Глубокая разведка
Шрифт:
— А для этого, Дима, разрешения не требуется. Кто я для вас такой, чтобы давать или не давать на что-либо разрешение? Пока вы с нами, я отвечаю за ваши жизни и здоровье. Только в этом плане я и требовал от вас повиновения и строгой дисциплины. Не больше. Тащить же вас за собой силой — в мои намерения не входит. Только ответь на вопрос: ты говоришь только от своего имени или от Сергея тоже?
— Нет, только от своего. Сергей намерен идти с вами дальше.
— Ну а ты, значит, убоялся непомерных трудностей и грядущих смертельных опасностей? Скажем проще, струсил. Пусть эти лохи прут себе дальше, а мне это не по душе?
Я с улыбкой смотрю на Дмитрия и жду его реакции. Как он себя поведет? Как правило, молодые люди воспринимают такие слова весьма болезненно. Дмитрий молчит. Он допивает
— Считайте, что так.
— Что так?
— Убоялся трудностей и опасностей.
— Хм! В самом деле? Вот что, Дима, мы сейчас одни, и, давай, не будем играть в прятки. Убоялся! Наверное, так же убоялся, как тогда в лесу, когда пошел с «макаром» на автомат? Кстати, ты меня тогда здорово выручил. Спасибо.
— Да, не за что, — смущенно улыбается Дмитрий.
— Как это, не за что? Срезал бы меня тот бандюга, за милую душу. Ты там оказался очень вовремя. Ну а теперь, поговорим серьезно. Темнить передо мной не надо. Не трудностей ты убоялся, Дима. Мотив здесь у тебя несколько другой.
— Какой же? — с явным вызовом спрашивает Дмитрий.
— Дела, — коротко отвечаю я.
Вопреки моему ожиданию, Дмитрий не смущается и не колеблется, а отвечает сразу:
— Да, Дела, — и тут же с вызовом спрашивает: — И что в этом плохого? Вы что-нибудь имеете против?
— Ничего в этом плохого нет, Дима. И ничего я против этого не имею. Что же делать парню молодому, коль пришлась девчонка по душе? — напеваю я с улыбкой, отпиваю глоток пива и продолжаю: — Я же сказал, что не имею права запрещать вам что-либо в этом плане. И от своих слов не отступаюсь. Вы вольны или идти с нами дальше, или остаться там, где захотите. Только должен сказать тебе одно. И, пожалуйста, восприми это не как приказ, а как совет. Выбор твой, Дима, не очень удачен.
— Не понял. Что вы имеете против нее?
— Правильно, Дима, ты не понял. И не понял ты главного. Я не Делу имею в виду. Против нее-то я как раз ничегошеньки не имею. Девушка прекрасная во всех отношениях. Она просто не может не понравиться. Представляю, как она ошеломила тебя по части секса! Нет, против Делы я тебя настраивать не хочу и не буду. Речь, Дима, о другом. Твой выбор неудачен в плане Фазы, в которой ты намерен остаться.
— А чем же плоха эта Фаза?
— Да всем хороша, Дима, — слышится от двери голос Вира.
Оказывается, он уже давно зашел в холл и присел у дверей, заинтересовавшись нашим разговором. Дмитрий от неожиданности вздрагивает, а я улыбаюсь. Охотник, он всегда охотник. Даже по жилым помещениям ходит бесшумно и незаметно. А Вир наливает себе кружку пива, присаживается поближе к нам и говорит:
— Настолько хороша, что я сам с радостью остался бы здесь. Но я не останусь. И не потому, что должен, как Андрей с Леной, идти вперед и вперед. Ведь я такой же, как и вы с Сергеем. Меня Андрей с Леной, как и вас, у смерти из пасти вытащили. Деваться мне было некуда, только с ними идти. Так что, кроме чувства благодарности, меня в этой компании ничего не удерживает. Мне Андрей так и сказал: «Можешь идти с нами, а можешь остаться, где пожелаешь». Мне здесь очень понравилось. Но я здесь не останусь. Не смогу я здесь жить. И тебе не советую. Андрей прав, твой выбор неудачен.
— Это, почему же?
— Начнем с того, — говорю я, — что тебе здесь просто нечего будет делать. Чем ты будешь заниматься? Ты электроник и программист. Сможешь ты работать с местными компьютерами, которые работают на совсем других принципах? За это даже Лена не берется.
— Ну, не боги горшки обжигают, — возражает Дмитрий, — освою и эти компы. А не освою, буду скот пасти, овец стричь, коров доить… Думаете, не научусь?
— Думаю, научишься. Это дело не такое уж и хитрое. Но главное-то, Дима, не в этом. Главное совсем в другом. Вир это уже понял и правильно сказал: «Не смогу я здесь жить». И ты не сможешь.
— Почему?
— Ты здесь чужой, и всегда останешься чужим, как бы ты ни старался. Ты будешь здесь человеком второго, даже третьего сорта. И всегда будешь это чувствовать. По твоему лицу я вижу, что ты опять не
— Разве это так страшно? — скептически спрашивает Дмитрий.
— Ты даже не представляешь, как это страшно, и как это плохо. Представь, что ты слепой, глухой, да еще и безрукий. Представил? Вижу, что нет.
Я задумываюсь. Как убедить парня, что он намерен сделать трагически ошибочный выбор? Внезапно меня осеняет.
— Помнишь, я рассказывал, как мне пришлось играть в преферанс в межзвездном игорном доме? Я тогда выиграл громадную сумму и купил на нее на аукционе гигантский природный рубин. Именно в этом заключалось задание, которое мне пришлось выполнять, чтобы выручить из плена ЧВП Лену и себя. Обратил ли ты внимание, что мне помогала женщина, рожденная в такой Фазе биологической цивилизации? Звали ее Кора Ляпатч. Она умела и читать мысли, и внушать их, она владела телекинезом. Но, вследствие тяжелой генетической болезни, она была лишена способности к телепортации. Я вижу, ты не совсем понимаешь, какая это беда в таком Мире. Мире, где полностью отсутствует транспорт. Здесь нет ни авиации, ни автомобилей, ни кораблей. Они здесь просто не нужны. Кора была прикована к одному месту. К тому, где она родилась. Она была красивой, обаятельной, умной девушкой. Она хотела общаться с друзьями не только по каналам связи. Она хотела быть полезной людям, отдать им свои дарования. Но широкое общение было ей не дано. Она дошла до того, что замыслила самоубийство. И тогда с ней встретились представители ЧВП и предложили работать с ними. Так она стала хроноагентом. Для чего я тебе это рассказываю? Чтобы ты понял, что тебя здесь ожидает. Я не говорю о том, что ту кучу навоза, которую ты будешь растаскивать по полю три дня, Дела раскидает мысленным приказом за одну минуту. Весь твой мир будет ограничен этим хутором и теми ближайшими поселками, куда ты сможешь добраться верхом. Народ здесь, ты заметил, добрый, отзывчивый. Никто и никогда тебе даже не намекнет о твоей ущербности. Наоборот, тебе будут сочувствовать. Дела всякий раз будет тебе подробно рассказывать: что она видела, где и как выступала. Она будет показывать тебе записи. Но что будешь при этом чувствовать ты? Я тебя хорошо понимаю. Те Фазы, что мы прошли ранее, никакого энтузиазма в тебе не вызвали. Особенно такая, как подземелье, заполненное скелетами, крысами и крабо-пауками. Или взять последнюю Фазу, где мы чуть не сгорели заживо. И вот, на нашем пути тебе встретилась первая Фаза, где можно жить нормально, да еще как жить! Первая Фаза, заселенная нормальными людьми. Да еще какими людьми! Одна Дела чего стоит! Но я могу сказать тебе одно. Впереди у нас будут не одни только жуткие и опасные Фазы. Будут и самые обыкновенные, вроде той, где вы жили. И даже лучше. Но, в отличие от этой, тебе там не потребуются сверхспособности, вроде телекинеза или телепортации. И женщины там будут не хуже Делы. Впрочем, таких, как Дела, ты там, конечно, не встретишь. Я имею в виду секс. Здесь женщины действительно особые. Здесь девочек и мальчиков с детства учат и воспитывают в этом плане. Но я могу подсказать тебе идею. Попроси Делу, пусть она в твое подсознание запишет программу сексуального воспитания. Ручаюсь, любая женщина после первой же встречи пойдет за тобой хоть на край света. А в любом случае, всегда приятнее дарить, чем пользоваться.
Я встаю и похлопываю Дмитрия по плечу.
— Дима, я не требую, чтобы ты прямо сейчас принял решение. Запомни одно. Что бы ты ни решил, этого никто не будет оспаривать. Так что, подумай, взвесь все как следует. Время у нас еще есть.
— Я подумаю, Андрей Николаевич.
Утром следующего дня мы вновь собираемся в центральном холле. Ор Гелаэн откупоривает бутылку, разливает по нашим рюмкам свой великолепный коньяк и продолжает свою лекцию.
«Мы ждали, готовились, но действительность превзошла все наши ожидания. К такому мы готовы не были и даже не предполагали, что такое возможно.