Глоток горького горячего шоколада
Шрифт:
– Тань, - Ира скривилась, - ты, как всегда. Бах - и решение приняла. Меняться отлично, искать что-то новое – здорово, но за мальчишек не боишься? Они любят Игоря. Отец, как-никак…
– Ты правильно подметила. Как? Никак! Если бы он хоть деньги зарабатывал. Так нет же… Столько лет прожили, а всё на месте топчемся. Хотя, вру! Хуже стало. Многократно. Любви – нет, материального состояния – нет, понимания – нет, секса – нет. Наше достояние – «мои» мальчишки, как часто подмечает «отец». Ты права, за это ему спасибо, если бы не он, таких бы не родила.
– Грубо, – Ирка отвернулась к иллюминатору и задумчиво протянула: – Но я тебя понимаю. Сама привыкла к тишине, покою, определённому достатку. Ими дорожу и по возможности скрываюсь от родственников. У меня есть пути отступления. Квартиру купили, ремонт закончили, –
– Издеваешься? – я задохнулась эмоциями.
– За столько лет, в коем-то веке предоставлена сама себе. Впервые! Знаешь, я тут пришла к простой истине. Вывела несколько времён женщины. Первое: с младенчества по юность - мужчина с тобой сюсюкает, улыбается, памперсы, если нужно меняет. Второе: с юности по лет семнадцать - на тебя почти не смотрят мужчины того возраста, которого бы хотелось, а если и смотрят, то не так, как хочется. Третье: с восемнадцати по тридцатник - тебя хотят и плотоядно смотрят. Четвёртое: с тридцатника по лет сорок пять - мужчины заглядываются, стремятся пообщаться, показать, какие все из себя. Пятое: с сорока пяти и до шестидесяти - на тебя опять почти не смотрят мужчины того возраста, которого бы хотелось, а когда смотрят, то не так, как хочется. И шестое: от шестидесяти до… Мужчина с тобой вновь сюсюкает, улыбается и меняет памперсы, если нужно. Так вот. Я потеряла третий возраст и вошла в четвёртый – хочу его использовать на полную! Мы ведь с Игорем вместе всегда, а когда нет его, есть дети. Сейчас задыхаюсь от счастья. Хотя, если по-честному, тик мучает. Нет-нет, да и посматриваю: «Где же мои огломоты? Что-то подозрительно тихо… Наверное, малой вновь чудит. А старшой нашёл где-нибудь комп или телефон и завис…» Потом вспоминаю: «Чёрт! Я же без них!» Так что ты, как только пропаду из реальности и буду оглядываться с диким выражением лица, одёргивай: «Ты одна! Отдыхай! Гуляй, веселись!»
Ирка улыбнулась:
– Это могу. Вот только, - поморщилась, и заправила светлую прядь за ухо, - сама не очень-то погулять, сама же знаешь. Мужчин хватило, да так, что панически боюсь новых, даже мимолетных отношений.
– Зая, так ты… имя мужское поменяй, а то тебя заклинило. Что не рожа, то Серёжа! Уж прости, не до смеха, но зато правда. К тому же не самые лучшие представители этого имени.
Ирка нервно усмехнулась. Горечь читалась так явно, что хотелось подбодрить подругу, я этого не сделала. По себе знаю - начнешь успокаивать, станет хуже. Лучше пропустить мимо, отмахнуться и перевести тему в другое русло.
– Как у тебя сеструха? – мало интересовала судьба Ксюхи, но промыть кости кому-то нужно.
– Малой ещё мозг не вынес? Она у тебя характерная девица: «Только я и никто больше!» А тут всё внимание на ребёнка…
Разговор принял сплетническую направленность. Мы выливали друг другу своё «фу» на других – успешных, но нам так и непонятных… Пару раз самолёт входил в зону турбулентности: трясло и качало. Душа уходила в пятки, когда проваливался будто в пропасть – затяжное падение с закладыванием ушей и давлением головы на грани потери сознания. Ирка прощалась с жизнью. Летала давно, но так - впервые. А я, хоть и вжималась в сидение, удерживая ручки до побелевших костяшек на кулаках, но получала истинное удовольствие. Ах, адреналин…
Из нас двоих Ирка лучше болтала на ломанном английском. Я же на уровне: «Yes, no, I not speak english». Отчаиваться рано, панику прочь – подруга, как говорится, не первый раз замужем, к тому же в путевку всё включено. Нас доставили в мотель «Delphin Diva Premiere», размещение прошло на удивление безболезненно, по сравнению с российскими гостиницами.
Номер в пастельных тонах. Оливковых, молочных. Очень уютный и милый. Большие кровати, комод, на котором приютился небольшой телевизор. Стол, стулья. Прикроватные тумбы, над ними зеленоватые светильники. Туалет с ванной в кремовых цветах. Балкон с потрясающим видом на бассейн.
Мы кинули вещи, нацепили купальники и побежали одаривать собой пляж и море. Я в шоке! Песок чистый: без окурков, шелухи от семечек, косточек, банановой кожуры и прочего мусора, наполняющего российские и украинские пляжи. Переодевалки цивильные, открытые кафешки – что хочешь,
Ехала с точным планом – гульнуть по полной и со всеми вытекающими, но выработанный инстинкт замужней во мне силен, да и Ирка не лучше. У неё замашки леди. Многие думают, она - высокомерная, неприступная и общаться с ней невозможно, но это неправда. Она хорошо поддерживает разговор, с прекрасным чувством юмора, просто… чуть медлительная, спокойная. Видимо, поэтому и не клеится личная жизнь. Когда познакомились, я к ней присматривалась несколько дней. Играет или правда такая? Оказалось – такая. Помнится, случай. Мы шли по улице, и прохожий спросил, сколько времени. Я достала телефон из кармана и, распахнув, сказала: «Без пятнадцати двенадцать!» Это действо заняло не больше десяти секунд. Так вот, будто специально через несколько дней вновь кто-то поинтересовался временем. Ира открыла сумку, ковырялась с минуту, неспешно достала трубку, двумя пальчиками вытащила из чехла, одним открыла слайдер, поглядела… в той же последовательности, с невозмутимым видом, убрала и только после, ответила: «Десять минут пятого!» Ладно, моё лицо, а вот увидеть лицо прохожего... Ещё бы чуть-чуть, и он состарился от ожидания и недоумения. Я еле сдерживалась от смеха, Ирка потратила на сие действо несколько минут! Она специфическая, но такая милая. Я – мотор, причём реактивный, а она - медленный газ… Хотя, меня её нерасторопность не напрягала. Всё отлично, главное, привыкнуть.
Так вот «газ» и «тормоз» на первой вечеринке в Анталии и урожай на вечер небольшой. Двое пьянющих турков, ростом по… Кстати, правильный рост. Зачем смотреть собеседнику в глаза? Да и… что ниже потом увидишь, если подцепишь. А так - по грудь. Это притом, что мы с Иркой модельными параметрами не блещем. Я – метр с кепкой, она – тоже, только в затяжном прыжке. Так что, карапузов-кавалеров мы отправили в сад. Радовало, что в Турции многие говорили, как придётся: чуть английский, русский, турецкий, немецкий… Короче, абракадабра, но чём выше градус, тем теснее контакт и более понятная жестикуляция. В общем, я впитывала словечки и, что радовало, они хорошо оседали в голове.
Второй день летел также быстро: пляж, солнце, море – тело вновь наливалось жизнью, кожа становилась загорелее, а мысли прагматичнее. Желание било ключом, вот только на глаза никак не попадался тот самый, кому хотелось бы отдать… сердце.
Вечером позвонила своим. Отчитаться - всё отлично и узнать, как детки.
Стас и Денис наперебой кричали:
– Мамочка, мы тебя любим. Очень соскучились. Возвращайся…
Я улыбалась:
– Я тоже. Уже скоро. Целую!
Но, на самом-то деле, настроение будто в ожидании «критических» дней, ухудшалось. Ирка успела навестить сеструху:
– Ксюха сказала, что сегодня приезжают местные, - как бы невзначай огорошила подруга новостями из первых уст. Тезер, муж-турок Ксюхи, находка для шпиона.
– Они тут зажигают несколько недель, потом мигрируют в другой мотель. К тому же знают о «новом поступлении» из России - здесь слухи разлетаются быстро. Так что мы попали на «аукцион невест и женихов».
– Да, поступленьице знатное, - я кивнула на бассейн. Там девчонки на лежаках словно с обложки глянца. Будто в Анталию горячий тур продавали только при предъявлении «третьего размера», фигур топ-моделей и возраста не более двадцати пяти. Хотя в этом розарии как минимум пара кактусов присутствовало – мы с Иркой. Нам за тридцать… Она с объёмами не в тех местах, да и я ощущала себя, мягко сказать, не в своей тарелке, когда рядом «такие». Мы тоже, как с обложки «Плейбоя», вот только раздела «Карикатура» или дополнительного издания: «Если стоит, глянь – упадёт».