Глубокий гипнотический транс: индукция и использование

Эриксон Милтон Г.

Нужно сказать, что при гипнотической глухоте чаще возникали такие явления, как состояние беспокойства и паники, и фобические реакции с их различными физиологическими сопутствующими проявлениями: повышенная частота пульса и дыхания, дрожь и усиленное потовыделение и т. п. Обычно эти проявления наблюдались у субъектов, которые обнаружили, что они не могут слышать. Они, в частности жаловались на неприятные ощущения, связанные с тем, что они не могут слышать свой собственный голос. Иногда у субъектов может появляться только повышенное потовыделение, дрожь или другой признак состояния напряжения, которое он не может объяснить и которое обычно сопровождается ощущением субъективного расстройства.

Время появления этих нарушений в поведении может быть очень разным. Некоторые субъекты получали внушения на развитие гипнотической глухоты, что неизбежно вызывало предварительное состояние оцепенения

и неподвижности с общей анестезией. Когда устанавливалось состояние глухоты, эти предварительные проявления медленно исчезали полностью. Любая попытка предотвратить появление названных неприятных ощущений исключала проявление глухоты, а внушения, приводящие к такой неподвижности и анестезии, ускоряли возникновение глухоты. Один субъект сопротивлялся внушениям глухоты, пока ему сначала не внушалась общая амнезия. После этого можно было индуцировать глухоту. В большинстве случаев дополнительные нарушения в поведении оказались важной частью установленного состояния глухоты, и любое их нарушение могло разрушить гипнотическую глухоту. Эти общие результаты подтвердились и в других специальных гипнотических индуцированных состояниях. Короче говоря, индукция гипнотической глухоты у нормального субъекта может привести к появлению других разнообразных нарушений в поведении. Эти дополнительные проявления, должно быть, составляют часть процесса возникновения внушенного звукового нарушения, его сохранения или являются выражением дисбаланса психофизиологического функционирования, вызванного индуцированным звуковым нарушением.

При изучении гипнотической слепоты, дальтонизма, амнезии, обезболивания, анестезии, возрастной регрессии и постгипнотического поведения совпадающие явления в зависимости от точного характера выполняемой экспериментальной работы оказались в основном похожи на явления, возникающие в связи с гипнотической глухотой. Следовательно, о них нельзя сказать ничего нового. Наоборот, следует обратить особое внимание на те примеры явлений, которые были найдены, в частности, в этих особых гипнотических состояниях.

При гипнотической слепоте совпадающие явления могут быть ограничены реакциями страха с соответствующими физиологическими сопутствующими признаками. Однако у одного субъекта возникло определенное уменьшение остроты слуха, у другого — заметное увеличение мускульного тонуса с субъективным ощущением оцепенения и онемения, в то время как у третьего появилось обширное обезболивание (анестезия) рук и ног, которое сохранилось в течение всего визуального нарушения. На одном из сеансов оказалось, что гипнотическая слепота не могла быть индуцирована как кульминационная характеристика индуцированного острого всепоглощающего истерического состояния. В общем, чувство беспомощности, которое испытывают эти субъекты, и их тенденции к испугу от того положения, в котором они оказались, затруднили дальнейшие экспериментальные действия.

Гипнотический дальтонизм, как и гипнотическая глухота, вызывал самые разнообразные и, нужно сказать, неожиданные нарушения в поведении. Среди этих нарушений чаще всего наблюдались эмоциональные реакции заметного расстройства, сопровождаемые повышенной частотой пульса и дыхания, дрожью и чрезмерным потовыделением. Они могут брать начало из чувств дезориентации и замешательства, вызванных изменениями в экспериментальной обстановке, в результате визуального нарушения. Один субъект был серьезно расстроен своей неспособностью признать свое платье как свое собственное. Уверения и слова утешения, произнесенные экспериментатором, помогли устранить в большей мере эти проявления.

В сфере звукового поведения у двух субъектов, которым был индуцирован дальтонизм, исчезла способность правильно определять источник звука; они произвольно сообщали о своем субъективном ощущении, что голос экспериментатора исходит не от него самого и что его голос заметно изменился по своей тональности. Было замечено, что они оба поворачивали голову и прислушивались в неверном направлении в ответ на неожиданные звуки и не могли узнать и идентифицировать звуки, знакомые им. Один субъект особенно заинтересовался измененным характером звуков. Она (это была женщина) периодически прерывала свое исследование и требовала заверений в том, что экспериментатор полностью контролирует создавшуюся ситуацию. Хронометр в ее описании тикал необычным, «полузадушенным» звуком, а постукивание карандашом давало «глухой низкий звук». Знакомый скрип дверных петель чрезвычайно неприятен ей, так как напоминал визжание, хотя в обычном состоянии транса или пробуждении она не реагировала особо болезненно на этот звук.

Одним из особых наблюдений в связи с гипнотическим дальтонизмом было неожиданное

обнаружение двух случаев анестезии, о первом из которых вкратце говорилось при изучении гипнотического дальтонизма. Этот случай был отмечен потерей восприятия значения слова «три» и его соответствующего числового значения при появлении дальтонизма на красный цвет. Восстановление цветовидения также восстанавливало прежде утраченные значения восприятия. Вторым примером является ассоциация красного цвета с цифрой 7. Цветослепота в результате приводила к неузнаванию этого числа, хотя субъекты признавали его существование, но действительной потери значений восприятия здесь не происходило. Субъект не мог объяснить, каким образом изменилась цифра 7. Кроме того, оказалось, что у субъекта возникала ситуация, при которой некоторые звуки всегда несли с собой значение красного цвета. При индукции дальтонизма эти звуки теряли свои свойства теплоты и знакомства; в некоторых случаях она не могла узнавать их, особенно в связи с музыкой. Пластинка, которую проигрывали, по ее словам, имела «невероятное число ошибок», и она удивлялась, как можно было вообще сделать такую запись. Когда эти два субъекта под действием гипноза потеряли слух, их числовые восприятия сохраняли свою хроматическую ассоциацию.

В связи с постгипнотическим поведением и амнезией обычно появлялась головная боль, когда субъекту давали неприятное постгипнотическое задание или просили выявить амнезию. Одним из примеров является случай со студентом медицинского колледжа, который, имея прошлый опыт в качестве субъекта, добровольно вызвался помочь экспериментатору на учебном сеансе. Никаких неожиданных проявлений не было до тех пор, пока он не получил внушение развить амнезию относительно всех гипнотических сеансов, включая и последний, и проснуться с твердым убеждением, что его никогда не гипнотизировали и что, по всей вероятности, его и нельзя загипнотизировать. Субъект правильно выполнил свою задачу, но вскоре у него возникла сильнейшая головная боль, которая легко снималась после того, как ему разрешили восстановить свою память. Позже он объяснил, что ему очень не нравится, когда ему внушают амнезию относительно его гипнотического поведения в прошлом, и что он чувствует, как эта неприязнь вызывает у него головную боль.

У других субъектов, у которых нельзя было легко вызвать гипнотическую амнезию, опыт показал, что способ внушения того, чтобы они забывали какое-то неприятное событие, действие (к внушению которого добавляется важная качественная характеристика «хотя это и вызовет у вас головную боль»), часто дает возможность выявить у субъекта дополнительную амнезию, которая ранее была невозможна, и без возникновения соответствующей головной боли. Некоторые субъекты реагируют на амнезию спонтанным возникновением головной боли; у других появляется особая анестезия при индуцировании амнезических состояний даже ограниченного характера. У одного субъекта, которому была дана команда на амнезию относительно определенного опыта транса, возникла постоянная анестезия в руках. Это было обнаружено, когда она пыталась написать что-то. Коррекция ее амнезии дала ей возможность писать. Однако эта анестезия руки возникла только тогда, когда ей была дана команда забыть отдельные события, и не сопровождалась спонтанной общей амнезией.

Две женщины-субъекта, которым была внушена фобия к кошкам, проявляли изменения в обонянии. Одна из них стала сверхчувствительной к неприятным запахам, а другая чрезмерно интересовалась приятными запахами, пока не снималась внушенная фобия (страх, боязнь). Однако внушенная чувствительность обоняния не привела к фобическим реакциям.

Другой объект, которому была внушена общая дезориентация места и времени, развил очень явный дефект речи и заикания, хотя в прошлом никогда не страдал от заикания. Несколько месяцев спустя, в другой обстановке, тому же субъекту была дана команда, чтобы он в равной степени был уверен, что одно определенное событие, которое произошло только один раз, произошло в два различных дня, и защищал это положение весьма категорически. У него снова появилось сильное заикание, и, кроме того, он полностью дезориентировался во времени, месте и относительно любого человека, кроме гипнотизера. В другом случае его попросили забыть, что один из его друзей сидел на каком-то определенном стуле, и уверили в том, что его друг занял совершенно другое место. Субъект ответил на это внушение сначала сильным заиканием. Но вскоре оно исчезло, и вместо него появилась амнезия относительно идентичности его приятеля. Потом ему дали книгу для чтения вслух, и после того, как он прочел вслух отрывок из нее, ему было сказано, что он будет заикаться на следующих параграфах. Заикание в результате привело к восстановлению идентичности друга.