Глубина в небе (авторский сборник)
Шрифт:
— Итак, полковник Смит, вы только что вернулись с Востока. Почему я не слышу ликующего жужжания? Мы пересидели врага, разве нет?
Внимание Виктории Смит привлек перископ генерала. Именно за этим Гринвал и забился в щель: в последний раз взглянуть на мир. Королевские Водопады застыли более двух лет назад. Вид открывался на все ущелье: темную землю, покрытую таинственным инеем, разницы между камнем и льдом не разглядишь. Двуокись углерода выпадала из атмосферы снежком. Но Шерканеру суждено увидеть еще более холодный мир.
— Полковник?
Смит отступила от перископа.
— Простите, сэр… я очень рада за копателей. — По крайней мере, за тех, кто в действительности выполняет эту работу. Смит бывала в полевых глубинах. — Но прошли дни с тех пор, как они могли бы достичь каких бы то ни было позиций
— Угу, — сварливо отозвался Гринвал. — Командование копателей установило мировой рекорд по продолжительности подземной операции, но тиферы выиграли, вовремя сойдя с дистанции. — Он вздохнул и добавил еще кое-что: в других обстоятельствах такая откровенность могла бы стоить ему лычки, но спустя пять лет после конца света мало кто вообще мог его слышать. — Знаете ли, полковник, тиферы сами по себе не такие уж плохие ребята. В долгосрочной перспективе нас ждут куда более серьезные проблемы, и некоторые из них проистекают от наших же собственных союзников: эти субчики только и ждут, чтоб Корона с Тифштадтом вцепились друг в друга и перемололи в кровавую кашу. Теперь пора составлять планы на момент, когда к нам полезут гады посерьезней. Мы выиграем эту войну, я так думаю, но если бы ее можно было выиграть силами саперов в туннелях, то, полагаю, мы бы еще годы после Нового Солнца там рубились.
Он резко прикусил ароматический шарик и ткнул в Смит передней лапой:
— Ваш проект — наш единственный шанс выиграть войну быстро и чисто.
Смит ответила резко:
— И вероятность его успеха была бы еще выше, позволь вы мне остаться с моим отрядом.
Гринвал проигнорировал колкость.
— Виктория, вы этим проектом уже семь лет занимаетесь. Вы и вправду уверены, что он сработает?
Может, в том был повинен спертый воздух, от которого всех мутило. Нерешительность — одно из качеств, дочиста выскобленных из публичного образа Страта Гринвала. Она знала его уже девять лет. Среди ближайших конфидентов Гринвал держался как паучара, открытый чужим советам, — вплоть до момента, когда требовалось принять окончательное решение. Тогда он действовал без колебаний, подавляя своей волей всех генералов и даже политиканов из окружения короля. Никогда прежде Виктории не доводилось слышать от него вопрос, заданный столь печальным, потерянным тоном. Ей явился дряхлый-предряхлый старик, которому осталось несколько часов до Тьмы — может, последней на его веку. Такое чувство, словно оперлась на знакомые подпорки, а они вдруг зашатались.
— С-сэр, мы тщательно выбрали цели для удара. Если они будут уничтожены, Тифштадт, скорее всего, почти сразу же капитулирует. Отряд Андерхилла в озере, менее чем в двух милях от целей. — Само по себе это уже могло считаться феноменальным достижением. Озеро располагалось вблизи важнейшего центра снабжения армии Тифштадта, за сотню миль вглубь тиферской территории. — Аннерби, Андерхиллу и остальным недалеко идти, сэр. Мы испытывали их скафандры и экзотермы в течение более длительных периодов, в условиях почти таких же…
Гринвал слабо улыбнулся:
— Знаю, знаю. Я сам частенько скармливал эти цифры начальству в Генштабе. Но теперь нам надо проделать фокус по-настоящему. Подумайте, что это может значить. В последние пару поколений мы, военные, чуть-чуть выползали за край Тьмы. Но отряд Аннерби увидит самое средоточие Глубинной Тьмы. Каково это? Да, нам кажется, что мы себе это представляем: замерзший воздух, вакуум. Но это ведь лишь догадки. Я не религиозен, полковник Смит, но я… мне любопытно, что они там обнаружат.
Религиозен или нет, а в словах генерала слышалось эхо давних сказок о снежных троллях и ангелах земли. Даже самый рациональный ум восставал при мысли о Тьме столь плотной, что мир в некотором смысле перестает существовать. Виктория не без труда отрешилась от эмоционального всплеска, порожденного словами генерала:
— Да, сэр, сюрпризы неизбежны. Я бы оценивала этот план как имеющий все шансы на провал, если бы не… Шерканер Андерхилл.
— Наш домашний псих.
— Да, псих — в том смысле, что у него исключительно нетрадиционное мышление. Я его семь лет знаю, с того дня, как он приперся в Ставку с полным багажником сырых прототипов и головой, бурлящей безумными идеями. Нам всем очень повезло, что у меня выдался свободный вечерок. Нашлось время вслушаться и поразиться. Среднестатистический ученый выдает идей двадцать за жизнь от силы. Андерхилл — двадцать в час, это у него как нервный тик. Но я в разведшколе знавала людей почти столь же необычных. Отличие в том, что идеи Андерхилла примерно в одном проценте случаев осуществимы, и он с довольно неплохой точностью умеет отделять годные от негодных. Может, кто-то еще мог бы додуматься использовать болотный ил на корм экзотермам. И уж наверняка кто-то еще мог бы додуматься до скафандров. Но у него, помимо идей, есть талант сочетать их так, чтобы они работали. И это еще не все. Без Шерканера мы бы и близко не подошли к достижениям последних семи лет. У него волшебный дар привлекать к своим планам способный народ. — Она вспомнила, как вспылил тем первым вечером Хранкнер Аннерби и как всего за несколько дней инженерное воображение Хранкнера оказалось полностью захвачено идеями Шерканера. — Андерхиллу свойственно некоторое пренебрежение к деталям, но это не очень важно. Он окружает себя теми, кто к ним внимателен. Он попросту… исключителен.
В этих словах не было ничего нового; Гринвал сам спорил со своими боссами о Шерканере уже много лет, применяя почти те же фразы. Но Виктория не нашла ничего лучше, чтобы приободрить старого паучару. Гринвал улыбнулся и странно взглянул на нее:
— Так почему бы вам не выйти за него замуж, полковник?
Смит не думала, что разговор вырулит сюда, но, в конце-то концов, они остались одни в конце света.
— Я собираюсь, сэр. Но у нас война, и как вы знаете… я не слишком верна традициям. После Тьмы поженимся.
У Виктории Смит ушел один вечер, чтобы понять: удивительнее Андерхилла она еще никого в жизни своей не встречала. И еще дня два, чтобы увидеть в нем гения, динамо-машину, способную перевернуть ход войны. Через пятьдесят дней в этом же удалось убедить Страта Гринвала, и тогда Андерхиллу выделили собственную лабораторию, а вокруг нее стали разрастаться вспомогательные постройки проекта. Между своими миссиями Виктория строила планы, как бы заполучить феномен Андерхилла (так она теперь о нем думала, и такого же мнения придерживался шеф разведки)… гм… в постоянное пользование. Очевидным решением виделось бракосочетание. Традиционный брак в Годы Увядания — логичный этап карьерного пути. Все бы ничего, да вот сам Шерканер Андерхилл… У Шерка были свои планы. В конце концов он стал ее лучшим другом, с которым можно строить планы, в том числе и о том, как строить планы. Шерк строил планы на время после Тьмы — их Виктория никому не пересказывала. Немногочисленные друзья, даже Хранкнер Аннерби, любили ее, несмотря на внефазность. А Шерканеру Андерхиллу идея обзавестись внефазными детьми даже нравилась. Впервые за всю свою жизнь Виктория столкнулась с чем-то большим, нежели обычная толерантность. Так что — сейчас война, и если оба они выживут, им откроется новый мир, для планов и совместной жизни после Тьмы.
Страт Гринвал был достаточно умен, чтоб о многом из этого догадаться. Внезапно она воззрилась на босса:
— Вы ведь поняли, не так ли? Вот почему вы не разрешили мне остаться с отрядом. Вы сочли эту миссию самоубийственной, а мое суждение — пристрастным… Да, вылазка опасна, но вы не понимаете Шерканера Андерхилла: самопожертвование не в его стиле. По нашим меркам он скорее трус. Его не слишком занимает многое из того, за что мы с вами готовы сложить головы. Он рискует жизнью из чистого любопытства — но очень, очень осторожен в том, что касается его собственной безопасности. Думаю, отряд справится с заданием и выживет. А шансы на успех только увеличились бы, позволь вы мне остаться с ними! Сэр.
Последние слова ее драматически подчеркнуло затухание единственной лампочки.
— Ха, — заметил Гринвал, — а у нас горючее уже двенадцать часов как кончилось, вы в курсе, полковник? Свинцово-кислотные аккумуляторы тоже выдыхаются. Через пару минут капитан Диредр явится с последним словом техподдержки: «Нижайше просим нас извинить, сэр, но вот-вот замерзнут последние пруды. Инженеры умоляют вас спуститься к ним и отключить все системы». — Он мастерски передразнил высокий визгливый голос адъютанта.