Глубже

Йорк Робин

Уэст улыбается, когда я смотрю на его лицо.

— Что?

— Ты. Ты выглядишь так, будто готова к еще одному раунду.

Я провожу пальцем по экрану телефона.

— Я едва проснулась к первому раунду.

— О, я так не думаю. К концу ты довольно хорошо проснулась. Думал, мне придется накрыть твою голову подушкой, чтобы ты не разбудила Криша.

— Ты, наверное, случайно задушил бы меня, ты был так занят своим делом.

— Занят своим делом? — он звучит оскорбленно. Обожаю его раздражать.

— Знаешь, — я смотрю на свой

телефон и машу ему рукой, — мужское дело. Толчок, толчок, пыхтение. Клянусь, иногда я не понимаю, почему это терплю.

Я едва замечаю его приближение, как он хватает меня за лодыжку и тянет вниз по кровати. Я путаюсь в одеяле, мечусь и смеюсь, когда он забирается на меня и обхватывает руками мою голову.

— Толчок, толчок, пыхтение? За это я должен отшлепать тебя по заднице.

— Хотела бы я посмотреть, как ты попробуешь.

Его глаза сверкают.

— Я бы тоже. Но я опаздываю на занятия. — Он наклоняет голову и целует меня. — Ты придешь в библиотеку позже?

— Да, но после обеда у меня групповой проект, так что я буду внизу.

— Поднимайся после.

Он имеет в виду четвертый этаж. Наш этаж.

Клянусь, нас поймают, и тогда его уволят.

Он говорит, что это того стоит.

— Конечно.

Еще один поцелуй, с языком, удар о мое бедро, намек и обещание, а потом он уходит. Он взваливает сумку на плечи, пока я перехожу от сообщений к пропущенным звонкам.

У меня их целая куча. Прошлой ночью у меня был выключен звонок, телефон глубоко лежал в сумке, и я этого не слышала.

Все они от моего отца.

— Увидимся позже, детка.

Один вчера в девять вечера. Один в девять тридцать. Один в десять. Десять пятнадцать. Одиннадцать тридцать. Сегодня в шесть утра.

Мой желудок опускается, как камень.

— Что нужно сделать парню, чтобы заставить свою женщину попрощаться?

Я поднимаю глаза. Уэст стоит в дверях, опираясь рукой о косяк.

— Мой отец звонил шесть раз прошлой ночью.

— Это... это звучит чересчур.

— Ага.

Плохие новости, киска, — шепчут интернет-придурки.

Я почти забыла о них. Я позволила себе забыть. Позволила себе притвориться.

Не готовая слушать папину голосовую почту, я переключаюсь на электронную почту. Пятьдесят новых сообщений. Я прокручиваю список, вижу странные адреса электронной почты и угрожающие темы.

Вижу имя моего отца.

Позвони мне, срочное дело.

Письмо от моей сестры Жанель.

МНЕ НУЖНО С ТОБОЙ ПОГОВОРИТЬ.

Я не нажимаю ни на один из них.

Я открываю веб-браузер и набираю свое имя.

Кэролайн Пьясеки. Расширенный поиск. Ограничение на последние двадцать четыре часа.

Так много ссылок. Все худшие сайты. Все те же фотографии, снова и снова.

Этого не должно было случиться, но это так.

Уэст стоит позади меня, положив руки мне на плечи. Телефон скрыт от глаз падающими

волосами, и мне жаль, что у меня нет чего-то лучшего, чтобы спрятаться. Какого-то места, какого-то мира, куда я могла бы взять его, где все еще не было разрушено.

— Это плохо, — говорит он.

Это не вопрос. Он это чувствует. Он знает.

— Ага. Это плохо.

Но после этого становится только хуже.

***

Я вхожу в кабинет отца, готовая к бою.

Уэст остается в машине, припаркованной в конце подъездной дорожки. Я чувствую себя дерьмово из-за этого, но он сказал, что я могу сражаться только в одной битве за раз, и он прав. Вероятно, день, когда я снова познакомлю Уэста с моим отцом и признаюсь, что он мой парень, — это не день сексуальных фотографий.

И все же. Просто зная, что Уэст где-то там, ждет. Зная, что он на моей стороне. Это помогает.

Сегодня утром мы оба прогуляли занятия. Он взял отгул в библиотеке. Не думаю, что он прогуливал занятия за весь год, и он определенно никогда не пропускал работу, так что я ценю этот жест. К тому же он мне нужен. Он не очень хорошо разбирается в компьютерах, но хорошо ладит со мной. Он сидел рядом со мной часами, пока я вытаскивала свои электронные таблицы, искала в Google, пока у меня не зачесались глаза, разглагольствовала и бредила, раскрывая слой за слоем нападение Нейта.

На этот раз все еще хуже. Намного хуже, чем раньше.

Фотографии повсюду, вывешенные на всех развратных сайтах вместе с моим именем, моим университетом, да, да. Я уже давно утратила способность находить это шокирующим.

Что шокирует, так это все остальное.

Ненавистные посты на моей стене Facebook. Личные заметки к моей учебной электронной почте от незнакомцев, которые хотят изнасиловать меня, трахнуть меня, ударить меня по киске. Мой Твиттер-аккаунт рассылает спам-сообщения со ссылками на мою вульву. И каким-то образом, Боже, со всеми моими профессорами, должно быть, связались, потому что я получила озабоченное электронное письмо от трех из них и телефонное сообщение из управления по делам студентов с просьбой назначить собеседование как можно скорее.

За шесть часов я прошла через боль и гнев, отвращение и страх, смирение и ярость. Я — сорокапятикилограмовый мешок бьющихся чувств. Мне грустно. Я злюсь. Я просто развалина.

Но Уэст со мной.

И не только Уэст, после восьми часов Бриджит появилась с Куинн. Они позвонили Кришне, который подключил свой ноутбук, мой и Куинн к временной сети на кофейном столике в гостиной. Через час он вместе с Куинн и Бриджит руководил поисково-регистрационной операцией. Они делают скриншоты всего, обращаются за помощью к другу-гику из класса Кришны, который обладает сумасшедшими компьютерными навыками, просматривают справочник для студентов, чтобы выяснить, какие правила нарушает Нейт и что с этим можно сделать.