Глубинная Россия: 2000 - 2002
Шрифт:
Только на этой стадии работы начали проявляться самые интересные участники проектного процесса — из тех, кто достаточно долго присматривается молча, взвешивая, стоит ли делиться замыслами с другими. Среди них была молодая дама, которая купила в Гончарах участок, намереваясь построить там небольшую гостиницу, чтобы, взрослея, пятеро ее детей могли работать в семейном бизнесе. Для строительства ей нужны были заемные деньги, и она справедливо опасалась совершить ошибку выбора. Среди них был и немолодой человек, представившийся Заслуженным строителем РФСР (позже мы узнали, что он тридцать лет возводил футеровку доменных печей, а в жилом строительстве не понимал почти ничего), поделившийся своей бедой. Дом медленно сползал по склону каждую весну. Обследовав фундаменты, мы показали, где пробить отверстия и как сделать дренаж, после чего наш строитель преисполнился доверия и дал уговорить себя возглавить создание ремонтной мастерской. Дело в том, что в процессе общения мы сумели подсчитать совокупность расходов жителей Гончаров на ежегодные ремонты кровель, крылец, заборов, и показать
Теперь дело было за малым. В среднем по размеру городе круг опытных специалистов довольно узок, так что вполне естественно, что наш партнер по группе, бывший тогда заместителем главного архитектора города, был ещё и преподавателем тамошнего строительного института. Ежегодно проводятся геодезические практики у первокурсников, так что детальную съёмку интересной части города можно было сделать бесплатно. Ежегодно проводится строительная практика, следовательно, ничто не препятствует починить злосчастную лестницу, заодно реконструировав вход и сход с нее. Ежегодно выполняются курсовые проекты, так что ничто не мешает сделать темой проект жилого дома на маленьком пустыре так, чтобы новая постройка не оскорбляла глаз.
В последнем случае надлежало, однако, выполнить особую подготовительную работу. В 94-ом году люди с непривычки ещё свирепо косились на «богатеньких», так что идея появления пары новорусских домов могла натолкнуться на иррациональное и тем более яростное сопротивление. Потенциальные застройщики это знали и, хотя идея совместить офис, дом и гараж в самом центре города казалась им соблазнительной, никто не хотел рисковать. В сотне метров от нижнего конца Гончаров уже был на отшибе возведен новый частный дом, и его владелец должен был обеспечить себе удобный подъезд, для чего и отремонтировал всерьёзотрезок дороги, где раньше была непросыхающая лужа. Разъяснив это нехитрое обстоятельство на месте, мы могли теперь убедить гончаровцев, что, заполучив новых домовладельцев, они автоматически обретут нитку водопровода, которую напрасно ждали десятки лет.
Шаг за шагом мы продвигались к формированию такой программы реконструкции Гончаров, чтобы за каждым отдельным проектом просматривался заинтересованный именно в нем автор, чтобы за каждым проступала внятная организационно-финансовая схема. Гончары с их тысячей жителей оказались замечательной испытательной площадкой, и лишний раз мы могли удостовериться в том, что доля активного и дееспособного меньшинства превышает в этой случайной выборке общепринятый международный стандарт в 2,5 %. Презентация программы у мэра была немалой победой почти независимо от того, в каком объеме и в какой мере удастся осуществить проекты. Дело в том, что впервые в России вполне разработанные проекты были представлены городской администрации не учреждением и даже не внешними экспертами, наемными или бесплатными, а самими горожанами. Впервые такого рода программа была публично одобрена городской администрацией в качестве методического образца для деятельности на аналогичных территориях. Как ни странно, не суть важно то, что в стремительно менявшихся российских обстоятельствах не так уж много из персональных проектов удалось осуществить — так режиссер всё же перебрался в Москву, а один из авторов не дожил до реализации своей затеи. Каждый из участников общего процесса пережил интеллектуальное приключение, а нами был получен качественно новый опыт, благодаря которому можно было существенно перестроить наши отношения с западными коллегами с откровенно ученических на реально партнерские [20] .
20
Эти отношения продолжали развиваться, что нашло своё выражение в моих переводах нескольких книг наших партнеров, включая «Места, где обитает душа» Кристофера Дея — замечательного британского мастера совместного с людьми творчества (М., Ладья, 1994 и 2001) и «Город в Америке: жители и власти» американки Роберты Грац (М., Ладья, 1995).
Успехи и разочарования
Ранее обозначенных выше событий началась специализированная ветка наших исследований, сопряженная с судьбой городов и поселков, оказавшихся теперь жертвами предыдущей эпохи централизованного планирования и сверхжесткой специализации промышленных слобод. В силу случайного стечения обстоятельств первая такая работа осуществлялась не в России, а в Украине, пытавшейся освоиться с трудным феноменом едва обретенной независимости. Еще точнее — в Крыму, в ту пору (92-ой год) погруженном в сложные переживания вокруг меры своей автономности.
Местом действия стал посёлок Орджоникидзе, расположенный в получасе езды автобусом от Феодосии. Сюда нас пригласили как консультантов [21] — кризисных менеджеров, как сказали бы сегодня. Поселок, сложившийся на месте античной деревни Провато в связи со строительством минно-торпедного завода, оказался в тяжелейшей ситуации, когда завод прекратил основную деятельность. Поселковый совет отдавал себе отчёт в том, что поселку необходима какая-то осмысленная программа самоподдержания и развития, но не был достаточно оснащен, чтобы браться за эту задачу. Всего 4500 жителей — сначала кажется, что это ничтожно мало, и надо вспомнить античность, когда города именно такого размера составляли большинство, чтобы понять, как сложна даже такая миниатюрная социальная конструкция.
21
Инициатором
Обследование и многочисленные беседы с жителями позволили многое понять. Ввиду выключенности из традиционной курортной системы Крыма здесь не сложилась извращенная структура противостояния между интересами ведомственных санаторно-курортных комплексов и интересами владельцев жилой базы «дикого» отдыха. Закрытый режим определял, что здесь отдыхали только родственники местных жителей. При всей ограниченности и техническом несовершенстве здесь был полный комплекс инженерного оснащения, устарелый, но всё же пристойный. Сам факт трудоемкого обустройства «дач» и садовых участков явно указывал на активность населения — при обычной дикости в отношении «ничьей» земли. Столкнувшись с угрозой полной безработицы, люди были психологически почти готовы к тому, чтобы перейти к новым видам занятий, тогда как ранее самоуверенное и всесильное руководство заводов утратило контроль над ситуацией, что открыло, наконец, шанс самореализации перед поселковым советом. Из интуитивной осторожности совет не хватался за любое предложение извне и пытался выработать линию рационального поведения. Тогда мы разделяли с местными активистами иллюзию, будто финансовые проблемы районного начальства в Феодосии заставят его предоставить поселку большую самостоятельность.
Наряду с этими достоинствами, проступили и подлинные проблемы места. При чрезвычайной хрупкости природного комплекса (оползни) нагрузка от «дикого» туризма и бесконтрольного выпаса коз на склонах принесла территории ощутимый урон, уже грозивший необратимостью в ближайшем будущем. Было ясно, что без принятия немедленных действий, отвечающих как природному, так и социальному комплексу маленького поселка, вторжение неконтролируемых коммерческих сил грозило поселку ускоренной дезинтеграцией. Особенно опасным было прогнозируемое вторжение нового строительства, замещающего ветхие постройки: самозахват территории, неграмотность при возведении домов и гаражей, вода в подвалах на миниатюрной равнинной части поселка, бездумная растрата ливневых вод.
Да, население было теоретически готово к новым занятиям, но в основной своей части люди были морально искалечены десятилетиями работы в системе ВПК, что создало устойчивый потребительский синдром и острую аллергию к любым «несоциалистическим» ценностям. Это проступало во всех социальных группах, включая и поселковый совет — ненависть к удачливым первым «челнокам» была почти открытой. Нельзя было недооценивать и остаточную энергию сопротивления заводского начальства, упорно отказывавшего поселковому совету в передаче планировочной документации. При этом в совете не было, разумеется, единства, столь необходимого в кризисной ситуации, малочисленная группа здешних интеллигентов отличалась вопиющей непрактичностью и была расколота застарелыми антипатиями. Сколько-нибудь серьёзных попыток к частному предпринимательству не отмечалось [22] . Наконец, мы всё же отдавали себе отчёт в том, что хотя бы пассивное сопротивление властей Феодосии и Крыма любым реально самостоятельным действиям поселка было более чем вероятно.
22
В некоторых регионах Поволжья мы встречались точно с той же картиной и в 2002 г. Поселок Криуши Ульяновского района, где по упрямству дирекции местный судоремонтный завод остался без единого заказа, заставил меня ощутить себя вернувшимся на десять лет в прошлое — в посёлок Орджоникидзе.
Отсюда, в частности, было понятно, какую огромную роль могла бы сыграть грамотная политика мягкого (через сугубо практические знакомые ситуации) внушения новых смыслов и новых идей самодеятельного отношения к собственному общему дому через кабельное телевидение. Этот мощный инструмент, удачно эксплуатирующий навык восприятия телевизионных новостей как единственно достоверных и «очевидных», как ни странно, постоянно недооценивается и политиками, и социальными проектировщиками.
Мы исследовали микроситуации для того чтобы вырабатывать посильные и вместе с тем эффективные решения локальных проблем, а по мере убеждения наших контрагентов в целесообразности проектов углублялись в исследование парадоксальной, почти параноидальной конструкции советского сознания, унаследованного новой эпохой. Надо было найти решение для аварийных домов послевоенной застройки с учетом разумного использования безобразно выполненных фундаментов, для рынка, занявшего удобную центральную позиции, но раздражавшего жителей близлежащих пятиэтажных домов, для идиотской схемы размещения автобусной станции, из-за чего водители накатывали лишние сотни метров, чтобы развернуться. Это были решения проблемы застаивания воды в части подвалов и проблемы грамотного отвода участка под новое кладбище. Проблемы обустройства родников и решение вопроса с отводом земли для перспективного поселка, поскольку районные власти в премудрости своей настаивали на строительстве в пойме речки Султанки, где дома пришлось бы ставить на сваях, как в Полинезии. Мы буквально ощупали всю прибрежную зону, выявив в общей сложности несколько драгоценных гектаров, вместе с сотрудниками Никитского ботанического сада подобрали виды растительности, способной закрепить осыпавшиеся склоны, используя влагу, содержащуюся в вечернем воздухе даже в сухие сезоны.