Глубокий рейд

Федоров Павел Ильич

– Что тут удивительного!
– резко заметил Осипов. Сдвинув кубанку на самую макушку, он продолжал: - Лезут без разбору!..

– Плохо ведем разведку, это верно, - согласился подполковник Холостяков.
– Товарищ капитан, вызовите командира разведэскадрона лейтенанта Гордиенкова.

– Как бы мне к генералу попасть?
– спросил Осипов, когда капитан ушел.

– Нет генерала, - сухо ответил подполковник.
– Отозван в распоряжение штаба фронта.
– С этими словами он взял карандаш и со скучающим видом

начал что-то вычерчивать на карте.

– Вот оно что-о!
– удивленно протянул Осипов. Быстро спросил: - Кто же теперь командовать будет?

– Пока я командую, - нехотя ответил Холостяков.

– Разрешите поздравить с новым назначением?

– Нет. Это временно. Уже назначен новый командир, полковник какой-то. Да и не могу я взять на себя такой ответственности. Я же не кавалерист...

Гремя шашкой и шпорами, в открытую дверь вошел молодой загорелый лейтенант с орденом Красной Звезды на груди. Увидев подполковника, он остановился у порога, пристукнул каблуками хромовых сапог и смело спросил:

– Разрешите?

Холостяков молча кивнул головой.

– Командир разведэскадрона лейтенант Гордиенков!
– Тряхнув кудрявым чубом, прижимая шашку рукой, Гордиенков застыл в ожидании приказаний. Он невольно подкупал своей внешностью: выправкой, жаркой молодостью, смелым и решительным взглядом черных глаз.

– До сего времени разведка еще не вернулась.
– Подполковник Холостяков развернул карту и иронически добавил: - Где-то путешествует... По приказу штаба армии мы должны иметь разведданные сегодня. Немедленно организуйте еще одну группу. Старшего пришлите ко мне. Я сам поставлю задачу.

– Есть! Разрешите выполнять?
– спросил Гордиенков.

– Подождите. Не торопитесь.
– Холостяков, нагнувшись над столом, искал какую-то бумагу.

"Эк ведь не терпится, - с восхищением смотря на лейтенанта, думал Осипов.
– Мне бы такого..."

– Сегодня прибывают на пополнение лошади, - проглядывая бумагу, проговорил подполковник Холостяков.
– Приходите в штаб, самых лучших выберем в разведку. Остальных отправим в дивизии.

– Есть!
– Гордиенков, повернувшись, поспешно вышел, точно поддразнивая майора четкостью шага, звоном шпор и хрустом новеньких полевых ремней.

Майор Осипов встал. К приказу о выборе лошадей он не мог отнестись равнодушно. Бывшего пехотинца подполковника Холостякова он вообще недолюбливал. А теперь ему казалось, что, пользуясь властью командира группы, подполковник решил ему досадить. И на Осипова, как говорится, "накатило".

– Почему же, товарищ подполковник, вы себе лучших коней оставляете? мрачно спросил майор.

– Значит, нужно...

– А там еще дивизия будет отбирать.

– Если нужно, конечно будет, - отвечал Холостяков.

– Ага! Значит, полкам клячи достанутся, одры? Ну, уж...
– Майор не вытерпел и вставил крепкое словцо.

Холостяков

уже привык к этой дурной привычке майора, но тут его взорвало.

– Черт знает что!.. Какое-то лошадиное помешательство! Увидят хорошего коня - завидуют, уводят друг у друга. А потом приходят в штаб, кляузничают: тот полк там-то прихватил лошадок, а другой еще где-то. Вот и разбирайся! Чудные люди кавалеристы! На них и обижаться невозможно, но...

– Вы не знаете душу конника!
– перебил Осипов.
– Душа кавалериста!.. Это ж душа артиста! Да что там артисты!.. В картине "Александр Невский" вместо артиста на коне снимался полковник Доватор! Я сам...

– Позволь!
– удивленно перебил Холостяков.
– Ты говоришь, Доватор? Да ведь полковник Доватор назначен командовать кавгруппой!
– Подполковник открыл полевую сумку и подал Осипову бумажку.
– Лев Михайлович... Он или нет?
– спросил Холостяков.

– Он, конечно!
– пробегая бумагу глазами, воскликнул Осипов.
– Вот уж действительно неожиданность!
– Осипов от радости вскочил и тут же снова сел.

Холостяков, не разделяя радости майора, сухо спросил:

– Молодой?

– Не старый. Сорока еще нет.

На столе хрипло запел полевой телефон. Холостяков снял трубку.

– Передайте, что в этом направлении действуют две разведгруппы. Как получим данные, немедленно вышлем...

Подполковник повесил трубку и наклонил голову к карте. Неожиданно щелкнул по столу и сказал:

– Штаб армии требует тщательно проверить район Коленидово - Ордынка. Там, судя по карте, лес и непроходимые болота. Зачем это нужно? Не понимаю...

– Я слышал, что мы предназначены для действия по тылам противника. Может, поэтому?
– спросил Осипов.

– Да ну, чепуха!
– досадливо отмахнулся Холостяков.
– Двадцать шестое июля забыли? Едва в окружение не попали. Хорошо, что вырвались... Я смотрю, все вы заражены кавалерийской удалью, романтикой партизанской... Думаете, немцы, как наполеоновские солдаты, в медвежьих шапках пришли.

– В касках со свастикой. Знаем... Не в этом дело!
– сердито стукнув о пол шашкой, возразил Осипов.
– Промашку-то надо все-таки признать... А штабным командирам нужно научиться получше руководить боем...

– Скверная манера все неудачи валить на штабы!
– выкрикнул подполковник.
– В атаку на танки с клинком в руках не пойдешь!

– Танки можно жечь.

– Ну конечно! А самолеты можно за хвост ловить - так выходит по-вашему, по-кавалерийски?

– А по-вашему, получается, что мы вроде как и не знали, что в этой войне будут участвовать танки и авиация...

– Только уж не кавалерия!
– резко оборвал Холостяков.

Осипов, сжав губы, свистнул два раза - дерзко, по-мальчишески, как обычно подзывал свою кобылицу Легенду.