Глобальный Смутокризис
Шрифт:
Очень похоже на нашу недавнюю историю, не правда ли? Особенно приватизация образования и здравоохранения – это же перспективные планы путе-медведевцев. Естественно, все это в Чили приходилось проводить в жизнь с помощью жестокого государственного террора. Ведь тогда все это делалось впервые в мире! Людей приносили на алтарь совершенно бредовой экономической теории.
Пайдиев пишет:
«Итоги деятельности чикагских мальчиков тоже не вдохновляют. Темпы роста за период сравнимы с другими странами Латинской Америки, но долгов они наделали на душу населения в разы больше. Экология чудовищная. Природные ресурсы хищнически эксплуатировались. На Чили надвигается и кризис социальной системы (негосударственные пенсионные фонды – НПФ – реально банкроты).
А ведь у Чили были уникальные условия для успеха на пути экспортоориентированной экономики.
1. Чили – маленькая страна (менее 10 млн. населения), причём географически разбита на несколько малосвязанных со страной регионов. Т. е. внутренний рынок для развития импортозамещения очень узок. Основная специализация – экспорт сырья и первого передела (медь, молибден, сера, селитра и т. п.).
2. Население принудительно заставили сберегать. При этом была предусмотрена жесткая ответственность компаний, управляющих активами НПФ и их менеджмента за итоги работы. В 1992 году английский специалист по НПФ с восторгом рассказывал нам, что когда один из менеджеров проворовался, то «ему перебили руки и ноги и бросили умирать в песчаный карьер. А потом возили других управляющих посмотреть, как он умирает»...
Почему ответ монетаристов на вызовы времени для стран догоняющего развития оказался явно несостоятельным, на радость левым этатистам?
Внутренне не сплочённая страна не способна выдержать конкуренцию иностранных государств, их производителей. Национальное единство – главное конкурентное преимущество в борьбе за рынки. Это проявляется через тысячи факторов; упомяну лишь самые очевидные:
1. Ситуация перманентной гражданской войны. Это не только прямой ущерб от диверсий. А в Чили воевали всерьез, так что горнодобывающие компании в США встревожились. Это дикая преступность. Когда человека в хорошем костюме убивают не столько даже из-за денег, а просто из лютой ненависти. Чудовищные расходы на безопасность.
2. Ущемление конкуренции. Если у тебя есть друзья в полиции, то ты можешь заниматься бизнесом. Если нет, то нет. Это не способствует эффективности экономики.
3. Чем ты богаче, тем больше шансов, что тебя оберут. Один предприниматель средней руки привлекательней для разбоя, чем тысячи журналистов. Это стимулирует отток капитала из страны.
4. Негосударственные фонды, чью схему Чили заимствовали из Перу, все равно очень неустойчивы в условиях глобальных потрясений на фондовых рынках. НПФ – не панацея. Кризис начала века показал всю неустойчивость фондового рынка, а ведь все потрясения еще впереди. Приватизация социальной сферы не даёт реальной экономии для общества, особенно это заметно в здравоохранении.
Именно поэтому против Пиночета выступил широкий фронт, состоящий из всех социально-политических сил. И именно поэтому выйти из сложившейся политико-экономической ситуации, из пиночетовщины почти невозможно: элита повязана на паразитических доходах, административной ренте. «Сегодня я держу 80 % рынка мобильных телефонов, если система рухнет – не будет и 5 %, ибо как бизнесмен я ничто, я лишь умею устраивать девок для полиции. Да и вообще, зачем такой посредник?»
И самое главное: война с национальными государствами не прекращалась ни на минуту. Национальные государства очень мешают ТНК грабить такие страны. Ибо критерии эффективности ТНК и национального государства фундаментально не совпадают. Для ТНК критерием эффективности для проекта являются доли процента в норме прибыли, а для нации – величина заработной платы, налогов и динамика стоимости активов и особенно недвижимого имущества в стране.
Именно поэтому для классического правого политика, что проливал слезы умиления перед Гитлером в начале его карьеры, Пиночет – гнусный Иуда, хуже любого Сталина в тысячу раз...
Ну, и надо отметить, что Пиночет – вор. Поскольку его не любили слишком многие политики в Европе, то счета Пиночета искали и нашли по всему миру, вплоть до 10 тонн золота в Гонконге.
У Чили была единственная в Латинской Америки боеспособная армия, теперь ее нет: есть такая же разложившаяся банда, как в Аргентине, опасная лишь для своего народа.
Чем опасна пиночетовщина для России? Тем, что союз нашей сырьевой олигархии, нефтяников и газовиков с западными ТНК и через них с элитой США, означает введение в России власти правых компрадоров. Генерал внутренней службы (ГАИ или строитель), пришедший к власти на штыках МВД и этнических мафий, будет проводить обещанный курс: резкое сокращение социальных расходов. Форсированный экспорт нефти и газа из России за счет сворачивания ЖКХ, села и промышленности. Массированный вывоз капитала. Проповедником этого курса был бывший советник президента А.Н. Илларионов. И сейчас, когда давление Запада на Россию реально растет, явно делаются попытки именно таким образом понравиться Западу, именно через такой курс навербовать себе политических союзников за рубежом. Это уже не догадки, улик в эти дни было много. И эту заразу надо остановить любой ценой, иначе России конец...»
В 1982 году – на девятый год диктатуры и «реформ» – безработица в Чили доросла до 30 %, страна сорвалась в гиперинфляцию и подошла к порогу дефолта. Долги в 14 миллиардов долларов составили, как и в РФ 2008 года, займы частных «придворных» корпораций, пресловутых «пираний». Они нахватали громадные объемы долгов. Пришлось пойти на... повторную национализацию части этих компаний. «Чикагских мальчиков» погнали из правительства. Пиночета спасло лишь то, что он не приватизировал «Колделко» – государственную компанию по добыче меди. Она, обеспечивая 85 % валютных поступлений Чили, спасла режим от краха. Только в 1988 году начался, наконец, экономический рост – при 45 % населения, живущих в нищете. Но даже в 2007 году. Чили отличалась глубочайшим социальным расслоением. Воспоминанием стала хорошая жизнь 1950-х.
Чили стала моделью «радикальных реформ», которые затем применят от РФ до Южной Африки. Очень похожие истории развивались в Уругвае и Бразилии. Систему пыток и террора строили под чутким руководством американских инструкторов. В 1976 году 80 % политзаключенных в Чили относились к рабочим и крестьянам. В Бразилии в 1969-м был создан особый полицейский отряд «Бандейрантес», занимавшийся откровенным террором, получивший право не считаться ни с какими законами. Его поддерживали своими спонсорскими взносами транснациональные корпорации, включая «Форд» и «Дженерал Моторс»...
И вот что интересно: западные правозащитники, поднимая вселенский вой по поводу пыток и убийств в этих странах, упорно не хотят видеть связи такого террора с политикой радикальных рыночных реформ. Низ-зя видеть! Корпорации не велят-с!
Почему именно Латинская Америка стала удобным полигоном для насильственного внедрения монетаристско-ультракапиталистической практики? Дело, очевидно, в природе испанокультурных правых диктатур. Диктатура Франко в Испании 1939–1975 годов, диктатура Пиночета в Чили 1973–1990 годов, правление хунты в Аргентине 1976–1983 годов – все это примеры с одним «генотипом». Каковой в корне отличен от диктатур Гитлера или Муссолини. И еще: такие умонастроения испаноязычных богачей оказались глубоко созвучными психологии современной ультралиберальной корпоратократии, для которых все мы, не будучи хотя бы миллионерами, – презренное быдло. Неполноправные и неполноценные.