Глоссарий
Шрифт:
методично насиловали безвольное тело. Она даже не вздрагивала, когда они менялись и
посмеиваясь посматривали на меня.
– Тебе не кажется Генри, что нас монашек слишком уж активничает, - внезапно
Ричард, который был смышленее брата, внимательно посмотрел на мои дергания и
выпученные от ненависти глаза, - может быть у них что-то было? Как думаешь?
– Слушай, а ведь правда, мне говорили конюхи, что у ней кто-то есть, но явно не
из челяди! – брат посмотрел
мог подумать?! Монашек её распечатал!! Ведь она и правда была не девкой, когда
досталась нам.
– Действительно говорят, в тихом омуте черти водятся, - братья гулко рассмеялись,
– а я-то думал, чего он взбеленился из-за неё?
– Думаю нам стоит выказать ему полное уважение и отыметь её везде, как
думаешь? А он пусть смотрит.
– Можно вообще вдвоем сразу это сделать, - хмыкнул брат, не смотря на мои
судорожные рывки, - давно хотел попробовать, да сговорчивой девки не находилось.
– Ну наша-то сейчас на все согласна, - заржал брат и с силой ударил Иду. Та даже
не шелохнулась, правда дернулась лишь однажды, когда браться стали пристраиваться к
ней сразу оба.
Я хрипел и дергался, грыз кляп, но так и не мог освободиться. Силы стали
покидать меня, но я все равно старался выпутаться и наброситься на них. Финал их
расправы над девушкой я уже не помнил, передо мной появилось красное марево, пеленой
окружившее меня и я помнил только свой дикий крик, когда смог перегрызть кляп и
освободив рот закричать в полную силу легких.
– Доктор, что с ним? – голос матери казался, исходил откуда-то издалека. Так
далеко, что я его едва слышал.
– Сильнейшее нервное истощение, - незнакомый голос также говорил глухо, - я
провел полное исследование его организма, сильно истощив ему ауру, так что еще
некоторое время он будет очень слаб.
– Анри, ты слышишь меня? – только открыв глаза понял, что это я плохо слышу,
поскольку она и неизвестный мне человек, стояли вплотную к моей кровати.
– Анри?!
Я с трудом мог говорить, было такое чувство, что меня переехали телегой,
поэтому напрягая голос, я попытался сказать главное, что меня сейчас интересовало.
– Ида, что с ней?
– Кто это?
– удивилась мама.
– Девушка, которую насиловали братья! – воспоминания острой иглой ударили
мне в сознание и последнюю фразу я прокричал, - я убью их! Где Ида?
– Успокойтесь больной, - маг протянул ко мне руку и едва коснулся как я же сразу
обмяк, не в силах пошевелиться.
– Анри! – забеспокоилась мама, - тебе нельзя волноваться! Успокойся! Доктор!
– Что с Идой! – меня было не остановить, красная пелена снова вернулась, и я уже
плохо соображал, что происходит.
– Да скажите же ему наконец! – не выдержал маг, - все лечение будет зря если он
сейчас надорвется!
– Сейчас узнаю, - мама бросилась за дверь, поспешно раздавая указания.
Она вернулась через несколько минут.
– Успокойся Анри, с ней все хорошо, - она быстро говорила, видя мой
полубезумный взгляд, - отец рассчитал её с матерью и отправил в город. Даже десять
золотых дал сверх положенного!
– Я хочу её увидеть! – категорично заявил я.
– Ну уж нет, молодой человек, - снова вмешался в наш разговор маг-целитель, -
если вы сейчас не успокоитесь я вынужден буду вас надолго обездвижить, выбирайте!
– Анри, успокойся! – мама села на мою кровать, - если для тебя это так важно
пошлю в город кого-нибудь, они узнают о ней.
– Мама, пожалуйста! – я готов был целовать ей руки, чтобы она выполнила своё
обещание.
– Только уговор, - она строго на меня посмотрела, - слушайся доктора!
– Хорошо! – я был готов обещать все что угодно.
Два месяца спустя.
Я посмотрел на свои руки, на запястьях оставались шрамы, а кожа не спешила
затягивать багровые рубцы. Пытаясь тогда вырваться я начисто срезал себе кожу до мяса, но это меня волновало сейчас слабо. Ида, моя девочка, моя любовь пропала. Точнее они с
матерью уехали из города, как только оказались там. Они сразу наняли повозку и уехали
через западные ворота в неизвестном направлении, вот все что удалось мне узнать.
Расспрашивая всех кто мог видеть или слышать о них, я узнал только то, что девушка
старательно куталась в плащ, скрывающий её с ног до головы, а её мать с красными
глазами предлагала большие деньги, лишь бы уехать в тот же день.
Моя жизнь была кончена, молодое тело поправлялось, заживляя рубцы, а на душе
было пусто и гадко. Я не смог защитить её, не смог помешать братьям сделать ей больно.
После выздоровления я порывался пару раз свести с ними счеты, один раз даже почти
успешно проткнул Генри бедро, чуть-чуть не достав до живота. Отец обеспокоился моим
состоянием и сначала запирал меня в комнате, стараясь изолировать от братьев, а затем и
вовсе отправил их в гости к родственникам, чтобы мы не поубивали друг друга. Никто
кроме братьев не понимал, почему я так переживал и не мог простить им их преступления, все говорили.
– Ну подумаешь, побаловались с девкой, от неё же не убудет.