Глоток безумия
Шрифт:
Мы долго молча гуляли по саду розовых роз. Вокруг нас пели птицы, шелестели листья роз, а нос ударял запах нескончаемого цветения и жизни. Ни девочка, ни я, не осмеливались нарушать тишину. Что было в ее голове – я не знаю. Что было в моей? Лучше не отвечать. Пока мы ходили по парку, писалась книга момента. Никто из нас двоих не знал, что именно сейчас происходило. Она чего-то ждала, я тоже.
Ах, и я вдруг понял, что хочу ей подарить!
Неподалеку от нас находился высокий дуб. Мы завернули в его сторону, и, оказавшись
– Оливия, запрокинь голову и посмотри наверх.
Девочка, словно заколдованная предвкушением волшебства, послушно посмотрела наверх. Я приблизил свои ладони близко к ее глазам.
– А теперь сфокусируй свое зрение на моих ладонях.
– У тебя много морщинок на них.
Я улыбнулся и продолжил:
– Сейчас будет кое-что поинтереснее морщинок. Когда я уберу руку, не делай так, чтобы листва становилась четкой. Запомни состояние своих глаз сейчас и не меняй его. Хорошо?
– Да, вроде поняла.
Я медленно убрал руки и затем начал внимательно следить за реакцией девочки. Ее взгляд изображал застывшее восхищение, и будто частичка пустоты начала отражаться в неподвижных зрачках.
– Что ты видишь?
– Звездочки! Я вижу звездочки!
– С Днем Рождения, крошка. Сегодня я дарю тебе звезды, которые можно видеть и днём.
Девочка оторвала взгляд от звёзд и мысленно сказала мне: «Это лучший подарок».
Я был рад, что ей понравилось. Она была рада тоже.
И это двойное чувство счастья сблизило нас так, как и сблизило бы даже самых чужих друг для друга людей.
Я снова взял Оливию за руку, и мы пошли обратно в дом. По пути обратно я думал, что новелла моей ситуации закончилась более, чем хорошо, более, чем неожиданно.
Я не совсем понимал свои поступки, как и сейчас, не совсем понимал себя. На что тогда я надеюсь? На что наделялся? На что буду надеяться?
Не легкомыслен ли я? Может быть. Ведь меня не зря многие считают…
Сумасшедшим.
Глава 3
– Роберт, давно не виделись! Когда в последний раз ты выходил из своего творческого беспорядка?
– Мы скучали по тебе, дружище!
– Как твой роман?
Под такие приветствия вскоре я оказался в объятиях теплых рук своих названных друзей. Но, знаете, как бывает… теплые руки, конечно. Которые не на всю жизнь…
– Роман пишется. Жизнь с одной стороны идет быстро, с другой медленно, – отвечал я, наблюдая за их глазами, – Но, давайте не будем говорить о литературе, друзья! Уже нет сил затрагивать искусство!
–Как же так, Роберт? – из толпы к нам подошел мой брат с бокалом вина в руке, – как же так, что у тебя нет сил говорить о прекрасном?
– Ох, Рэй, – сморщился я, – Хотя бы не о писанине, прошу. Я вымотан окончательно за последний месяц.
– Тогда мы можем говорить о другом прекрасном! О женщинах!
– О твоей жене и говорить нечего! Она изумительна и мила. И хорошо подходит под цвет твоих глаз, – я подмигнул брату, а тот непринужденно заполнил зал своим громким смехом.
– Но, что на счет тебя, Роберт? – спросил Рэй, сохраняя блеск счастья в своих глазах, – Уверен, что ты можешь зачахнуть за своими бумагами, так и не наслаждившись вдоволь любовью своей избранницы!
– Если бы она только имелась… Сейчас удовольствие мне принесет лишь подходящая погода и наполненный до краев бокал.
– Подходящая погода? О чем ты?
– Взгляните в окно друзья! – ко всем обратился я, – Сейчас через чур солнечно. По вкусу мне была бы больше серое дождливое небо.
Все непонимающе посмотрели сначала на окно, потом на меня. Они не понимали, да… Они не знали прелестей прохлады.
– Неужто серых туч громады, нисколько не зацепят ваши души?
– Но мы… Мы говорили о другом…
– Я знаю.
– Роберт! – воскликнул Рэй, – Погода, которая пусть и лишена всяких красок, по-своему ценна…
– Но серый – тоже цвет, – перебил я брата.
– Ты пойми, – не обращая внимания на мое замечание продолжал он, – ты пойми, что солнце любви, теплое и нежное, цепляет не меньше серых туч.
– Но, Рэй, ты же прекрасно знаешь о моей жизни.
– Да, конечно, знаю. О прошлом, и о настоящем. Но, думаю, что все-же тебе не хватает чего-то… романтичного. СЕЙЧАС. Не только, как для мужчины, но и как для писателя тоже. Тебе все-таки исполняются скоро юбилейные тридцать пять!
– Вздор и глупости, – махнул рукой я и взял брата и еще одного из друзей под руку. Мы встали так, чтобы было видно весь зал.
–Взгляните. Взгляните на этих сладких представительниц женского пола. Давайте я вам, мои дорогие, вкратце опишу каждую из них. Вы не против?
– Нисколько!
– Мы все во внимании.
– Отлично! Раз вы хотели говорить о женщинах – будет вам о женщинах! Вот-с, начинаем. В середине этого прекрасного зала я наблюдаю жену своего брата. Очаровательную пышногрудую Матильду с большими светлыми голубыми глазами. Твоя награда от жизни, Рэй!
Брат самодовольно улыбнулся, и гордость за свою жену заставила выпрямиться его еще больше.
– Что же до остальных – я не вижу их лиц. Вот и конец разговору.
Я отпустил руки друзей и с улыбкой посмотрел на их разочарованные лица.
– Как это… Как это – не видишь?
– А вот так. Видите, то ходячее синее платье с очаровательной фигурой? Не могу найти в ней женской гордости! А вон! Вон, взгляните на эти прекрасные пухленькие ножки! Однажды эти самые ножки пристали к моим брюкам, точно назойливая муха. А вот, полюбуйтесь этой высокой прической! Эта овечка привлекательна для многих. И для многих она может показаться идеалом…