Глермзойская пустошь
Шрифт:
(часть древнего бронзового доспеха, найденного в кургане)
Глава 8.1
Особнячок располагался у небольшой площади, на которой возвышалась статуя какого-то забытого героя давно прошедших веков, порядком потрепанная временем и непогодой. Попали мы туда на следующую ночь, когда после очередной встречи, Шлиц проводил к нему.
Особняк стоял отгороженный от внешнего мира невысокой стеной, густо увитой
Даже побеги дикого винограда, густо покрывающие стены дома, не нарушали общей картины, придавая старому зданию налет таинственности и первобытности. Вокруг дома раскинулись остатки цветочных клумб, в которых сейчас росли сорняки, а тропинка от них вела к массивному строению, более всего напоминающего мавзолей. Возле него, свернувшись клубочком у поленницы, лежало разложившееся тело лохматой псины.
– - Там у этого дома какая-то история нехорошая произошла, но мне сказали, что это не будет для меня проблемой, — неясно сказал Гизельхер, когда под покровом темноты крысы обшаривали своё новое место обитания.
– Сколько заплатил за него?
– Почти всё что было - двадцать пять эрштеттских солидов, да восемь ахерских грошей.
Я так и не научился до конца разбираться в ценах, но точно знал, что сумма была приличная. Но на неё мы бы никогда не взяли такую махину в приличном районе другого города. Насколько приличный район оказался в доме у площади Карла Иоганна нам ещё предстояло выяснить. А деньги ещё были, да и мысли как заработать тоже постоянно лезли в голову. Я точно не был крысой - мне деньги были нужны.
Если каменный особнячок внешне выглядел весьма потрепанным, обветшалым, с проросшими побегами дикого винограда фасадом, то вот внутри всё было не так плохо. Когда-то даже было роскошно. Проемы между окнами были завешены тяжелыми тёмными драпировками, местами висящими порванными лоскутами, с проглядывающим цветочным орнаментом, вышитым серебряными нитями. Тема цветов встречалась в особняке повсеместно: среди рам, обрамляющих немногочисленные картины, в резьбе по камню и деревянных панелях, украшающим дверные и оконные проемы.
А ещё пахло… смертью? Старой смертью. Кто-то тут умер и довольно долго пролежал.
Но самое важно - обширный подвал, к которому можно было пройти через кухню, внутри которой пахло свечами, пчелиным воском и ставшим родным уже ладаном. Что меня удивило, так это то, что он был двухуровневый. Особнячок был изначально не двухэтажным, а трёхэтажным. Просто из-за мягкого грунта он осел так низко, что первый этаж превратился в подвал. На втором уровне крысы сразу стали расковыривать сток, по которым нечистоты должны были попадать в общую городскую сеть, а там, чисто теоретически, должны были уходить в море.
Десяток крыс всё делал быстро, соскучились по делу! Но ещё их вела не выплеснутая злоба, так как пьяницы так и остались живы, и не удалось попробовать вкус их крови. А внизу могла случиться схватка и как итог - свежее мясо.
– Скидывайте свои балахоны, человеков мы там уже не встретим.
– когда тёмный зёв стал достаточно широким, что даже я туда мог пролезть, скомандовал возбуждённым тварям.
– Факелы где? Верёвка? Привязали?
– Мне с вами?
– мрачный Шлиц настороженно втянул носом неприятный запах из раскуроченной дыры и придерживал свой меч, в любой момент готовый его достать.
– Куда тебе с нами, убогий? Мы порвём-порежем всех-всех кого встретим и без голокожего!
– Сокуч аж приплясывал на месте.
– Нет, Шлиц, оставайся. У тебя ещё полно дел. Не забывай о них. Вперёд! Ножи в хвосты!
– Ножи в хвосты!
– дружно повторили за мной идущие в разведку.
И крысы цепью начали спускаться в зловонную темноту. Я пролез. Впритык, но пролез.
– Чую, собратья здесь!
– ощерился Ржавый, когда мы прошли не так уж и далеко по подземному стоку, хлюпая ногами по нечистотам. Карты у нас не было, потому на стенах оставляли метки, в виде знака ?. Простой знак, он был похож на похож двустороннюю секиру, а ещё смахивал на мужской символ, как увидели крысы. Потому я был не против, когда на вещах, изготавливаемых в нашем клане, стали ставить такое клеймо, обозначающее меня, мою собственность.
Огонь факелов отражался на моём начищенном доспехе, отражаясь весёлыми зайчиками во все стороны.
Где-то над нами находились дома местных жителей, площадь, заросший грязью фонтан, сидящие в мусорных кучах вурдалаки, а мы исследовали новые территории.
– Херршер, осторожно, тут дерьмо какое-то плавает.
– это Струх всё беспокоится. Вслед за Шлицем “херршером” меня стали называть и крысы, чем-то им тоже это обращение понравилось.
– Откуда-откуда тут сстолько сырости?
– бормотали крысы.
– Море рядом, тупицы, вот и просачивается. А ещё дождь и все на поверхности не забывают гадить - всё и сочится.
– Урроды, придумали сложности!
– Не было бы этих сложностей, они бы уже от болезней подохли! А ещё…
– Тихо! Слышите?
Сквозь звон капель послышались шлепки и цокающий, царапающий звук. А затем тонкий писк. В темноте я видел метров на пятнадцать-двадцать, тогда как остальное виделось как серое клубящееся облако. И из этого облака на нас бежали крысы, размером с среднюю собаку, покрытые чешуей, словно ящерицы, или гривами волос, подобными львиным, имеющие крысиные морды с частоколом зубов и сегментными шипастыми хвостами. Все это мы рассмотрели позже, а пока мы видели лишь, как их маленькие красные глазки светились в темноте. Почти так же, как глаза крысолюдов, окружавших меня.
– Ааа! Мутанты! Внима…
– За спину! Бейте тех, что прорвуться через меня!
– перекрыл я сердито разоравшегося.
Мои верные сечки, бывшие когда-то простым кухонным инструментом на корабле, были и ранее готовы к удару, и первой прыгнувшей крысе я ударил снизу, краем лезвия ударив под челюсть с острыми мелкими клыками, разрубив её на две части и силой удара отбросив тушку назад, на её товарок. Вторая сечка, выставленная вперёд, соскользнула с пластинок морды и пройдя по плечу. Что не помешало ей кинуться мне вновь на грудь, царапнув когтями и впившись когтями. Попыталась, тварь. Бронза кирасы оказалась ей не по зубам и хрустнув сломанными клыками, покатилась мне под ноги. Я отпрыгнул назад, сбив кого-то с ног, и лихим ударом сверху-вниз ударил её по горбу. Острое толстое лезвие разломило пластины и перебило позвоночник мутанта. Вокруг стоял визг, писк. Крысы-мутанты прыгали через мёртвого мутанта и стремились вцепиться в меня и в моих бойцов.