Глубина в небе (сборник) (перевод К. Фалькова)
Шрифт:
— Ага, типа того.
Фам помолчал. Она просто не понимает.
— Ну ладно. Так дела обстоят сейчас. Но ты разве не видишь, какую власть это вам дает? Вы храните высокие технологии тысячелетиями, переносите их за сотни световых лет в пространстве.
— Нет. С тем же успехом можно сказать, что прибой правит миром: он везде, он могуч и кажется скоординированным.
— Можно создать сеть, вроде флотской сети, которой вы пользовались на Канберре.
— Скорость света, Фам, ты забыл? Нет ничего быстрее света. Понятия не имею, чем заняты торговцы на другом конце Людского Космоса, и лучшая из доступной нам информации уже устарела на столетия. Ты видел лишь бортовую сеть «Репризы», ты изучал работу
— Я никогда…
Но Сура уже изворачивалась в его объятиях, скользила грудями по его груди, тянулась рукой вниз по его животу, к цели. Возражения Фама смела электрическая реакция его тела.
После этого Фам перебрался к Суре в ее относительно роскошную каюту. Они столько времени проводили вместе, что другие вахтенные в шутку обвиняли Фама в «похищении капитана». Сура Винь стала для Фама источником бесконечной радости, но дело было не только в утоленном вожделении. Они говорили и говорили, спорили и спорили… задавая курс на всю оставшуюся жизнь.
Временами ему вспоминалась Синди. Они с Сурой обе его взяли, открыв новым ощущениям. Они обе его учили новым вещам, спорили с ним и сбивали с толку. Но отличались они друг от друга так же резко, как лето от зимы, как пруд от океана. Синди рисковала жизнью, вступаясь за него, одна встала против всей королевской рати. В самых смелых мечтах не мог Фам предположить, чтобы Сура Винь так рискнула ради него. Нет, Сура предельно рассудительна и осторожна. Это она проанализировала риски, сопряженные с возможностью остаться на Канберре, и сочла успех миссии маловероятным, а потом убедила в этом достаточно людей, чтобы урвать у флотского комитета один корабль и удрать с Канберры. Сура Винь планировала на долгие сроки, видела проблемы, недоступные другим. Она избегала рисков — и действовала, собрав превосходящую силу. В смятенном моральном пантеоне Фама она стояла куда ниже Синди… и много выше.
Сура никогда не воспринимала всерьез его мечту о звездном королевстве Чжэн Хэ. Но она не ограничивалась простыми отрицаниями; она завалила его книгами по экономике и истории, которых ему хватило бы на десятилетия. Разумный человек принял бы ее точку зрения; столько было очевидных для «здравого смысла» вещей, где Фам Нювен уже дал маху. Но Фам оставался упрямцем. Или Сура — зашоренной.
— Можем построить межзвездную сеть. Она просто будет… медленной.
— Да уж! — рассмеялась Сура. — «Медленной» — не то слово. Трехсторонняя конференция отнимет тысячелетие!
— Очевидно, протоколы придется изменить. И способ доступа тоже. Но суть не в этом: торговля наудачу сменится чем-то, э-э, гораздо более прибыльным. — Он не сказал могущественным: его бы высмеяли за «средневековый склад ума». — Можно создать постоянно обновляемую базу данных по клиентам.
— Устаревшую на срок от десятилетия до тысячелетий, — покачала головой Сура.
— Можно создать общечеловеческие языковые стандарты. Стандарты программирования для нашей сети переживут любое клиентское правительство. Наша торговая культура пребудет вовеки.
— Но Чжэн Хэ — просто рыба в случайном море торговцев… А! — Фам увидел, что до нее наконец доходит. — «Культура» нашего вещания даст участникам торговое преимущество. И эффект станет самоподдерживающимся.
— Да, да! Вещание можно разделить шифрами разных уровней сложности, чтобы защититься от нежелательной соседской конкуренции. — Фам хитро улыбнулся. Дальше он собирался изложить такое, что в голову бы не пришло ни малышу Фаму, ни, вероятно, отцу Фама, королю Северных Земель. — Фактически некоторые передачи и должны быть открыты. Для языковой стандартизации, ну и кое-что простенькое из наших технических библиотек. Я читал истории клиентов. До самой Старой Земли воспроизводится один и тот же сценарий: зарождение, расцвет, падение и зачастую локальное самоуничтожение человечества. Маслобойка истории. Передачи Чжэн Хэ с течением времени могут демпфировать эти колебания.
Сура кивала, в глазах ее виделось отражение далеких перспектив.
— Да. Если все сделать правильно, в конце концов клиенты заговорят на нашем языке, приспособятся к нашим торговым нуждам и станут использовать нашу среду программирования… — Взгляд ее уперся в его лицо. — А у тебя все еще империя на уме, гм?
Фам лишь улыбнулся.
У Суры нашелся миллион возражений, но она ухватила суть великой идеи, переформатировала своим опытом, и теперь ее воображение работало в пандан с воображением Фама. Шли дни, возражения превращались в советы, а споры — в совместные сеансы планирования.
— Ты спятил, Фам, но это не важно. Может, только чокнутый средневековый варвар и способен до такого додуматься. Это как… как будто кроить цивилизацию по своим лекалам. Собственные мифы, собственные установления. Мы заложим базовый уровень всего этого.
— И переживем всех конкурентов.
— Господи, — тихо произнесла Сура. (Через некоторое время они изобретут «Бога всея торговли» и пантеон божеств помельче.) — Знаешь, а Намчем — отличная стартовая площадка. Они достигли почти предельного уровня развития, но отличаются склонностью к цинизму и декадансу. Их пропагандисты — лучшие в истории Человечества. Твое предложение покажется им странным, но в сравнении с рекламными кампаниями в планетарной сети — тривиальным. Если мои кузены еще в системе Намчема, я у них наверняка стартовый капитал выбью. — Она рассмеялась почти детским смехом, и Фам понял, как отягчали ее все это время страхи банкротства и позора. — Черт, да мы даже прибыль еще можем получить!
Остаток вахты прошел в неостановимой оргии воображения, изобретательности и сладострастия. Фам разработал схему лучевого и широкополосного межзвездного радио, набросал графики вековой синхронизации флотов и семей. Сура приняла его протокол почти без замечаний, в глазах ее сияли восхищение и восторг. Что же до работы с людьми, то здесь план Фама сочетал уроки наследственной аристократии и военачальников: Сура со смеху покатывалась, и Фам не оспаривал ее суждений. В конце концов, по части работы с людьми он и вправду недалеко ушел от тринадцатилетнего средневекового мальчишки.
В целом же отношение к нему Суры Винь стало больше восхищенным, чем покровительственным. Фаму запомнился их последний разговор перед первым его погружением в капсулу холодного сна. Сура калибровала лучевые охладители, проверяла гипотермические препараты.
— Мы выйдем почти одновременно, Фам: я за сто килосекунд до тебя. Я тебе помогу. — Она улыбнулась, и он ощутил на себе ее ласковый и пытливый взгляд. — Не беспокойся.
Фам отпустил какую-то небрежную реплику, но она, конечно, видела, как он напряжен. Она перевела разговор на другие темы, укладывая его в гроб: заговорила о планах и мечтах, о том, как все будет, когда они наконец доберутся до Намчема. А потом настал момент, и она застыла в нерешительности. Склонилась над ним и легким поцелуем приникла к губам. Улыбка ее показалась ему дразнящей, но она и себя передразнивала не меньше, чем его.