Глеб Белозерский
Шрифт:
– Вижу, не зря прошли уроки твоего наставника. Теперь пора начать осваивать ратное дело.
– Хочу научиться рубить мечом и стрелять из лука.
– Рановато тебе рубить и стрелять. Всему свое время. Для начала научись ездить верхом на коне.
– И прыгать через заборы, рвы.
– Никаких прыжков. Пока научись просто держаться в седле, обращаться с лошадью. Пусть привыкает к тебе. Подберу на конюшне лошадку смирную, неноровистую. Вот с этого и начнем.
–
– Уроки пойдут своим чередом.
В своей конюшне Глеб подобрал светлой масти кобылку смирного нрава. Первые уроки верховой езды провел с сыном сам. Научил Михаила, как закрепить седло, чтобы не сползало, как подтянуть стремена по росту, как правильно управлять лошадью, как перейти из движения шагом в галоп и рысь. Первые уроки княжич усвоил быстро и лишь однажды свалился с лошади.
– Не расстраивайся, сынок, - утешил его Глеб.
– Когда меня учили верховой езде, я падал не один раз. Конь попался норовистый.
Через некоторое время Глеб передал Михаила в руки пожилого дружинника, ставшего наставником княжича.
Посетил князь уроки, которые проводил с Михаилом инок Далмат. Эти уроки теперь усложнились. По арифметике учитель давал хитроумные задачки. На уроках словесности заставлял Михаил переписывать без помарок летописные тексты, глубоко изучать Священное Писание и историю Руси.
– Какие выдающиеся русичи и за какие подвиги причислены к лику святых?
– Их много. Сразу всех и не вспомнишь.
– Назови хотя бы своих родичей.
– - Это мой дедушка, князь Василько Константинович, князь ростовский. Это еще батюшка моей бабушки Михаил Всеволодович, князь черниговский. Они не захотели изменить вере Христовой, склонить голову перед врагом и поплатились жизнью…
Боярин Григорий Меркурьев обстоятельно и подробно доложил Глебу Васильковичу о всех делах и событиях, произошедших в княжестве. Пришел он с писцовой книгой, в которую педантично записывал все расходы и приходы княжества.
– Княжескую десятину собрал и пополнил казну. Вот изволь, княже, назову тебе все цифры.
– Сполна собрал?
Я не скажу, что сполна: сколько людишек прячется по лесам и болотам - одному Богу ведомо. Иной раз найти человека на Белоозере - все равно что иголку в стоге сена отыскать.
– Вестимо.
– Купчишки дорожную подать за пользование каналом на Сухоне и за волок платили исправно. Тоже хорошее пополнение казне.
– Поступает железо с Верхней Андоги к белозерским кузнецам?
– Поступает исправно. Знатоки говорят, руда на Андоге хорошего качества. О том тебе скажет и наш Вукол.
– Пришли его ко мне. Хочу потолковать.
Гнязь Глеб принял у Меркурьева собранную десятину и дорожную пошлину, дотошно пересчитал каждый рубль. Закончив все подсчеты, сказал с удовлетворением:
– Хорошее пополнение казны. Спасибо тебе, Гриша.
Но при этом подумал, что Григорий Меркурьев, собирая подати с населения, с купцов, конечно, и себя не обидел. И при этом хитер, осторожен, за руку не ухватишь с поличным. А, собственно говоря, зачем хватать верного человека. Меру знает. Другой на его месте был бы во сто крат хуже.
– Дозволь, княже, слово молвить, - неожиданно обратился к князю Глебу Григорий.
– Что у тебя?
– Пожаловаться хотел тебе на свои хвори. Одряхлел я. Нет прежней остроты ума, когда нужно в серьезном деле разобраться. Ведь я был уже зрелым человеком, когда ты, дитя малое, еще на четвереньках ползал. Освободил бы ты меня от бремени управляющего, нашел бы кого помоложе, побойчее.
– Это ты серьезно глаголишь?
– Как можно говорить такое несерьезно, коли в самом деле одряхлел.
– Вот что я тебе скажу, Григорий… С просьбой твоей, конечно, посчитаюсь. Готовь себе замену.
– Какую замену?
– Сынка твоего, Власия. Объяви ему - назначаю помощником управляющего и кладу жалование в половину твоего. А твое жалование оставляю за тобой. Власия станешь натаскивать, обучишь, как вести все дела, обращаться с писцовой книгой.
– Будет мой Власий, товарищ твоих детских игр, верным твоим слугой, таким же, каким был я.
– Значит, договорились.
– Выходит, договорились.
– Давай обсудим еще одно дело. Казна хорошо пополнилась. Я думаю, можно было бы довести численность дружины до сотни человек. А где сотня, там нужны и сотники. Что скажешь на это?
– Десятник Ипатий подошел бы на место сотника. Грамотный, расторопный.
– Вот и я так думаю. Согласен с тобой - Ипат толковый мужик.
– И из семьи хорошей.
– Напомни мне, Гриша, про его семью.
– Отец волостной тиун на Средней Шексне. Крепкий хозяин и церковный староста. И дед Ипата был тиуном.
– Проявит себя хорошим сотником, попрошу брата Бориса возвести его в сан боярина. Не тебе ж одному в боярском звании ходить.
Григорий, услышав такое, обиженно поджал губы: лестно было ходить единственным боярином на весь город Белоозеро. Впрочем, на юге княжества, на Нижней Шексне располагалось несколько боярских вотчин. Их владельцами были боковые отпрыски ярославских боярских родов, отделившиеся от основной ветви рода еще тогда, когда Ярославль не выделился в самостоятельный удел.