Глубина в небе (сборник) (перевод К. Фалькова)
Шрифт:
— Доброй ночи, милый принц.
Потом она ушла; лекарства начали действовать. Холода он не ощутил. Последние мысли, как ни странно, заметались по прошлому. По детству на Канберре, когда отец казался таким далеким. Тогда от братьев исходила смертельная угроза. Синди… он потерял Синди, не успев осознать подлинного ее значения. Но Сура Винь… он к ней испытывал чувства ребенка к любящему родителю, мужчины к любимой женщине, человека к дорогому другу.
В определенном фундаментальном смысле Сура Винь была всеми ими. На б'oльшую часть его жизни Сура Винь стала его другом. И хотя в конце концов она его предала… тогда, в самом начале, Сура Винь повела себя достойно
Кто-то осторожно тряс его за плечи, махал рукой перед глазами.
— Эй, Тринли! Фам! Ты еще с нами?
Это оказался Чжау Синь, и вид у него был неподдельно встревоженный.
— А? А, да-да. Я в порядке.
— Ты уверен? — Синь посмотрел на него еще несколько секунд и вернулся на свое место. — У меня дядя был, у него часто глаза так стекленели, как у тебя сейчас. Потом его удар хватил, и…
— Ну да, все в порядке. Лучше и не бывает. — Фам снова добавил в голос хвастовства. — Я просто размышлял о многих вещах.
Это заявление спровоцировало дружный смех.
— Размышлял? Дурная привычка, старина Фам!
Спустя несколько мгновений тревога оставила их. Фам теперь слушал внимательно, вставляя в нужных местах громогласные реплики.
Фактически его с самой Канберры одолевала эта привычка грезить с открытыми глазами. Воспоминания или планы накрывали его с головой, он терялся в них, как другие — в видео полного погружения. Он по крайней мере одну крупную сделку из-за этого провалил. Краем глаза он отметил, что Киви ушла. Да, детство у девчонки было почти как у него самого, и, возможно, потому она теперь так изобретательна и целеустремленна. На самом деле он иногда задумывался, не зиждется ли стрентманнианская традиция воспитания девочек на преданиях о первых годах Фама на «Репризе». По крайней мере, когда они прибыли к цели, дела пошли на лад. Бедняжка Киви нашла у цели лишь смерть и обман. Но она держится…
— У нас теперь хорошие переводы. — Трад Силипан снова заговорил о пауках. — Я возглавляю группу переводчиков-неотвязников Рейнольт. — Трад был скорее техник, чем менеджер, но его никто не поправил. — Я вам говорю, в любой момент может пойти реальная информация о том, на что в действительности похожа исходная цивилизация пауков.
— Не зна-а-аю, Трад. Все говорят, что это бывшая колония, впавшая в невежество. Но если пауки водятся в космосе, почему мы их радио не слышим?
Фам:
— Ну, блин, мы ж это уже проходили. Арахна должна быть колонией. Система слишком враждебна жизни, чтоб она тут возникла естественным путем.
И еще кто-то:
— Может, у этих чудиков просто нет Чжэн Хэ.
За столом хихикнули.
— Нет, все равно должно быть много радиошума. Мы бы их услышали.
— Может, они реально далеко, ну, помните, тот бубнеж из Рукава Персея…
— А может, достигли такого уровня, что радио забросили. Мы этих ребят только потому заметили, что здесь им приходится все начинать заново. — Старый-престарый спор, восходящий к загадке Века Несбыточных Грез [9] . Им в большей мере, чем какими-либо иными причинами, была продиктована человеческая экспедиция к Арахне. Он же привлек и Фама.
9
Имеется в виду парадокс Ферми.
И действительно, здесь Фам уже нашел нечто новое, нечто столь мощное, что даже загадка происхождения расы пауков отступила на второй план. Фам нашел фокус.
Слушая, как распинается Силипан, Фам понял, что наконец настало время перейти к следующему этапу плана. Авральники низкого ранга приняли Фама Тринли в свою компашку. Нау его терпел, даже потакал, считая, что Фам в дурости своей, сам того не зная, выдаст ему какие-нибудь тайны военного искусства Чжэн Хэ. Пора узнать больше о фокусе. Узнать от Силипана и Рейнольт… и когда-нибудь разобраться в технической стороне дела.
Фам пытался построить истинную цивилизацию, объемлющую весь Людской Космос. Несколько кратких веков казалось, что успех близок. В итоге его предали. Но Фам уже давно понял, что предательство — просто симптом. То, что Сура и ее присные сотворили с ним у Провала Брисго, было неизбежно. Межзвездная империя так широка, так растянута во времени. Справедливость и доброта для нее недостаточны. Нужно обрести преимущество.
Фам Нювен поднял к губам питьевую грушу с «Алмазами и льдом» в незаметном для остальных тосте. За уроки прошлого и перспективы грядущего. На этот раз он все сделает правильно.
Первые два года жизни после атаки для Эзра Виня оказались размазаны по восьми годам объективного времени. Томас Нау, совсем как хороший капитан Чжэн Хэ, распределял время загрузки работников согласно темпам локального развития. Киви и ее сотрудники бодрствовали чаще остальных, но в конце концов даже они стали замедляться.
Анне Рейнольт и астрофизикам нашла работу. В(ы)ключенная продолжала остывать по кривой светимости, в точности идентичной графикам прошлых веков; ленивому наблюдателю она теперь показалась бы почти нормальной звездой: сжигает водород, покрывается солнечными пятнами. Сперва Анне держала остальных ученых на низкой загрузке, ожидая возобновления активности пауков.
Первые военные радиопередачи полетели с Арахны менее чем через сутки после Поджига, когда на поверхности планеты еще бушевали паровые бури. Очевидно, Выключение прервало какую-то местную войну. За год-другой десятки радиоточек активировались на двух материках. Каждые два века этим созданиям приходилось заново отстраивать свои дома с фундаментов, но в этом они, очевидно, были весьма искусны. Когда в облачном покрове появились прорехи, космонавты увидели новые дороги и реставрированные города.
К четвертому году радиоточек насчитывалось уже две тысячи, и действовали они по классической схеме фиксированной радиостанции. Теперь Триксию Бонсол и остальных лингвистов загрузили работой по-настоящему. Впервые им предстояло проанализировать непрерывный звуковой поток.
Когда вахты пересекались, а такое теперь случалось частенько, Эзр Винь старался ежедневно наведываться к Триксии Бонсол. Сперва Триксия держалась отчужденно. Она вроде бы не слышала его, и рабочую клетушку ее заполняли звуки речи пауков. Писклявые и визгливые, они менялись день ото дня, пока Триксия и лингвисты определяли местонахождение паучьих языков в акустическом спектре и разрабатывали как аудиальные, так и визуальные способы ее представления. Наконец Триксии удалось получить приемлемую картину данных.