Глобалия
Шрифт:
Было решено, что это событие как нельзя лучше подходит для того, чтобы символизировать начало новой эры. Появление вакцины позволило окончательно опровергнуть абсурдный миф о прекрасной юности и открыло почти безграничные возможности перед людьми с большим будущим.
Всем гражданам без исключения вменялось в обязанность отмечать 17 июля. Тем самым глобалийцы получали прекрасную возможность отдать должное таким безусловным ценностям, как зрелость и опыт. Кроме всего прочего, это был и удачный способ профилактики. Забывшие отпраздновать эту памятную дату немедленно вызывались на тщательное обследование и в обязательном порядке проходили ревакцинацию.
Часы показывали без десяти двенадцать. Таким обратом, у Гленна оставалось всего десять минут для того, чтобы отправить по специальному номеру стандартное сообщение: «Браво, Хуонг, Митчелл и Штрох!» Это были фамилии трех ученых, разработавших вакцину.
Несмотря на то что он занимал высокий пост в Социальной безопасности, возглавлял БИУ и его только что срочно вызвал к себе генерал Сизоэс, Гленн так же подлежал контролю, как и простые граждане.
Он быстро напечатал и отправил нужное сообщение, а потом пустился в долгий путь по подземным коридорам, торопясь поскорее явиться в кабинет шефа.
Вид у генерала был помятый, как у человека, который не спит уже несколько ночей подряд. Своего подчиненного он встретил глухим ворчанием.
— Садитесь, — пробурчал Сизоэс.
Гленн прекрасно понимал, что генерал потребовал его незамедлительно явиться вовсе не затем, чтобы поболтать о состоянии пушек для разгона облаков (это выражение пришло на смену старинному «поболтать о погоде»). Наверняка Сизоэс собирался сообщить ему нечто очень важное. Однако шеф БИУ прекрасно знал, что генерал никогда не торопится высказать напрямую то, что хочет донести до своих подчиненных.
— Ну, что там насчет девушки?
— Как я вам уже говорил, господин генерал, она пересекла границу в Парамарибо...
— Устаревшая информация. Есть у вас что-нибудь посвежее?
— С тех пор как она оказалась у Тертуллиана, мы не получали о ней никаких сведений. Все контакты идут через Патрика...
При упоминании о Патрике Сизоэс с недовольным видом покачал головой. А потом, проведя рукой по глазам, спросил:
— Что-нибудь еще?
— Да, насчет «Уолдена». Хотя нас просили не вмешиваться (Гленн тактично использовал неопределенную форму, чтобы не называть имени Патрика), я все-таки усилил наблюдение.
— Вы поступили правильно, Гленн. Так что там?
— Я только что получил отчет. Прежде чем уехать в Лос-Анджелес, Пужолс, этот бывший журналист...
— Да, знаю, знаю, — нетерпеливо прервал Сизоэс.
— Так вот, в течение нескольких дней перед его отъездом в ассоциации побывало на удивление много читателей. В том числе самые необычные персонажи...
— А что прослушки?
— Ничего не дали. Как вам известно, эти люди общаются друг другом с помощью своих мерзких бумажек. Говорят они мало.
Генерал еле сдержался, чтобы не выругаться. У него всегда портилось настроение, когда он слышал об этой шайке книжных червей.
— Однако, — продолжил Гленн, всем своим видом показывая, что его так просто не проведешь, — мы смогли идентифицировать всех посетителей. Все эти дни в «Уолдене» околачивался далеко не кто попало. Все это очень интересные в профессиональном отношении люди.
— В каком смысле интересные?
— Имеющие доступ к секретным сведениям. Они могут многое знать о Глобалии, о ее слабых сторонах. Кроме того, у этих людей извращенный склад ума. Вы понимаете, что я имею в виду?
— Вы полагаете, они могли передать этому Пужолсу какие-то секретные документы?
— Пока мне известно только, что он увез с собой чемодан, набитый бумагами.
— А вы что, не могли перехватить этот чемодан, сделать копии, черт побери!
Сизоэс и так уже готов был взорваться, но ответ Гленна окончательно вывел его из себя.
—Я думал, эту операцию возглавляет Патрик...
В кабинете генерала, расположенном в тщательно охраняемом подземном помещении, не было окон. Одну из стен целиком занимал огромный экран с виртуальным аквариумом. Сизоэс поднялся, не в силах скрыть раздражение, подошел к экрану и встал напротив пятнистого групера, который пристально смотрел на него, медленно шевеля челюстями.
— И как долго мы с вами будем позволять ему руководить операцией? — обернулся Сизоэс, багровый от гнева. — Я вас спрашиваю! — угрожающе прокричал он.
Гленн промямлил что-то в ответ, но генерал его не слушал. Он думал о чем-то своем. Видно было, что его мысли беспрестанно крутятся вокруг одного и того же вопроса.
— Вся операция «Новый Враг» с самого начала выглядела необычно и подозрительно. А теперь еще эта девушка... Мы позволили ей таскаться в «Уолден», якшаться с каким-то маргиналом... Патрик сам, как мы подозреваем, помог ей пробраться в антизоны. И куда он ее отправляет? К тому самому Тертуллиану, которого мы бомбили по его же просьбе, потому что тот переслал какое-то несчастное сообщение! А вы все это время хлопали ушами. Говорили, что у Патрика должны быть свои причины...
— Я предполагал...
— Вот именно! Вы только и делали, что предполагали! Это у вас отлично получается! Когда вы узнали, что девушка у Тертуллиана, то наверняка предположили , что дело для нее кончится плохо, да?
— Действительно...
— Вы предполагали , что здесь имеет место хитрый план: мафиози ухлопает девчонку, и Новый Враг разъярится, начнет буйствовать, захочет отомстить и пустится во все тяжкие. Как вы сами изволили выразиться, это будет «пусковой механизм» для Нового Врага, последний удар, который наконец приведет его в действие. Правильно я понимаю?
Не желая ни возражать, ни соглашаться, Гленн с неожиданным интересом принялся рассматривать свои ногти. Он ожидал продолжения.
— И вы заранее радовались, что все это скоро кончится. Вы предполагали , что скоро мы наконец получим подходящего лидера для этих идиотов бунтарей, чтобы они, по-прежнему не представляя серьезной опасности, сделались хоть на что-то похожи. Короче говоря, идеальный исход.
Сизоэс снова прошел мимо аквариума. Вне себя от злости, он готов был двинуть виртуального групера кулаком в челюсть, но тот загодя благоразумно ретировался.