Gloria mundi
Шрифт:
– Церковь? – насторожилась я. Я довольно много слышала про всяких приставучих «Свидетелей Иеговы» и других сектантов. Но там обычно тётки помешанные ходят и книжки суют, а тут вроде нормальная молодёжь. – Что за церковь? Православная?
– Ну нет. Православная – это для старушенций, мы молимся живому богу. Без посредников. У православных одни обряды, ритуалы, непонятные молитвы, а живого общения ноль. Это давно не церковь, а госструктура, которая деньги отмывает. Оттуда, кстати, многие переходят к нам. У нас молодёжная протестантская церковь «Друзья Духа». Мы поём христианские песни и занимаемся практическим служением: собираем вещи для бедных, в детдома ездим и хосписы, помогаем в домах престарелых. В общем, действуем! Плюс пророческие семинары и библейские тренинги, помогающие достичь успеха, мастер-классы по эффективной молитве, индивидуальные молитвенные карты и вообще куча всякого интересного. Приходи. Послушаешь музыку, чаю попьём…
– Ну я не знаю… А где про вашу церковь вообще прочитать?
– Хочешь, добавлю тебя в группу ВКонтакте? Она закрытая, чтобы придурки и рекламщики не лезли. Там почитаешь, фотки посмотришь.
Я подумала, что группа меня ни к чему не обязывает, концерт тоже.
– Ладно. ВКонтакте я Лора Тарасова. А вообще Глория.
– Погодь, сейчас тебя найду и зафренжу. Доставай телефон. Я Варя Серова. ВКонтакте Варвара Христианская. Так… ищу… Твоя страничка? Фотка – вау!
– Это из портфолио для кино.
Аватара у меня сириосли красивая. Я там парю над игрушечным деревянным городом в тёмно-синем платье. Ночная фея. Левитацию снимать оказалось довольно сложно. Меня подвешивали на тросах, подо мной включали на полную мощность вентиляторы, чтобы волосы и платье развевались. Потом фотошопили, конечно. На выходе – сказка!
– Добавь меня.
– Добавила. Ок.
– Сейчас в группу приглашу. Принимай!
– Приняла. Спасибо.
– Я тебе в личку свой телефон скину, а ты мне свой кидай. Встречу. Мы в переулке служим – чтобы не потерялась.
Песня закончилась. Парень в деревянных очках достал клетчатый термос. Я заметила на термосе стикер в форме креста «Друзья Духа».
– Привет! Как тебе песня? – спросил гитарист. – Я Рома.
– Алёна, – представилась скрипачка. – Хочешь чай?
– Лора. Глория, – сказала я. – Песня душевная, ламповая такая музыка.
– Ярик, – протянул мне руку виолончелист.
Я пожала её.
– Ваня, – представился наконец вокалист, отхлебнув чай из крышки термоса. – Будешь? Не стесняйся.
Я не очень хотела чай, но отказываться было неудобно.
– Лора, ты в Бога веришь? – спросила Алёна.
– Ну вроде да. Не так чтоб очень, но верю, что Он существует. Меня в детстве даже крестили.
– В РПЦ, конечно? Ну ничего. Хотя у нас более благодатное крещение – Святым Духом, без посредников.
– А кто у вас песни сочиняет? – сменила тему я.
– Пастор в основном, – ответил вокалист Ваня. – Но некоторые переводные с английского. Наша церковь действует по всему миру. Есть молодёжные общины в США, Китае, Германии, Англии, Мексике, Австралии…
– Вы не сектанты? – Я решила задать вопрос в лоб.
Все рассмеялись.
– Нет, конечно! – ответил Ярик. – Мы что, похожи на чокнутых или зомби? Мы неопротестанты. Не веришь – приходи, сама посмотри. Кстати, у нас в церкви есть один парень, бывший наркоман, ему вера в Иисуса помогла вылезти.
– А ты где учишься? – спросил Рома.
– Тут рядом. В ГИТИСе, то есть в РУТИ.
– Офигеть! На каком факультете? А сколько тебе лет?
– На актёрском. Курс Егора Ползухина. Мне пятнадцать. Ну, почти шестнадцать. В начале ноября будет.
– А как ты в пятнадцать поступила?
– Экстерном сдала экзамены. Считайте, в девятом классе ЕГЭ сдала. Чем ты моложе, тем больше шансов поступить. После двадцати вообще мало кого берут – старьё.
– Круто! – восхитился вокалист Ваня. – А я во МГЛе [2] учусь, на втором курсе. Переводчик английского.
Все рассказали, где учатся. Только Варя училась в десятом, остальные студенты. Скрипачка Алёна заканчивала Гнесинку, училище. Нормально так!
– Я тебя, кажется, где-то видела… Ты в кино снималась? – спросила Варя.
2
М Г Л У – Московский государственный лингвистический университет.
– Ну да. Много где снималась. В сериале видела, наверное, – «Семейка млекопитающих». Но сейчас нам мастер сниматься запрещает. До третьего курса. Иначе выгонит. Ну, чтобы технику нам не испортили.
Все вдруг вспомнили сериал и стали мной восхищаться. Потом кто-то достал молочные шоколадки с корицей, и мы пили по очереди чай. Тёплое дыхание мяты, мелиссы и лимона пробиралось под кожу, и мне казалось, что я уже сто лет знаю эту компанию. Интересно, понравилась ли я Ване? И что он делал на прослушивании в театральном? Это наверняка был он!
После чая компания заиграла рокопопсовую песню «Помнишь, нас учили быть птицами». Я знала слова и стала подпевать, Ваня жестом подозвал меня, и мы начали петь в один микрофон. Облачка пара из наших глоток соединялись в одно. Перед Достоевским собиралась толпа зрителей. Нам даже аплодировали!
– А из тебя вышла бы мегапроповедница! – сказал Ваня.
– Мне казалось, в церкви только мужики проповедуют, – удивилась я.
– У нас все проповедуют и многие пророчествуют. Есть пасторы-женщины и даже епископы-женщины. Весной к нам приезжала Ольга Андреевна Маклакова, епископ. Она сейчас в Мюнхене живёт и служит.
– Ладно, мне домой пора, – сказала я. Чтобы не думали, что я приставучая или запала на Ваню.
Все попрощались.
– Воскресенье в одиннадцать. В центре зала на «Третьяковской» оранжевой, – напомнила Варя.
Они сделали мой вечер! Если бы я тогда знала…
Я спустилась в метро, напевая «Птиц». Под ногами валялись листовки, которые человекообразные свиньи выбрасывали за ненадобностью прямо под ноги. Помойка? Не, не слышали.
Глава 3