Гляди в оба
Шрифт:
— Девчонки, поехали ко мне, не пожалеете, — предложил высунувшийся мне навстречу мужчина, в котором я с ужасом узнала лицо, недавно виденное в «Колибри». Ну надо же, какое нелепое совпадение. Ведь узнает же. Впрочем, нет, товарищ-господин был слишком пьян, чтобы суметь сопоставить и хоть как-то осмыслить недавно разыгравшиеся перед ним картинки. Он видел (и наверняка нерезко) в нас просто ночных женщин и тупо нацелен был только на одно простейшее действие. Я бы, конечно, сразу захлопнула перед его носом дверцу, если бы не узнала в незнакомце одного из тех, кто сидел за интересующим меня
— А куда едем? — спросила с любопытством.
— В гостиницу. В вашу «Хорватию». У нас там номер на троих, а двоих всю ночь не будет, — сообщил мужчина.
Услышав про «Хорватию», Леночка издала вполне членораздельный стон, но когда я сзади незаметно дернула ее за волосы, то сразу притихла. У меня с тарасовской гостиницей «Хорватия» тоже были не лучшие ассоциации. Прямо скажем — военные. То, что в гостинице происходило по ночам, было почище сербско-хорватской войны, хотя строилась гостиница в свое время дружественными социалистическими братьями хорватами из мирных соображений. И названа тоже в честь побратимов, в знак благодарности.
— А соседи мои решили в ночном клубе остаться. Черт, забыл, как он здесь называется. У нас в Москве их уже миллион, но я привык к своему «Пилигриму», только туда хожу. Хоть мордобоя никогда нет. А здесь — не успели прийти, как козлы какие-то сцепились. Я посидел немного и думаю — нет, такое не по мне, я человек осторожный, мне жизнь дорога, — продолжал рассказывать мой сосед таксисту с каменным лицом прерванную нашим появлением историю.
Даже удивительно: почему это многие мужики, когда напиваются, резко заболевают недержанием речи? Впрочем, в данном случае такая болезнь мне сейчас на пользу.
— А мои друзья все равно остались, им хозяин девочек пообещал. Я говорил: поехали, мужики, этого добра и в гостинице много, да и просто по дороге. Точно я говорю? — ущипнул меня мужчина за коленку.
— Так вы все из Москвы? — спросила я зачем-то, хотя на самом деле уже пожалела, что поехала с этим придурком. Он был таким пьяным, что уже еле говорил и даже посреди слов подозрительно всхрапывал. Ну что у него можно узнать в таком состоянии? И потом — а что я, собственно, хочу узнать? Так просто, никак не могу остановиться, разогнавшись на дальней дистанции.
— И не говори. Ши-рака-а-а страна-а-а моя-а-а родна-а-а-я, — затянул мой спутник дурным голосом. — Вот что нужно по радио передавать, да, девчонки? А мы всякую тратату гоняем. Многа-а-а в ней…
Неизвестно, сколько бы он и дальше орал в ухо, если бы водитель не объявил гробовым тоном:
— Приехали. Вылезай, Шаляпин, блин.
— … лесов, полей и рек… Ну точно, — остановил арию «Шаляпин», изумленно уставившись на реку, протекающую как раз мимо «Хорватии». — Вы, девчонки, сколько берете-то? — осведомился москвич между делом, отсчитывая таксисту бумажки из кошелька. — Я чего-то и не спросил…
— Пятьсот баксов.
— Чего? Не понял. Чего пятьсот баксов?
— Пятьсот баксов в час, — сказала я столичному гостю, нагло глядя на него своими большими зелеными
— Да ты чего, офонарела? В Москве интердевочку лет пятнадцати можно найти в десять раз дешевле! Уж не таких мочалок!.. — начинал трезветь на глазах «Шаляпин».
Вот тот, говорят, был широкой души человек и петь умел. А этот и козлом блеет к тому же. Ничего, пусть знает цену тарасовских девочек. Во мне прямо-таки патриотизм какой-то взыграл. Вид спокойной реки, что ли, так на мозги действует, способствует, так сказать, «нравственному очищению» организма, как нас учили в школе.
— Вот и вали к своим интердевочкам, сквалыга! — захлопнула я перед мужиком дверцу. И чего вообще с ним связалась?
— И вы тоже валите, — скомандовал водитель.
— Дяденька, подвезите. На нас с подружкой напали, хотели изнасиловать. Вот деньги, — принялась я совсем другим тоном уговаривать упитанного мужчину со строгим, прокурорским выражением лица. Мне даже показалось, что это именно он призывно сигналил и пытался что-то прокричать мне не так давно, когда я и сама была за рулем. Впрочем, вполне возможно, что я ошиблась, а красноморденький дядя сейчас в упор не замечал оборванку.
По тому, с каким видом он терпел в своем убогом плюшевом салоне продажных девиц, было ясно, что «товарищ прокурор» не поверил ни единому нашему слову и за всю дорогу не удостоил меня больше своим взглядом. И это к лучшему, мы уже и так еле шевелились от усталости. Только один раз Леночка с благодарностью сжала мой локоть, когда поняла, что я везу ее к себе домой, не оставляю одну.
— С днем рождения, подружка! Отлично отметили? — шепнула я ей на ухо.
Глава 3 Рыжая ведьма в тылу врага
Сомнительное, скажу я вам, удовольствие просыпаться утром с похмелья, да еще после скоростной ночной пробежки по городу, прыжков с забора и катания с металлической горки. Даже мое неплохо тренированное тело ныло и требовало, чтобы его все оставили в покое. Но особенно гудела голова. Выпитый вчера коньяк плюс поганый коктейль услужливого блондина в «Колибри» (я сразу почувствовала, что одним из его компонентов была дешевая местная водка «Антигона», но надо же было как-то оправдывать свое место у стойки бара!) сделали свое темное дело.
Но я-то уж знаю, что в таком состоянии себя жалеть нельзя. Самое главное — встать, остальное пойдет как по маслу — восточная гимнастика, душ, легкий завтрак… Неужели никто больше не слышит, как тикает отведенное Лене время, и не чувствует кожей, что из двадцати четырех часов скоро можно будет смело вычесть половину? А ведь мы еще не продвинулись ни на шаг.
Такая уж у меня есть особенность: подписываясь под новое дело, включать внутри себя завод, не дающий расслабиться до его окончания. Все, подъем!