Глупая серая мышка
Шрифт:
Меня больше поведение мышки моей интересует. То ли гнев на милость сменила, то ли очередную гадость готовит.
Но как она за меня заступилась. Не ожидал такой поддержки. Вот только Азмаил и в этом вопросе быстрее меня ситуацию прокачал. Или, он знает что-то, что от меня скрывает.
Кругом сплошные загадки. Может и к лучшему. Без них жизнь совсем тоскливой стала бы.
Охрана расступилась, пропуская нас в большую гостиную.
А там… уже герцог, вино попивая, нас ждет. Короля приветствуя, с тахты поднялся. Мне подмигнул, мол, попали мы…
Да я и сам понимаю, что не для наград и почестей нас сюда пригласили.
Все
Пригубили. Хорошее вино. Но, не эльфийское. Я такого даже не пробовал. Может, у него с других миров поставки налажены?
— Когда вы выезжать собираетесь?
Так, король уже, похоже, в курсе дела.
— Думаю, через пару дней тронемся. Сначала в замок ко мне заедем. А потом и в храм.
Король и Повелителем удовлетворенно головой кивают. Артур загадочно улыбается. Похоже, что-то я упустил. Но, нисколько не жалею. Руки до сих пор чувствуют нежное девичье тело. Это дороже чем все человеко-демонские интриги.
— С вами поедет графиня Камилла. — Я, от неожиданности, едва вино на камзол не пролил. Хорошо еще, у Артура такая же растерянность на лице расплывается. Ладно, Вельз хоть излишней нагрузкой не будет. А эта барышня…
Но король на нашу реакцию внимания не обращает.
— О том, что я сейчас скажу, Вы — он подразумевает меня и герцога. Повелитель, тот, как всегда, в курсе. Когда только успевает? Всюду свои лапы волосатые протянуть умудряется — узнаете одними из первых. Еще неделю назад, любая утечка была бы опасна. Но теперь… — и на его лице появляется удивительно нежная улыбка. — Вы знаете, что мы с королевой в браке уже давно. И детей у нас нет. Поэтому, любое появление ребенка, родившегося до брака, могло вызвать лишние волнения в стране.
Мы с Артуром одновременно смотрим друг на друга. Выражение лиц у обоих… Не зря Повелитель сомневается в моих способностях. Но герцог-то. Он-то всегда при дворе. Вот что значит, прятать очевидное у всех на виду.
Поворачиваемся к королю. Тот кивает, подтверждая наши выводы.
— Да, Камилла — моя дочь. Теперь, когда маги подтвердили, что у нас с королевой будет ребенок, наследник, я могу это открыто признать. Не подвергая лишней опасности ни ее, не свою власть. Вот только… это еще не все. — И он смотрит на Повелителя, словно, еще раз спрашивает у него совета. Дожидается в ответ, едва заметного кивка, и продолжает, обращаясь уже не ко мне, а к Артуру. — Двадцать пять лет тому назад ни один, а двое мужчин приезжали в храм танцовщиц стихий. Твой отец и… я. И две танцовщицы, после этого, покинули его. Одной была твоя мать, Артур. Второй — мать Камиллы. — И словно предвосхищая незаданный вопрос, добавил. — Нет, мать Камиллы была обычной, насколько этот термин приемлем для танцовщиц стихий, женщиной. Из того же мира, что и воспитанница князя. Кем была твоя мать, я не знаю. И, боюсь, твой отец не знал тоже. Свою тайну она унесла с собой. Куда?… Мы пытались ответить на этот вопрос. Но, не смогли. И, даже моя возлюбленная, ничего не знала о своей подруге.
Мы молчали. Все события тех лет, словно реальные проходили перед нашими глазами. Две юные танцовщицы. Старший герцог, потерявший надежду на возрождение своего рода. Принц Эдгар, до коронации которого оставалось еще долгих пятнадцать лет. Новорожденный Артур, всего лишь месяц, чувствующий ласковые руки матери. Камилла…
— Мать Камиллы умерла при родах. И девочку забрал к себе один из немногих моих друзей. Признав своей дочерью. Но… королева всегда знала об этой тайне. Именно она, когда графиня осиротела, предложила мне назвать ее своей фавориткой. Дав ей возможность бывать во дворце и насколько можно больше общаться со мной и с собой, полюбив ее как своего ребенка. И… защитив ее от всяких проходимцев.
Вот только не надо смотреть в мою сторону. Кто старое помянет…
А картинка вырисовывается все более интересное. Если бы… Если бы не постоянное ощущение, что ни к добру все это.
И мы вернулись в бальный зал.
Сначала ушел очень задумчивый герцог. И не надо иметь проницательность Повелителя, чтобы понять, о чем он думает.
Похоже, на одного соперника у меня стало меньше.
Затем и мы, по дороге еще раз обсудив основные цели нашего похода. Который начинался как простая прогулка по выяснению родового древа герцога. И дорос до многогранной загадки. Каждая из которых, по каким-то своим законам, являлась смертельно опасной.
Момент, когда двери распахнулись, и на лестнице появилась Тая, я пропустил. Раздумывая о хитросплетениях человеческих жизней и последствиях их пересечения.
Поднял голову, когда осознал, что в зале стоит абсолютная тишина.
Она стояла на верхней ступеньке лестницы. Белое платье делало ее похожей на невесту. Хрупкую. Очаровательную, в своей невинности. Самую желанную.
А потом она сделала шаг. И ее тело растаяло в призрачном сиянии, а темные волосы вспыхнули лезвиями снежной стихии.
И в вой ветра вплелся тяжелый ритм барабанов. И голос женщины, что напомнил мне, услышанную когда-то в детстве, колыбельную.
И с каждым ее шагом вниз ее стихии вставали рядом с ней. Такие разные. И такие похожие. Деля вместе с ней каждое ее движение, каждый ее жест.
И их тела, как единое целое, смущали и волновали каждой новой замершей композицией.
А потом им навстречу поднялся Он. И в мире не осталось ничего, кроме замысловатой игры мужчины и женщины. Игры старой, как сама жизнь. И, не познаваемой, как сама вечность.
И только фигура танцовщицы, одиноко застыла чуть в стороне. И в каждом изломе ее тела, чувствовалось дикое одиночество. И ее руки звали и молили. Ее тело рвалось ввысь и застывало разочарованием.
И за мгновение до того, как от ее тела по залу пронеслась волна знойного воздуха, я, по какому-то наитию, поднял магический щиты.
И тогда я понял, какова власть Танца над людьми. О чем предупреждала меня моя душа, когда ощущала, исходящую от Таи опасность.
Потому что воля танцовщицы, заставила всех, кто не успел, также как и я, защититься, выпустить на волю то, что они прятали под масками холодности и равнодушия. Она вытащила из них жажду любить и быть любимыми. Она гнала их друг к другу. Она заставляла их отрывать сердца и видеть. Видеть то, что обычно ускользало от их внимания.
И, глядя на них, я тоже сдался. И опустил щиты. И меня обдало зноем. И сердце вздрогнуло, замерев взглядом на одинокой фигуре, что распласталась по паркетному полу.
Моя душа рванулась к ней. Мое тело вспыхнуло огнем желания. Желания прикоснуться, ощутить мягкость кожи, теплоту ее губ. Желания обладать. Одному. Всегда. Каждое мгновение, каждый вздох. В каждом рождении и в каждом мире. Желания принадлежать. Полностью. Каждой мыслью и чувством.
И я сделал шаг к этому сломанному телу. Я приподнял ее за плечи, и, удивленный взгляд был ответом на мое прикосновение.