Гляди в оба
Шрифт:
— Какие у нас зеленые глаза, — сообщил между тем парень мне на ухо, как будто цвет моих глаз был для меня страшной тайной.
— Тут другой бывает, он мне больше нравится, — сказала я блондину, кивая на кривляющегося на сцене Тараса, чтобы переключить его внимание с моего лица, которое он разглядывал в упор.
— Да уж, — сказал блондин. — Пидор какой-то. Тебе что, только такие нравятся?
— Не знаешь, тот вчера был? — продолжала я допытываться у соседа по стойке.
— На фиг он тебе? — напрягся блондин.
— Просто интересно. Он же популярный, парнишка этот.
— В рулетку он вчера играл. Кучу денег, дурак, спустил. А я выиграл. И чего суется, если не может? Правда, расплатился, и то хорошо. — Оказывается, мой ухажер умел
— А ты уверен, что это Птах? Который с радио?
— Да я этого шизика как облупленного знаю.
Интересно… Оказывается, Птах вчера просто в пух и прах проигрался. Неужто все так примитивно? Понадобились деньги — стащил из дома. Найти бы только теперь засранца, который подставил девушку.
— И что, он богатый? Много у него с собой было? — поинтересовалась я у блондина, который теперь приобнимал меня за талию. Смотрите, как увлекся!
— Нисколько. У таких денег не бывает, — с выражением сказал белобрысый, давая понять, что именно у таких, как он, монет — куры не клюют. Свободную руку он положил на стойку бара так, что можно было в подробностях разглядеть старинный мужской перстень на пальце. Красивый, без бандитских черепа и костей. Ну и что? Увидел бы он сейчас пачку в моей сумке — гонорар за раскрытое дело.
— Как так — нисколько? Как же тогда он расплатился?
— Да за него другой чувак платил, директор его, Семен.
Интересная подробность, очень даже интригующая. В перерывах между музыкальными номерами отсюда можно было услышать обрывки разговора за столиком с «деловыми». К сожалению, большее время музыка громыхала так нещадно, что я не могла разобрать даже того, что пытался говорить мне на ухо «высокий блондин в черном ботинке», от которого, правда, пахло не французским парфюмом, а российским сивушным перегаром. Но иногда все-таки случались внезапные паузы, и в один такой момент я расслышала, как Сеня говорит своим приятелям: «Слушать бум», а потом еще что-то вроде «Оплачивать бум»… Дурацкая, надо сказать, у этого Сени была манера вместо «будем» говорить «бум», словно он недавно вышел из зоны или, в лучшем случае, только что слез с колхозного трактора, чтобы начать рулить радиостанцией.
Кстати, именно Сеня на вид был самым малоприятным типом из всей сидящей за столиком компании — низенький, с аккуратной лысинкой на макушке и беспокойно бегающими глазками.
Увы, частному детективу выбирать не приходится. Увы, увы… Как раз на Сеню и пришлось мне направить всю мощную артиллерию своего обаяния и начать бомбить его призывными взглядами из-за могучего плеча блондина. Не смотришь? Не волнуйся, еще никому не удавалось спастись.
Уже через несколько минут Сеня забеспокоился, как-то еще больше завертелся на месте, принялся озираться по сторонам. Чуткий, понимаете ли, оказался. Наконец, увидев, что на него, не отрываясь, смотрит девушка, Сеня сначала замер, а затем самодовольно пригладил лысину и препротивно оскалился, показывая целый ряд блестящих желтых зубов. То ли из золота, то ли еще из чего — издалека не разобрать, но все равно хорошего мало. Я тоже улыбнулась в ответ господину директору. Доподлинно известно, что именно такие маленькие мужчинки с брюшком балдеют от высоких длинноногих девушек, тем более сегодня я была в короткой юбке. Поэтому я соблазнительно выставила коленку, обтянутую черным шелком дорогих колготок фирмы «Леванте», и сделала движение губами — то ли облизнулась, то ли намекнула на поцелуй. Сеня не остался в долгу и незаметно для своих собеседников, сделав вид, что почесывает щеку, провел пальцем по своим мерзким оттопыренным губам.
Ага, попался! Я уже придумала, с чего начну разговор: буду проситься на работу на «Радиотрах» в качестве ведущей, и Сеня сам не заметит, как выложит мне массу интересных подробностей про Птаха и, кто знает, может, натолкнет на верный путь.
Но всем этим планам не суждено было сбыться. Боковым зрением я неожиданно увидела, как Леночка и один из ее приятелей с серьгой в ухе встали со своих мест и нетвердыми, но решительными шагами направились в другой конец зала. Я сразу поняла, в чем дело. Только что «самый крутой в Тарасове диджей Тарас», который последние десять минут вел на сцене какую-то развлекательную викторину, закончил болтать свои глупости и отправился к своему столику передохнуть. С неотвратимостью подводной торпеды, невидимой до поры до времени среди танцующих и бесцельно шатающихся по залу людей, Лена приближалась к Тарасу. Увы, мне пришлось срочно покинуть точку, откуда я с такими удобствами метала стрелы Амура, и броситься ей наперерез. Но запоздала на несколько секунд, — когда я подошла, Леночка и Тарас уже успели столкнуться лоб в лоб, и теперь мне не оставалось ничего другого, как слушать пьяные Леночкины откровения.
— Быстро же ты занял Пташкино место, — с вызовом заявила она, с ненавистью глядя на Тараса. — Скотина ты, понял? И в эфире теперь один торчишь, и на сцене на месте Сережки мудохаешься. Молодец! Быстро говори, куда он подевался? Ты же знаешь, куда Птах улетел?
— Вот дура! — удивился Тарас. — Нет, правда дура набитая! Ты че, вообще… что ли? Откуда мне знать, куда твой Птах подевался?
— Нет, знаешь! Ты про какой самолет там говорил?
— Какой еще самолет? Ты что, с дуба рухнула? Отвяжись лучше. — И Тарас оглянулся на дружков за своим столиком.
— Сейчас скажешь какой, понял? Да ты первый был бы рад, если бы Пташка куда-нибудь исчез! Что, скажешь, не так?
Кажется, выпитая сейчас в «Колибри» с каким-то другом бутылка шампанского сделала Лену агрессивной и вовсе уж неуправляемой.
— Ничего себе! Нет, ничего себе, а? — Тарас не мог подобрать от возмущения нужных слов. — Да мне за него пахать второй день приходится! Он пьет, дурью мается, а я давай впахивайся. Так, что ли?
— Ну конечно! — не подумала уняться Леночка. — Урод бездарный, ты только и мечтал, как на его место проскочить. Дождался?
— Смотри у меня, сама сейчас дождешься, — пригрозил Тарас. — Тоже мне, нашла звезду экрана, то бишь эфира! Да твой Птах на радио втерся только из-за папаши. И держат там его потому, что папаша денег Сене на рекламу подкидывает. А на самом деле Птах — пустое место, наркота законченная…
Почему-то именно слова про пустое место сразили Леночку наповал.
— Ты сам пустое место! — взвизгнула Лена и вдруг прыгнула на Тараса, с силой вцепившись ему в волосы.
— Ах ты, дрянь! — взревел Тарас, отшвыривая Ленку на пол. В этот момент Леночкин спутник, с которым она только что пила, с готовностью заехал Тарасу по переносице — из носа диджея запузырилась кровь.
— Пацаны, бьют! — крикнул Тарас. — Скручивай их, сейчас в ментовку сдадим. Девку хватайте!
Дальше мне медлить было нельзя. На Леночку навалились два бугая — дружки Тараса, мальчишку с серьгой в ухе начал избивать какой-то тип.
Я снова порадовалась тому, что одета сегодня в коротенькое, но не узкое черное платье, одинаково подходящее и для вечерних коктейлей, и для деловых встреч, и для нанесения противнику ударов ногами.
Раз! Быстро развернувшись всем корпусом, я без труда угодила под дых мужику, который стискивал Леночкину шею. Я думала, что та сразу догадается бежать, но Леночка извернулась и, как мангуста, вцепилась зубами в чью-то руку. Второму нападавшему пришлось ударить головой под подбородок и слегка подправить ему челюсть. Ничего, судя по толстой цепи на шее, у него хватит золота, чтобы вставить потом недостающие зубы. Спиной я почувствовала, что сзади меня кто-то прикрывает, и, обернувшись, увидела, как самозабвенно мой блондинистый молчаливый поклонник чешет кулаками наших противников — у него это получалось куда лучше, чем языком. Но еще я увидела, что из другого конца зала к нам уже бежали Леночкины приятели, а от входных дверей в нашу сторону пробиралось несколько охранников с каменными лицами неандертальцев. Начиналась массовая драка, нужно было как можно быстрее уносить отсюда ноги.