Глоток зеленого шартреза

Гумилев Николай Степанович

4

И в горечи сердце находит усладу:Вот сад, но к нему подойти я не смею,Я помню… мне было три года… по садуЯ взапуски бегал с лисицей моею.Я вырос! Мой опыт мне дорого стоит,Томили предчувствия, грызла потеря…Но целое море печали не смоетИз памяти этого первого зверя.За садом возносятся гордые своды,Вот дом – это дедов моих пепелище,Он, кажется, вырос за долгие годы,Пока я блуждал, то распутник, то нищий.Там празднество: звонко грохочет посуда,Дымятся тельцы и румянится тесто,Сестра моя вышла, с ней девушка-чудо,Вся в белом и с розами, словно невеста.За ними отец… Что скажу, что отвечу,Иль снова блуждать мне без мысли и цели?Узнал… догадался… идет мне навстречу…И праздник, и эта невеста… не мне ли?!

ОТКРЫТИЕ АМЕРИКИ

ПЕСНЬ ПЕРВАЯ

Свежим ветром снова сердце пьяно,Тайный голос шепчет: «Все покинь!» –Перед дверью над кустом бурьянаНебосклон безоблачен и синь,В каждой луже запах океана,В каждом камне веянье пустынь.Мы с тобою, Муза, быстроноги,Любим ивы вдоль степной дороги,Мерный скрип колес и вдалекеБелый парус на большой реке.Этот

мир такой святой и строгий,Что нет места в нем пустой тоске.Ах, в одном божественном движенье,Косным, нам дано преображенье,В нем и мы – не только отраженье,В нем живым становится, кто жил…О пути земные, сетью жил,Розой вен вас Бог расположил!И струится, и поет по венамРадостно бушующая кровь;Нет конца обетам и изменам,Нет конца веселым переменам,И отсталых подгоняют вновьПлетью боли Голод и Любовь.Дикий зверь бежит из пущей в пущи,Краб ползет на берег при луне,И блуждает ястреб в вышине, –Голодом и Страстью всемогущейВсе больны – летящий и бегущий,Плавающий в черной глубине.Веселы, нежданны и кровавыРадости, печали и забавыДикой и пленительной земли;Но всегда прекрасней жажда славы,Для нее родятся короли,В океанах ходят корабли.Что же, Муза, нам с тобою мало,Хоть нежны мы, быть всегда вдвоем!Скорбь о высшем в голосе твоем:Хочешь, мы с тобою уплывемВ страны нарда, золота, кораллаВ первой каравелле адмирала?Видишь? город… веянье знамен…Светит солнце, яркое, как в детстве,С колоколен раздается звон,Провозвестник радости, не бедствий,И над портом, словно тяжкий стон,Слышен гул восторга и приветствий.Где ж Колумб? Прохожий, укажи! –«В келье разбирает чертежиС нашим старым приором Хуаном;В этих прежних картах столько лжи,А шутить не должно с океаномДаже самым смелым капитанам».Сыплется в узорное окноЗолото и пурпур повечерий,Словно в зачарованной пещере,Сон и явь сливаются в одно,Время тихо, как веретеноФеи-сказки дедовских поверий.В дорогой кольчуге Христофор,Старый приор в праздничном убранстве,А за ними поднимает взорТа, чей дух – крылатый метеор,Та, чей мир в святом непостоянстве,Чье названье – Муза Дальних Странствий.Странны и горды обрывки фраз:«Путь на юг? Там был уже Диас!»…– Да, но кто слыхал его рассказ?..«…У страны Великого МоголаОстрова»… – Но где же? Море голо.Путь на юг… – «Сеньор! А Марко Поло?»Вот взвился над старой башней флаг,Постучали в дверь – условный знак, –Но друзья не слышат. В жарком споре –Что для них отлив, растущий в море!..Столько не разобрано бумаг,Столько не досказано историй!Лишь когда в сады спустилась мгла,Стало тихо и прохладно стало,Муза тайный долг свой угадала,Подошла и властно адмирала,Как ребенка, к славе увелаОт его рабочего стола.

ПЕСНЬ ВТОРАЯ

Двадцать дней, как плыли каравеллы,Встречных волн проламывая грудь;Двадцать дней, как компасные стрелыВместо карт указывали путьИ как самый бодрый, самый смелыйБез тревожных снов не мог заснуть.И никто на корабле, бегущемК дивным странам, заповедным кущам,Не дерзал подумать о грядущем;В мыслях было пусто и темно;Хмуро измеряли лотом дно,Парусов чинили полотно.Астрологи в вечер их отплытьяВысчитали звездные событья,Их слова гласили: «Все обман».Ветер слева вспенил океан,И пугали ужасом наитьяТемные пророчества гитан.И напрасно с кафедры прелатыСтолько обещали им наград,Обещали рыцарские латы,Царства обещали вместо платыИ про золотой индийский садСтолько станц гремело и баллад…Все прошло, как сон! А в настоящем –Смутное предчувствие беды,Вместо славы тяжкие трудыИ под вечер – призраком горящим,Злобно ждущим и жестоко мстящим –Солнце в бездне огненной воды.Хозе помешался и сначалаС топором пошел на адмирала,А потом забился в дальний трюмИ рыдал… Команда не внимала,И несчастный помутневший умБыл один во власти страшных дум.По ночам садились на канатыИ шептались – а хотелось выть:«Если долго вслед за солнцем плыть,То беды кровавой не избыть:Солнце в бездне моется проклятой,Солнцу ненавистен соглядатай!»Но Колумб забыл бунтовщиков,Он молчит о лени их и пьянстве;Целый день на мостике готов,Как влюбленный, грезить о пространстве;В шуме волн он слышит сладкий зов,Уверенья Музы Дальних Странствий.И пред ним смирялись моряки:Так над кручей злобные быкиТопчутся, их гонит пастырь горный,В их сердцах отчаянье тоски,В их мозгу гнездится ужас черный,Взор свиреп… и все ж они покорны!Но не в город и не под копьеСмуглым и жестоким пикадорамАдмирал холодным гонит взоромСтадо оробелое свое,А туда, в иное бытие,К новым, лучшим травам и озерам.Если светел мудрый астролог,Увидав безвестную комету;Если, новый отыскав цветок,Мальчик под собой не чует ног;Если выше счастья нет поэту,Чем придать нежданный блеск сонету;Если как подарок нам данаМыслей неоткрытых глубина,Своего не знающая дна,Старше солнц и вечно молодая…Если смертный видит отсвет рая,Только неустанно открывая, –То Колумб светлее, чем женихНа пороге радостей ночных,Чудо он духовным видит оком,Целый мир, неведомый пророкам,Что залег в пучинах голубых,Там, где запад сходится с востоком.Эти воды Богом прокляты!Этим страшным рифам нет названья!Но навстречу жадного мечтаньяУж плывут, плывут, как обещанья,В море ветви, травы и цветы,В небе птицы странной красоты.

ПЕСНЬ ТРЕТЬЯ

– Берег, берег!.. – И чинивший знамяЗамер, прикусив зубами нить,А державший голову рукамиСразу не посмел их опустить.Вольный ветер веял парусами,Каравеллы продолжали плыть.Кто он был, тот первый, светлоокий,Что, завидев с палубы высокойВ диком море остров одинокий,Закричал, как коршуны кричат?Старый кормщик, рыцарь иль пират,Ныне он Колумбу – младший брат!Что один исчислил по таблицам,Чертежам и выцветшим страницам,Ночью угадал по вещим снам, –То увидел в яркий полдень самТот, другой, подобный зорким птицам,Только птицам, Муза, им и нам.Словно дети, прыгают матросы,Я так счастлив… нет, я не могу…Вон журавль смешной и длинноносыйПолетел на белые утесы,В синем небе описав дугу,Вот и берег… мы на берегу.Престарелый, в полном облаченье,Патер совершил богослуженье,Он молил: «О Боже, не покиньГрешных нас…» – кругом звучало пенье,Медленная, медная латыньПороднилась с шумами пустынь.И казалось, эти же поляныНам не раз мерещились в бреду…Так же на змеистые лианыС криками взбегали обезьяны;Цвел волчец; как грешники в аду,Звонко верещали какаду…Так же сладко лился в наши грудиАромат невиданных цветов,Каждый шаг был так же странно нов,Те же выходили из кустов,Улыбаясь и крича о чуде,Красные, как медь, нагие люди.Ах! не грезил с нами лишь один,Лишь один хранил в душе тревогу,Хоть сперва, склонясь, как паладинНабожный, и он молился Богу,Хоть теперь целует прах долин,Стебли трав и пыльную дорогу.Как у всех матросов, грудь нага,В левом ухе медная серьгаИ на смуглой шее нить коралла,Но уста (их тайна так строга),Взор, где мысль гореть не перестала,Выдали нам, Муза, адмирала.Он печален, этот человек,По морю прошедший как по суше,Словно шашки, двигающий душиОт родных селений, мирных негК дикими устьям безымянных рек…Что он шепчет!.. Муза, слушай, слушай!«Мой высокий подвиг я свершил,Но томится дух, как в темном склепе.О Великий Боже, Боже Сил,Если я награду заслужил,Вместо славы и великолепий,Дай позор мне, Вышний, дай мне цепи!Крепкий мех так горд своим вином,Но когда вина не стало в нем,Пусть хозяин бросит жалкий ком!Раковина я, но без жемчужин,Я поток, который был запружен, –Спущенный, теперь уже не нужен».Да! Пробудит в черни площаднойТолько смех бессмысленно-тупой,Злость в монахах, ненависть в дворянстве,Гений, обвиненный в шарлатанстве!Как любовник для игры иной,Он покинут Музой Дальних Странствий…Я молчал, закрыв глаза плащом.Как струна, натянутая туго,Сердце билось быстро и упруго,Как сквозь сон я слышал, что подругаМне шепнула: «Не скорби о том,Кто Колумбом назван… Отойдем!»

V ДОН ЖУАН В ЕГИПТЕ

Одноактная пьеса в стихах

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

Дон Жуан.

Лепорелло.

Американец.

Американка (его дочь).

Место действия – внутренность древнего храма на берегу Нила.

Время действия – наши дни.

Дон Жуан

(выходя из глубокой расселины между плит)

Как странно! Где я? Что за бред?Ага! Я ставлю три червонца,Что наконец я вижу светЗемного ласкового солнца.Но что же делалось с тех пор,Как я смеялся с донной АннойИ грозный мертвый командорМне руку сжал с улыбкой странной?Да! Мы слетели в глубину,Как две подстреленные птицы,И я увидел сатануСквозь обагренные зарницы.Мой командор лежал, как пень,Его схватили, жгли, терзали,Но ловко я укрылся в теньИ выждал срок в подземной зале.Когда ж загрезил сатанаС больной усмешкой, с томным взором,Я подниматься стал со днаПо лестницам и коридорам.Потел от серного огня,Дрожал во льдах, и мчались годы,И духи ада от меняБросались в темные проходы.Ну, добрый старый Дон Жуан,Теперь по опыту ты видишь,Что прав был древний шарлатан,Сказавший – знай, иди и выйдешь!(поворачивается к выходу)Теперь на волю! Через валЯ вижу парус чьей-то лодки;Я так давно не целовалРумянца ни одной красотки.Есть лодка, есть и человек,А у него сестра, невеста…Привет, земля, любовных негОчаровательное место!

Входят Лепорелло в костюме туриста, за ним Американец и

Американка.

Ба, Лепорелло!

Лепорелло

Господин!Вы здесь? Какая цепь событий!Как счастлив я…

Дон Жуан

Ты не один?

Лепорелло

(тихо)

Ах да, пожалуйста, молчите.

Дон Жуан

Молчать? Зачем?

Лепорелло

(тихо)

Я объяснюВам все…

(обнимая его, громко)

Ах, друг мой!

Дон Жуан

Прочь, невежа!

Лепорелло

Ты гонишь?

Дон Жуан

Ясно, что гоню

Лепорелло

(Американцу и Американке)

Все тот же он, манеры те же.

Дон Жуан

Манеры? Хам!

Лепорелло

(продолжая его обнимать, тихо)

Молчите! О!Не бейте…

(громко)

Ха-ха-ха, не страшно!

(к Американцу и Американке)

Не изменила жизнь его,Все тот же милый, бесшабашный!

Американец

(тихо Лепорелло)

Но кто он? Как его зовут?

Дон Жуан

(тихо ему же)

Скажи, они дружны с тобою?

Американка

(тихо ему же, указывая на Дон Жуана)

Как он красив! Зачем он тут?

Лепорелло

(тихо, то тем, то другим)

Сейчас, сейчас, я все устрою.

(громко, становясь в позу)

Я был его секретарем,Мы с ним скитались по МадридуИ по Севилье, но потомЯ потерял его из виду.О, праздной молодости дни!Они бегут, они неверны,Так гаснут вечером огниВ окне приветливой таверны.

Дон Жуан

Ну, не для всех.

Лепорелло

(примиряюще)

Да, для меня.Я стал студентом СаламанкиИ позабыл день ото дняВино и женские приманки.Пил воду, ел засохший хлеб,Спал на соломенном матраце,Бывало, месяцами слепОт едкой пыли диссертаций.Мне повезло не так, как тем,Каким-нибудь там Дон Жуанам!Сперва профессором, затемЯ вскоре избран был деканом.