Глоссарий
Шрифт:
время, поскольку вид у него был очень недовольный.
– Подойди и познакомься, как подобает рыцарю!
Мальчик попытался сделать пару шагов, но только одна мысль, что он сейчас
подойдет ближе к «светлому ангелу» ввергла его в смятение, он сначала посмотрел на
отца, затем на мать, которая также показывала ему что делать жестами.
Рука у девочки была слегка влажной, но очень вкусно пахла, когда он встал на
колено и принял маленькую ладошку для поцелуя. Анри
не дали, девочка практически мгновенно вырвала ладошку и сморщила носик, окинув
взглядом его одежду. Анри почувствовал себя ужасно глупо, что стоит в
коленопреклоненной позе, в испачканном дорогом костюме - недовольство «ангела»
острым ножом резануло по груди.
– Мама, а почему он грязный? – она повернулась к родителям и просто спросила
то, что взрослые старательно обходили в своих разговорах, - он мне не нравится.
Её слова стали последней каплей, Анри вскочил на ноги и не слушая гневных
голосов родителей, бросился бежать, едва не сбив дверьми столпившихся за ними
служанок и слуг обоих дворянских семей.
– Ничего, это он от волнения, - попытался сгладить ситуацию граф, когда за
младшим виконтом закрылась дверь, оставив всех в недоумении, - Натали и правда
красавица, не мудрено, что мальчик потерял голову!
Барон и баронесса зарделись от удовольствия, еще бы, они могли вскоре
породниться с таким знатным и сильным родом, как дю Валей, который правда в
последнее время «слегка» обнищал. Конечно же никто про такое никогда вслух бы не
сказал, опасаясь ярости графа, но во дворце короля слухи разлетались быстрее почтовых
голубей и об этом было давно общеизвестно. Так что мало кому известный род, зато очень
богатых купцов, всего поколение как купивших себе титул, но так и не принятых ко двору,
заключал выгодную сделку с одним из старейших родов королевства. Всего лишь нужно
было повенчать младшего сына графа со своей единственной дочкой. Одним этим шагом
сразу врываясь в элиту высшего общества королевства, предел мечтаний для остальных
«купеческих дворян». Барон и баронесса темными вечерами придавались мечтами, как
они будут отныне вести себя с другими купеческими родами, а также с остальной знатью
королевства. Мечты заводили их в такие дали, что трудно было остановиться и все
благодаря будущему браку дочери.
Глава 1 Первые шаги
Семь лет спустя.
– Я запрещаю тебе отныне заниматься этой мазней! – граф бушевал и бросал
холсты на пол, топча их, - твои браться на охоте, налаживают связи с такими же
отпрысками знатнейших семей, а ты заперся в своей комнате и продолжаешь своё занятие!
Когда меч брал последний раз в руки? Я устал это терпеть! Все! Запрещу давать тебе
деньги на краски и холсты, отныне только на лошадей и оружие! Это моё последнее слово!
Юноша со слезами на глазах смотрел, как в сильных руках отца гибнут его
творения, в которые он вложил все сердце и душу. Перечить отцу он не смел, спина еще
болела и воспоминания о прошлом проступке были свежи в памяти, чтобы сейчас он
посмел открыть рот и сказать против.
– Скажи хоть слово! – отец от послушания сына злился еще больше. Что за мямля
рос под его рукой?! От одного того, что ждет такого сына при дворе короля, а ввести его в
общество он был должен, все дворяне были обязаны отдавать единственных или младших
детей на целых три года, по древнему правилу о заложниках. Первая же дуэль и все, конец
младшему сыну графа дю Валей.
– Хорошо отец, - невнятно произнес сын.
Граф махнул рукой и вышел из комнаты, оставив младшего разгребать завалы из
порванных картин.
Полгода спустя
– Анри, куда мы идем? – Ида, младшая дочка моей служанки, пугливо жалась ко
мне, когда мы проходили темными коридорами вглубь замка. От прикосновений молодого
упругого тела у меня волнами поднималась кровь к голове, а ком внизу живота давал о
себе знать, начиная явственно выпирать. Я чуть сильнее прижал её к себе и локтем
почувствовал прикосновение мягкой груди. Сначала мимолетные касания, затем все
явственнее, когда девушка прижалась ко мне. Я вздрогнул, когда мой локоть укололо что-
то твердое. Я конечно видел обнаженных женщин, но было это чаще всего либо в
потемках, либо в бане, где толком рассмотреть что-либо не представлялось возможным.
– Тихо, нас услышат и ты не увидишь ничего, - я наклонился ближе к её уху и
почувствовал аромат тела с терпким запахом кисловатого пота.
– Я боюсь! – прошептала она, когда мы вступили в особо темный коридор, где не
горели факелы.
– Осталось совсем не много, - я отвлекал её разговором, а сам был занят
совершено другим, чем первоначально планировалось. Я хотел показать ей свой зал, который нашел бродя по замку. С введением запрета отца я не мог больше рисовать
открыто, поэтому поначалу приходилось украдкой накидывать эскизы будущих картин
углем, чтобы никто не видел. Когда мне надоело постоянно стирать свои рисунки, я решил