Глазами предков
Шрифт:
С обладателем воды вообще произошёл конфуз, потому что когда наши техники соприкоснулись, вода моментально превратилась в пар и зрители перестали что-нибудь различать. Впрочем, соперник тоже ничего не видел, поэтому подпустил меня на расстояние удара. Мне так же удалось продавить его покров, а после отправить противника в нокаут.
А вот с обладателем земли чуть не прокололся. У него имелась нехорошая привычка создавать под ногами каменные сталагмиты…
— Эй, так у него нет покрова!
— Он что, самоубийца?
— Остановите
Приблизительно такие возгласы зазвучали с трибун, когда одна из каменных сосулек пропорола мне левую ногу. Кровь из рассечённой икры хлынула на площадку, но мне не привыкать к боли, поэтому активировал на ладони огонь и прижёг рану. Вслед за этим рыкнул и зигзагом помчался к противнику, мысленно решив не игнорировать интуицию. Ведь чувствовал же, что наступать на это место опасно, но всё равно рискнул, за что, собственно говоря, и поплатился пролитой кровью. Обладатель стихии земли создал вокруг себя монолит, но мне удалось прожечь преграду, превратив его защиту в огненную ловушку. Когда камень начал плавиться и течь, словно лава, соперник завопил что сдаётся.
Кое-как добрался до скамейки и осмотрел ногу. Не скажу что смертельно, но шрам от ожога точно останется. Михей наложил повязку, а Добрыня посмотрел на меня с восторгом и поинтересовался:
— Тимофей, ну что, признаём поражение или продолжим зарабатывать деньги? Сейчас почти все ставят на вас, поэтому коэффициенты мизерные. Думаю, нет особого смысла надрываться.
— А что, так можно?
— Разумеется! Вы доказали зрителям, что честно заслужили первую победу. Конечно, никто не верил, что вам удастся одолеть пятерых соперников.
— Вообще-то четверых.
— А Аполлона Апраксина забыли? — усмехнулся Добрыня. — Напрасно. Он сейчас отчитывается перед отцом за потерю миллиона рублей.
— Спорт-кар стоил пятьсот тысяч?
— Чуть больше — это бронированная модель.
— И теперь он мой?
— Зачем вам машина для самоубийц? Вы что умеете водить?
— Нет, но у Михея большой стаж.
— Мы договорились с Андреем Владимировичем о возврате.
— Разумно. А за сколько?
— Вам отбили голову? Или у вас проблемы со слухом? Цена осталась неизменной — полмиллиона рублей.
— Скажите, если я сейчас сдамся, что получу по деньгам?
— По деньгам? Странное выражение. С учётом налогов и различных сборов, думаю, останетесь должны около трёхсот тысяч.
— Что-о?! Но ведь я выигрывал!
— И в конечном итоге проиграете. Весь предыдущий выигрыш вы поставили на победу в серии, а за участие в шести боях надо заплатить представителям ристалища по пятьдесят тысяч за поединок.
— Добрыня Мирославович, что-то мне подсказывает, что вы сочиняете.
— Ха-ха-ха, поверил! Хотя не совсем. Шучу я, шучу. Мы можем перенести поединки на более поздний срок, но тогда не получится рекорда серии.
— В задницу ваши рекорды. У меня нога болит и вообще, я чуть не сдох.
Добрыня
На самом деле «развлечения» начались в тот момент, когда ректор пригласил бывшего ученика, а ныне начальника тайной канцелярии, посмотреть на бой нового протеже. У Мирослава Ефремовича много дел, но отказать Лучезару он не мог, так как хотел заполучить в подчинение несколько «богатырей» со стихией молния. И вот тогда-то и пошли полноценные ставки, отмеряемые не деньгами, а услугами. Для этой цели старший Прозоровский и подбил сына убедить Уварова поучаствовать в «марафоне» — любой знающий аристократ мог легко разделить бои на два этапа, так как не принято проводить более трёх поединков в день. Однако Мирослав хотел проверить, так ли силён потенциальный рекрут. Поставив на победу в серии из пяти боёв, он дал команду Добрыне отговорить Уварова от участия в шестом раунде.
И вот сейчас статский советник крутился, как уж на сковородке, стараясь не допустить дуэли с Морозовым. И вроде бы Тимофей с лёгкостью согласился отложить поединок, но в этот момент к ним подошёл обладатель стихии льда и надменным тоном заявил:
— Сударь, надеюсь, вы не проявите трусость, ссылаясь на полученную рану? Прикрываться подобной царапиной, чтобы избежать дуэли, по меньшей мере, неучтиво. Впрочем, чего можно ждать от ублюдка.
— Добрыня Мирославович, а запрет на убийства распространяется на этого дворянина?
Статский советник поперхнулся и, откашлявшись, ответил:
— Тимофей, ты смерти ищешь? Перед тобой сын потомственного боярина, чей род насчитывает восемь веков. Если Апраксины живут в Рязани, то Михаил Николаевич Морозов обитает в столице и занимает важный пост при дворе царя. Он точно не потерпит, если с его наследником что-нибудь случится.
— Тогда понятно, почему его считают одним из фаворитов — просто никто не хочет связываться с папашей отмороженного мальчика. В общем, с ним придётся обращаться нежно, как с ледяной скульптурой, — ехидничал Уваров.
— Ах ты, смерд! За такие слова тебя выпорют на конюшне!
— Зима Михайлович, можно вас на минутку, — обратился Добрыня к Морозову и отвёл парня в сторону. — Давайте я кое-что вам поясню. Дворянин Уваров почти «старец». Он тренируется по особой методике под патронажем тайной канцелярии. Ректор академии наблюдает за его успехами и собирается провести очередное исследование, чтобы выяснить, насколько этот обладатель стихии огня выносливей его внука с атрибутом молния.
— Но он ублюдок.