Глермзойская пустошь
Шрифт:
В общем, снаряжен был отлично. Наверное даже получше, чем какой-нибудь тяжёлый имперский пехотинец из самой столицы, из самого Эрштетта! Шлиц даже сравнил подобранный мною доспех с гвардией курфюрста, но я резонно считал что он врёт - те сплошь конница, да в полных доспехах, ещё тяжелее чем мои. И качеством наверное повыше. Наверное, потому что сам не щупал и с тел не снимал.
Надо ли говорить, что тащить одному это всё было неудобно и вообще не по статусу? Потребовались оруженосцы. Сейчас на себе это тащили за мной отобранные из рабов Опустошителей вполне крепкие два темных крыса, задачей которых стало таскать за мной всё моё
Со мной следовал небольшой отряд Беспалого, у которого было уже голов десять подчинённых. Имущества у них тоже хватало - чего стоят тяжёлые стволы кремневых ружей, а ведь нужно было и боезапас тащить, и режуще-колющее свой они не выкинули. Сейчас за каждым ружьём было прикреплено по двое клановых, потому как не каждый обладал такой силой, чтобы из них стрелять на весу. Потому вторые номера несли за спиной или рогатины-сошки, или щит, на который должно было опираться ружьё при стрельбе. Были те, кто попробовал держать лапами, или класть ружьё на плечо второго номера, но ни к чему хорошему это не привело - тонкие барабанные перепонки от близкого грохота лопались и крысолюд глох.
Весь отряд с поклажей двигался медленно, поэтому прибыли в логово (или уже писать с большой буквы?) почти через три дня, делая свыше тридцати километров пути. Пока бежали, назойливая мысль поселилась в голове - нужен какой-то транспорт, чтобы ноги не сбивать! И быстрее, и сил сколько экономится.
Были уже недалеко от логова, когда пришла новость, что на него было ещё одно нападение: отряд гоблинов, рыл в две сотни смогли подобраться к очень близко, перебили часть патрулей, попытались вломиться в норы, но в узких ходах были остановлены, завязалась ожесточенная резня, пока в дело не подключился Хрезкач, применивший колдунство, разом выбив десятую часть нападавших. Гоблы схлынули, как их и не бывало, унося с собой часть пожитков, пленных и наших рабов. Тех, кто не мог идти, а также скот они просто резали. С ними же убежали и главные наши гоблины - Скам и Торкос, которые даже бывали на моих малых импровизированных советах.
Следов этого налёта, правда, практически не было видно. Гоблинши уже не шныряют по внутреннему большому двору у выхода нор, видны следы лезвий на порубленных повозках, сваленных в одну кучу, да из перебитого скота не выкинули, конечно же, ничего - мясо сушится на ветру, обложенное и натёртое пахучими полынными травками, шкуры натянуты на всём что возможно. В стороне от поселка появился небольшой курганчик из земли - и это было достижение, так как в мелких кланах могли и съесть своих павших в битве сородичей, или в лучшем случае выкинуть тела в ближайшую яму.
Встречали меня с воодушевлением - ещё одна победа в копилку достижений клана! Беспрекословно подчиняться могучему вождю, который не знает поражений - разве это не счастье?
– говорили клановые. Никто не сомневался, что за налёт мы отомстим.
Навстречу вышел Хрезкач. Он как будто бы ещё больше постарел - морщин больше и глубже, осыпающаяся старческая кожа, темные пигментные пятна… По его лицу прошла будто бы тёмная волна: переживает, что проворонил нападение?
А ещё Хрезкачу очень не понравился профессор. А особенно то, что пришлось делиться некоторыми препаратами, которые Мартин Тассе начал себе отбирать:
– Я возьму пока это, это... Это, и вот это. А потом вон то и то. Есть любопытные мысли, как это использовать. А вот этого бойца можно исследовать? Какие нестандартно развитые лобные доли…
Где-то мелькнула фигура Викника, как всегда, чем-то распоряжавшегося. Выжил в нападении - вот кого мне в последнее время было не жалко, и этот проныра видимо это чувствовал.
Я рад был вернуться в то место, которое стало мне домом. Здесь я ощущал себя хозяином. Мне нравилось заботиться о занятых делами крысах, порывисто бегающих под моим взглядом. Нравилось видеть, как меняется первобытная пустошь, посреди которой появляется наше уже довольно крупное поселение. И пусть тут ещё всё было недостаточно сделано в плане безопасности, но ведь я начал обживать это место всего год назад! И за это время не было мне покоя, я пролил и крови и пота немало. Это моё логово стало для меня якорем, особенно в сравнение с тем, что я пережил с момента, как очухался в том подземном городе… Но были те, кто сподвиг меня на это всё.
Конечно же, я заметил их, а потому не отреагировал, когда с лёгким рычанием мне на ногу, а потом оттуда по спине на плечи, цепляясь за пояс, ремешки поползли те, кого я ждал.
– Вердрёнок? Ты? Куда полез? Хариб, как ты вырос! Тигр! Осторож…! Порезался?
Пищали ещё несколько моих “находок” прошлого года, подбегая со всех сторон.
– Тише вы, тише. Ничего не слышно. Так, стоять!
– снимал я за шкирку себя одного, чтобы на его место тут же забрался другой.
– Хотите подарки? Эй, ты… Подай вон тот баул!
Я распаковывал отобранные трофеи и для малышни (Хотя уже вымахали - по пояс! Растут не по дням, а по часам!) доставая коллекцию странных черепов, когда-то принадлежавшие мутантам из лаборатории в катакомбах, россыпи ярких металлических и каменных пуговиц, стекла и прочие безделушки. Крысята пищали от восторга и убегали хвастаться всем своим знакомым.
– Что-то вы уже большие… Надо бы начинать к какому-нибудь делу приставлять.
Лука, Обскур тоже играли здесь, их одежда, сделанная из мешка муки, насквозь пропиталась жиром и кровью - значит с охотниками возились. Все они были достаточно чумазыми, чтобы понять, что немалую часть времени проводят на улице
Когда я возился с ними, воспоминания о прошлом, о погибшем друге Орво, о проблемах вокруг покидали. Тут я знал, что у меня одна забота — построить свою жизнь здесь, жизнь вместе с крысолюдами, людьми, другими расами. Играя с малышами, иногда посещаемая тоска о том, что я мутант, а мог бы быть нормальным, обычным жителем этого мира даже не приближалась ко мне.
Спустился в свою нору. Здесь уже кто-то, пока я был наверху, разжёг очаг. Было тепло, от очага струился уютный золотистый свет. Стену украшали доски, уже с неумело нацарапанными на них рисунками чем-то острым - крысята пострались. Один угол устилали кипы мягких шкур, а на полу лежало дефицитное сено и витал запах лаванды и разнотравья.
В другом углу, на затвердевшей кожеИшар, Воэл и Обскур играли мелкими гоблинскими зубами, выкладывая на полу из них на коже замысловатые узоры.
Нам принесли сырую печень, жареного мяса, бульона, вяленых кореньев.
Но малые отказались есть, окружили меня и начали требовать рассказать о том, где я пропадал.
Рассадил их вокруг, смотря на довольных мальчишек (?) которые вгрызались острыми зубами в сочную мякоть сырой печени. И порой шевелили своими ушками, слушая о том, как я покорял человеческий город, а люди даже не догадались об этом.