Глупая
Шрифт:
– Тут достаточно места, чтобы разместиться порознь, – заметила я.
– Да, но так мне приятнее, – возразил Тео.
– Артемио! – в гостиную ворвался Эйо. – Артемио, Поль рожает!
Помощник мужа был необычайно взволнован. Тео, видимо, тоже это заметил, раз ссадил меня со своих колен.
– Ты только представь, она весь день молчала! – возмутился он и тут же осёкся, увидев нас. – Простите! – рассеянно извинился. – Тётя Азалия, Джениса, рад вас видеть, но…
– Эйо, дорогой, не нужно, – мирно отозвалась
– Я буквально на минуту, тётя Азалия. Артемио, знаю, ты не хотел, но придётся провести допрос. Энмах требует отчёт к утру, а я…
– Поспеши к Поль, – остановил его изъяснения Тео.
– Спасибо! – тут же кинул Эйо и исчез.
– Тебя проводить? – обратился ко мне муж, поднимаясь.
Я с недоумением взглянула на него. Неужели он опасается оставлять меня наедине со своей мамой?
– Нет. Я ещё не услышала объяснений.
– Хорошо, – не стал он спорить. – Не жди меня, ложись спать, – наставлял он, а затем обернулся к тере Азалии. – Мама, я надеюсь на тебя.
Деловой какой, всем указания выдал.
Не дожидаясь ответов, Тео исчез. На этот раз без показушности.
Я вернулась к своему уже прилично подтаявшему мороженому, а тера Азалия взялась за фруктовое желе.
– Так зачем вы мне больно сделали? – поинтересовалась я, не собираясь оставлять этот вопрос без ответа.
– Прости за неприятные ощущения. Обычно моя магия воздействует незаметно, – покаянно произнесла она.
Хотя не могу с уверенностью утверждать о её искренности.
Освободив руки, я уселась ровнее, показывая своё полное внимание.
– Определённая группа людей более чувствительна к моему личному дару, – пояснила мама Тео.
– Тера Азалия, вы показались мне достаточно прямой и откровенной. Не нужно говорить загадками. Убегать, не дослушав вас, я не стану. Да и излишней нервозностью не страдаю.
– Два месяца назад Артемио сообщил мне о своём скором браке. Быть может, ты уже знаешь, что у магов тьмы подобные вещи считаются личными, и вмешиваться в них никто не имеет права.
– Подождите, а как же закон о помолвке без участия детей? Разве это не вмешательство? – перебила я.
– Не тот случай, – улыбнулась тера Азалия. – Меня, как и любую мать, конечно, заинтересовала столь поспешная женитьба, – продолжала она. – Вот только Артемио не пожелал рассказывать деталей. Той же ночью у Эмиля явилась во тьму долгожданная дочь, и стало не до разговоров.
– У вас недавно родилась дочь? – поразилась я.
– Не у меня, Джениса. У Эмиля, моего мужа.
Я кинула взгляд на её руки. Вязь только на пальцах. Наверное, поэтому мама Тео так легко говорит о рождении дочери у её мужа.
– Вижу, ты не совсем понимаешь, – заметила она.
– Совсем не понимаю, – призналась я.
– Давненько я не рассказывала о себе, – с неким воодушевлением произнесла тера Азалия. – Позволь устроиться поудобнее.
Не успела я ничего ответить, как мама Тео отставила свою вазочку и скинула туфли, а затем уместила согнутые ноги на диване.
– Ты тоже можешь не стесняться меня, – предложила она. – И, давай, опустим «тера»? После моих слов оно будет неуместно.
– Хорошо, Азалия, – приняла я, хотя свою позу оставила без изменений. Пока удобно и так.
– Мой личный дар открылся очень поздно, – начала она. – Ничего, что я с самых истоков?
– Так даже лучше, – заверила её.
– Так вот, долгое время и я, и родители считали, что Тьма обделила меня даром. Это, конечно, безумно огорчало, не буду скрывать. А в двадцать пять моя способность раскрылась, – последнюю фразу Азалия произнесла в задумчивости, видимо, мыслями переносясь в прошлое. – Ох, я уже и забыла, как это сложно – вспоминать былое!
– Может, не стоит тогда? – больше из вежливости, чем из желания, спросила я.
– Нет-нет, – отказалась Азалия. – В этом есть особое удовольствие. Поведать о себе, в очередной раз взглянуть на всё будто со стороны.
– Наверное, – неуверенно согласилась с ней.
– Как я уже сказала, в двадцать пять лет у меня внезапно раскрылся личный дар. И это было… ошеломляюще. Первая ночь с мужчиной закончилась невероятным разочарованием и чувством гадливости. К себе. Не скажу, что отличалась романтичностью и грезила о мужчине, у которого буду единственной, но оказаться сорок седьмой в списке побед на любовном поприще – уже слишком. Наверное, я смогла бы даже это простить, стерпеть, если бы наряду со всеми прошлыми любовницами не увидела ребёнка.
– То есть вы можете видеть… весь прошлый опыт и детей? – уточнила я.
– Мне понадобилось время, чтобы разобраться со своей способность. Мой личный дар – это умение видеть родственные связи по прямой линии, беременность, отца ещё не рождённого ребёнка. Удивительный и очень ёмкий дар, – Азалия произнесла это так, словно копировала чью-то фразу. – Но наказание жестоко, – тут же отрезала она. – Поначалу я думала, что сойду с ума от той грязи, в которую мне приходилось окунаться. Лишь через несколько лет я привыкла воспринимать наказание, как удобное знание.
– Так в чём оно заключается?
– Ты всё верно поняла, я вижу всех любовников или любовниц, в зависимости от пола собеседника.
– То есть, вот, совсем видите? Сам «процесс»? – заинтересовалась я.
– И узнаю человека, если он мне знаком, даже без чёткого лица, – кивнула Азалия.
– Жестоко, – согласилась я с одним из предыдущих высказываний. – Это же… не могу представить такого!
– О, поверь, за сорок лет я настолько привыкла, что удивить или поразить меня сложно, – Азалия тихо засмеялась.