Глупышка
Шрифт:
Пригубив вина, я тяжело вздохнула. Мне всегда казалось, что, работая в агентстве, я занимаю чье-то место. Зато хоть опыт есть, впредь буду умнее.
– Я рада, что ты уволилась, – в который раз повторила подруга. – А то мне без тебя скучно. А так…
– Завтра обе в центр занятости, – строго прервала Юлькин шепот моя мама. Тетя Нюра сегодня была на смене, и это несказанно меня обрадовало. А отпраздновать мое увольнение была папина идея, чтобы, по его словам, развеять атмосферу удрученности и привлечь удачу.
Поужинав, мы с
– Я завтра никуда не пойду! У меня свидание, – заявила подруга, заваливаясь на кровать.
Я, скинув тапки, устроилась рядышком.
– Везет тебе.
– Пойдешь с нами. Ты же любишь кино.
Я кивнула. Кто не любит кино?
– С кем пойдешь? – Я не знала нового избранника подруги. Еще вчера вроде холостая была.
Юля села на кровати, схватила плюшевого зайца и, обняв его, хихикнула.
– Егор, – с придыханием произнесла она его имя. – Курсант военного училища. Красивый, в форме. Дашь красную юбку? А то мне надеть нечего.
Я улыбнулась, уткнувшись в стакан и допивая вино.
– Конечно дам.
Мы еще потрещали о мальчиках. Юля, казалось, знала всю подноготную Егора, вплоть до имен родителей. Это было что-то! Как выяснилось, она провела расследование по всем фронтам, а мне почему-то так помочь и не смогла. Из статей в инете да по сплетням с теперь уже бывшей работы мне кое-что удалось выяснить о Романе Аристраховиче. Хорошо, что влюбленность не переросла в нечто большее, а так хотя бы осталось приятное впечатление. Можно вечерами вспоминать о желтоглазом красавце и вздыхать.
Утром меня разбудила мама. Она настаивала, чтобы я шла в центр занятости. Я махнула рукой в знак согласия и вновь уснула. Всю ночь я опять бегала по коридорам от страшных злых серых глаз. Генеральный орал на меня за то, что я неправильно сделала таблицу, а я пыталась объяснить, что это не я. Но Большой Босс не слушал, лишь стучал треклятой папкой по столу, а потом, когда я в страхе начала убегать от него, стал догонять меня. И гонял он меня так до самого утра. Голова гудела от похмелья, веки опухли от слез. Второй раз я спала без сновидений и была благодарна Боссу за то, что наконец-то он отстал от меня. Правда, сон продлился не долго. Не прошло и часа, как меня разбудил телефонный звонок.
С трудом разлепив глаза и щурясь от яркого солнечного света, я убрала с лица волосы, чтобы наконец разглядеть, кто звонит. Это был Большой Босс!
Оробев, я не сразу нашла в себе смелости принять вызов.
– Да? – тихо шепнула в трубку.
– Обед у меня в кабинете.
– Что? – опешила я от грубого и холодного голоса.
Я еще не уловила смысл сказанного Большим Боссом, а из динамика уже полились гудки. Судорожно пытаясь сообразить, чего он от меня хочет, я раз за разом повторяла только что услышанное, но смысл от меня ускользал. После
– Обед у меня в кабинете! – раздраженно выкрикнула я.
Так что же это получается – меня что, на работу вызвали? То есть меня опять не уволили? Или я снова не так поняла, и меня сейчас пытать будут? Тогда зачем обед?
– Или в обед у меня в кабинете, – повторила я как попугай.
И так и эдак я прикидывала в уме, что он сказал, попутно пытаясь выбраться из-под одеяла. Я почесала затылок, не зная, верить себе или нет. Может, я ослышалась или мне это вообще приснилось. Возможно, он сказал: «Вы уволены», а я просто постоянно о еде думаю?
Живот заурчал. Ну вот, что и следовало доказать. От голода мысли всегда не о том. Осторожно взяв смартфон, я проверила журнал вызовов. Нет, точно звонил. Я решительно набрала номер Большого Босса. Он ответил сразу.
– Что?
Спросил так, словно он мне и не звонил. Как будто это я надоедаю ему звонками.
– Я не поняла, что вы сказали? – Уточнять, звонил он мне или нет, я не стала, хотя могла бы, но решила перейти сразу к делу.
– Ты не уволена. Обед у меня в кабинете.
– А почему? – растерялась я, задумчиво теребя край пододеяльника.
В трубке послышался тихий смешок, а затем и вовсе обидное:
– Это приказ.
Опять пошли гудки, а я окончательно проснулась. Полдесятого утра. Мир «затопило» солнце, даря ему свои уже не греющие лучи. Голые деревья заглядывали ко мне в окно, а я сидела и не понимала, что происходит.
Глава 3
– Что это? – устало спросил Дмитрий, когда вновь увидел приказ об увольнении Самохиной. Анна Витальевна сильно нервничала, так как была не в курсе всех нюансов, но прежде чем принести приказ, наученная горьким опытом, кое-что разузнала.
– Вчера Антон Васильевич Бродский разругался с главным бухгалтером из-за отчета, который готовил для вас. Виновного потребовал уволить. Им оказалась Самохина. Она написала заявление на увольнение, чтобы не портить себе характеристику.
Дмитрий Анатольевич усмехнулся и приказал вызвать Бродского. Тот явился через пятнадцать минут. К этому времени Анна достала и таблицу, и заявление Самохиной, и все это теперь лежало перед Дмитрием.
– Рассказывай, – коротко приказал он Бродскому, успевшему сесть в кресло.
– Я еще не до конца подготовил отчет, но уже можно с уверенностью сказать, что прибыль не уменьшилась по сравнению с аналогичным кварталом прошлого года.
Антон пришел не с пустыми руками и положил перед генеральным тонкую папку. Ленивым взглядом тот окинул диаграмму и таблицу, а затем сказал:
– Ничего не понятно, уволен.
Бродский чуть не задохнулся и стал хватать ртом воздух, как выброшенная на берег рыба.
– За что, Дмитрий Анатольевич? Это же обычные таблицы. Я всегда их вам показывал.