Глиф
Шрифт:
— Пусти ногу, я схожу — гляну.
Ника разжала пальцы, сцепленные мертвой хваткой на щиколотке Ромы, и сказала:
— Вместе пойдем. Свет в комнате выруби, чтобы в окне не маячить...
Пленный «бегущий кабан» Вова лежал в глубоком обмороке и признаков жизни не подавал. Его следовало связать, привести в чувство и допросить, но стрельба на улице была более актуальной проблемой, поэтому Ника перевернула тушу Вовы на бок, чтобы язык не проглотил, и вместе с Ромчиком вышла в темную спальню.
Вова в процессе своего верхолазного проникновения в квартиру разбил окно, и по спальне вовсю гулял холодный ветер, надувая занавески. За окном висела сдвоенная веревка, вплетенная в «восьмерку». Ника перехватила порхающее полотно и, прижавшись к стене, осторожно выглянула в окно.
Сквер, такой пустой и тихий всего пару минут назад, сейчас напоминал поле боя. Газон со свежими следами шин (судя по ширине и глубине — насколько Ника могла рассмотреть с седьмого этажа — их оставил грузовик или большой внедорожник). Россыпь битого стекла на асфальте. Рядом — лужа пролитого бензина с радужной каемкой, и лежащий на боку мотоцикл, из которого бензин и выливался. Флаг с поломанным древком, полотнище намокло, но на нем еще можно различить изображение таракана.
И ни души.
— Кажется, наших незваных гостей кто-то ждал у подъезда, — заключила Ника, обозрев поле боя с высоты. У нее начинала кружиться голова, и она поспешно отошла от окна.
— Угу, — подтвердил Рома. — Только кто?
— «Ржавые тараканы». Это команда такая, из автоквеста, — пояснила она. — Байкеры.
— Те, что на Корбутовке? У Чоппера были?
— Думаю, что из их числа…
— Но что им всем от нас надо? — с почти детской обидой в голосе спросил Рома.
— Не от нас, — покачала головой Ника. — От Белкина. Его ноутбук. Точнее, винт. Вот за чем они приходили… Вот из-за чего весь сыр-бор. И Белкина из-за него чуть не убили, и Чоппер погиб, потому что с ноутом удрать пытался. Что-то там есть, на этом винте. Что-то важное… Ромчик, поищи-ка ты веревку, надо связать нашего «языка»!
— А чего ее искать? Вот она, родимая, висит, — показал Ромчик на снаряжение Вовы. — Он же дюльфером спускался, по двойной, если правильно привязался — надо просто дернуть…
Вова привязался правильно. Ромчик втащил веревку в окно, уложил свободные концы на пол и потянул за один из них, после чего веревка сама, будто змея, вползла в комнату.
— Молодец, — похвалила его Ника. Собственные слова доносились до нее будто бы издалека, через вату в ушах. — А теперь давай поищем целый стул…
Стул нашелся в студии — единственной комнате в квартире, не пострадавшей после драки. Ника с Ромчиком затащили туда Вову, усадили на старый, но крепкий, с высокой прямой спинкой, трон, и Рома привязал пленного, хитрым образом обвив веревкой запястья, локти, торс и ноги.
Ника пододвинула поближе один из софитов:
— Отлично. Как в лучших подвалах НКВД… Ты его обыскал?
— Забыл, — сознался подросток. — Сейчас…
Вертолет в голове у Ники ускорился да такой степени, что ей пришлось схватиться за треногу фотоаппарата, чтобы не упасть. Здорово он меня приложил. Но ничего, потерпим. Главное — не садиться. Сяду — вырублюсь. Стоять. Стоять…
— Вот, — Ромчик разложил на полу добычу.
Несколько скалолазных карабинов, соединенных лентами попарно. Молоток. Охотничий нож. Одноразовая зажигалка. Мобильник. Дешевый китайский фонарик. И солидная кожаная визитница, никак не вяжущаяся с пролетарским образом Вовы.
— Ни бумажника, ни документов, — сказал Рома. — И сигарет нет, хотя зажигалка — есть. Странно.
— Что в визитнице?
Ромчик встряхнул кожаный чехольчик, и на пол высыпались картонные карточки с глифами. Тут были и знакомые уже руны и астрологические символы и новые, не встречавшиеся прежде каббалистические закорючки.
— Ага, — Ника вспомнила намокший альбом из багажника машины Чоппера. — Ну, это понятно. Такое мы уже видали… Очередные инструкции к Игре. Когда ж вы уже наиграетесь, балбесы великовозрастные…
— Не думаю… — возразил Рома. — Не думаю, что это инструкции. Во-первых, нет адресов и дат. А во-вторых, некоторые глифы повторяются, причем несколько раз.
В качестве доказательства своих слов Рома продемонстрировал три одинаковые карточки со схематически нарисованным человечком в шляпе.
— У Клеврета точно такая татуха, — сказал он.
— Интересно… Ромчик, будь другом, поищи нашатырь. Где-то в ванной должен быть.
— Ему? — уточнил подросток, кивнув на привязанного Вову, окровавленная голова которого безвольно поникла на грудь.
— Мне! А потом и ему тоже…
— Я мигом, — встрепенулся Рома, и в этот момент в квартире раздалось мелодичное «тирлинь-тирлинь» дверного звонка.
От неожиданности у Ники даже чуть-чуть прояснилось в голове.
— Кого это принесло в такой час? — спросила она.
Ромчик, насторожившийся, как пес в стойке, предположил:
— Может, гости вернулись? За этим? — Он опять кивнул в сторону Вовы.
— Они бы не стали звонить…
«Тирлинь. Тирлинь-тирлинь-тирлинь»…
Кто бы там ни был, за дверью, он зажал кнопку звонка и не отпускал пару секунд.
— Я схожу открою, — решился Ромчик. В правой руке у него уже была велосипедная цепь, за поясом — трофейный нож, а в левой — импровизированный кистень из сцепленных карабинов. Второй раз вы меня врасплох не застанете, говорил весь его облик. Я теперь во всеоружии, меня голыми руками не возьмешь…
— Ты только аккуратно. От меня сейчас толку мало…
Ее опять закружило, и Нике все-таки пришлось сесть на студийную кушетку. Только бы не вырубиться…
Ромчик, бренча железом, вышел в коридор, и там лязгнул дверной замок. А через мгновение раздался удивленный возглас мальчика:
— Папа?!
22
— Что тут у вас произошло? — спросил Радомский, осматривая разгромленную квартиру.
— Гости, — ответила Ника. — Незваные. Все лезут и лезут, окаянные. Мы их в дверь, они — в окно…