Глубокое озеро Чар

Порохня Нюша

— Куда он делся? — Яшка осторожно заглянула в коридор. — Каспер, блин!

Мы, дрожа от страха, переступили порог арки и оказались в тёмном тихом коридоре, пахнущим цветами, стоявшими в вазах, деревом, которым были обшиты стены, и чем-то похожим на лаванду. На удивление здесь было холодно, словно на улице стоял не ласковый май, а промозглый ноябрь.

— Что за дубак? — Яшка потерла плечи. — Тут что, вход в чертоги снежной королевы???

— Не знаю, но мне не по себе! Где этот чернокнижник??? — я ступила ногой в мягкий ковёр, и меня даже передернуло от

ощущения, словно я наступила в тину старого озера.

— Пошли туда, — Яшка ткнула пальцем вправо. — Смотри, там дверь приоткрыта, он там.

Мы поплелись туда, к этой чертовой двери, отмечая странное явление… Стены будто сжимались вокруг нас, вибрировали, казались живыми…

— Ты это видишь? — прошептала Яшка, придвигаясь ко мне все ближе. — Что за чертовщина???

За приоткрытой дверью, мелькнул тёмный силуэт, и я воспряла духом:

— Точно! Вон он шарится по комнатам, ведьминский ухажер!

Просочившись в комнату, мы принялись вертеть головами, разглядывая такое манящее своей тайной место, и внутренне приготовились выслушивать от колдуна всякие нелицеприятные вещи. Но комната была пуста. В прямом и переносном смысле. Светлые стены, пустые окна без штор, а из мебели лишь большой тёмный шкаф и столик, на котором стоял патефон. Саши в комнате не было.

— Но я ведь видела, что здесь кто-то был! — Яшка растерянно посмотрела на меня, и её глаза стали увеличиваться в размерах. — Или это был не Саша?

Мы резко развернулись, но тут случилось то, что обычно случается в фильмах ужасов — дверь захлопнулась.

— Не-ет… — Яшка покачала своей кудрявой башкой. — Ну, не-ет… У меня сердце слабое! И кишечник…

Но это было лишь начало. Дешёвый, но от этого не менее ужасный, триллер продолжался. Заиграл патефон, и это оказалась какая-то невероятно жуткая музыка, похожая на марши нацистской Германии, отчего Яшка стала белее стены, к которой мы прижимались.

— О, Боже… Я надеюсь, сейчас дух Адольфа Алоизовича не появится??? — Янина Сергеевна неистово перекрестилась. — С дыркой во лбу…

— Говорят, он от старости в Бразилии умер… — прошептала я, стараясь проглотить комок страха, застрявший в горле.

— Кто? — Яшка, похоже, забыла о том, где мы находимся. — Фюрер что ли???

— Ну да!

— Кто тебе это сказал??? — подруга покрылась красными пятнами. — А???

— Да по телевизору смотрела! — я поняла, что вступила на опасную дорожку.

— Это провокация! — завопила Яшка, потрясая кулачком. — Это выдумки американцев!!!

Я тяжело вздохнула и мысленно выругала себя — Янина Сергеевна патологически ненавидела янки и их нападки на советскую историю. Если бы сейчас все-таки появился сам Алоизович, то вторая дырка во лбу ему была бы обеспечена.

Скрип мы услышали не сразу, горячо беседуя и перекрикивая патефон.

— Почему во лбу??? — я раздраженно посмотрела на эту правдолюбицу.

— Что во лбу??? — Яшка пылала, как советское знамя.

— Гитлер сам себя убил! Не в лоб же!!!

— Ой, какая ты принципиальная! — прошипела Яшка и открыла, было, рот, но жуткий скрип прозвучал как приговор.

Мы развернулись, испытывая почти смертельный ужас, и увидели, что дверца шкафа медленно открывается, издавая этот противный скрип.

Яшка схватилась за ручку двери и принялась её дергать с такой силой, что задрожала лутка.

— Да открывайся ты, зараза!!!

А я стояла и смотрела, как из шкафа появляется худая, грязная рука, а за ней лохматая голова с длинными, слипшимися волосами.

— Яшка! — заорала я, чувствуя, что и мой кишечник готов ослабнуть прямо в эту минуту. — Посмотри назад!!!

— Не хочу! — она застыла возле двери, таращась в её гладкую поверхность. — Это фюрер?

— Придурер!!! — завопила я и, оттолкнув её, принялась биться в двери. — Помогите!!!

Само собой, дверь не поддавалась и, поняв тщетность своих попыток, я медленно повернулась и тоненько запищала, обнаружив, что "это" из шкафа стоит посреди комнаты и смотрит на нас сквозь спутанные пряди волос, нависших на лицо. Оно источало ужасный запах разложения и затхлую речную вонь.

— Тебе чего надо? — Яшка клацнула зубами, видимо, от страха. — Мы несъедобные! Иди! Иди отсюда!

— Гроб… — прошипел труп, и его бледные с зеленоватыми пятнами руки задергались. — Гроб… Вылез…

Мы с Яшкой уставились на мертвеца и заскулили в один голос, стараясь слиться с дверьми, что, понятное дело, получалось плохо.

Труп шагнул к нам, и, завопив от ужаса, я почувствовала, что падаю вниз, а за мной и Яшка, цепляясь за воздух короткими ручками.

— Вам что было сказано?! — Саша подхватил меня в сантиметре от пола, а Яшке не повезло, она рухнула прямо под ноги Романа и в полёте умудрилась вцепиться в его штанины.

— Меня не покидает ощущение, что эти ручки-клещи не раз цеплялись за меня! — воскликнул он, вовремя подхватив брюки, готовые сползти к самой Янине Сергеевне. — Никто мне не объяснит природу этого чувства?!

— Какие чувства?! — Яшка резво вскочила на ноги и спряталась за его спиной. — Там труп!

— Чей? — Рома толкнул дверь и заглянул в комнату. — Здесь пусто!

Я же висела на Сашиных руках и млела от этих хоть и грубых, но таких приятных прикосновений.

— Ты долго собралась оттягивать мне руки??? — он поставил меня в вертикальное положение и прислонил к стене. — Дурковатые…

Я даже онемела от возмущения и злости, но потом мой язык развязался:

— Ах ты, гадкий мужичонка! Что ты о себе возомнил?! Со своей невестой так разговаривать будешь!

— Да кто вас на работу брал?! Я сейчас же поговорю с Габриэлой! — Саша потряс кулаком перед моим лицом, но я, как комсомолка перед фашистами, держалась гордо и насмешливо:

— Иди, жалуйся! Расскажи, как вас учительницы из России обижают!

И в этот момент он меня поцеловал. Неожиданно, дерзко и страстно. Поцелуй длился недолго, и, оторвавшись от меня, Саша был явно растерян. Он вытер рот тыльной стороной ладони и быстро пошёл прочь. Рома выругался и помчался за ним, а мы посеменили следом, не желая оставаться в этом жутком месте.