидит эти деньги и какие-то ценные бумаги, которые отчетливо стояли у меня перед глазами. Я увидела улыбающегося мужа сидящей против меня вдовы, увидела, где он спрятал увесистый чемоданчик с деньгами, и курьера, который придет к его вдове за день до ее официального вступления в права наследования домом, и буквально "с того света" пришлет ей план тайника с жароустойчивым покрытием, расположенного под камином в гостинной - в самом сердце его роскошного подарка своей любимой жене. А через одиннадцать лет, когда сыну исполнится двадцать один год, и по всем международным стандартам он будет считаться совершеннолетним, другой курьер из далекого банка принесет ему конверт с длинным рядом цифр, означающих, что у парня от отца остался очень солидный счет в этом далеком банке... Но говорить-то что-то надо.
– В доме есть встроенный гараж, - начинаю я как будто в раздумье.
– В этом гараже есть яма, в которую спускаются, чтобы ремонтировать автомобиль...
– Смотровая яма, - уточняет "браток".
– Мы там смотрели, но ничего не нашли.
– Не торопитесь, - прерываю я его.
– В полу смотровой ямы есть кольцо, которое опускается и сливается с полом. Потяните кольцо на себя, и вы откроете люк, ведущий в подпол. Спускаясь по лестнице вы справа от себя нащупаете выключатель и можете зажечь свет. Спустившись по лестнице повернитесь и зайдите под лестницу. Под пятой ступенькой снизу нащупаете кнопку. Сдвиньте кнопку вправо, и позади вас в стене откроется ниша, в которой лежат какие-то бумаги и, возможно, деньги. Во всяком случае, деньги там точно были, еще совсем недавно.