Гнёт Луны
Шрифт:
— Вот тогда и будешь думать, что делать дальше. И от всего сердца поздравляю тебя.
Ричард скинул звонок, и Илона всхлипнула. Не хотела она идти и говорить Рене, что он, возможно, отец ребенка, которому только сутки, но Ричард прав — утаивать эту информацию бессмысленно. Или смысленно? Выпить, например, чудо-таблеточку и забыть о произошедшем. Время еще позволяло. Это даже еще не сгусток клеток. У нее уже был один волчонок, которому ей предстоит только стать матерью, а тут уже второй нарисовался. Такой милый с бледной пепельной
Ил выскочила из такси и остановилась перед галереей. Жалюзи опущены, дверь заперта, однако она знала, что Рене здесь. И его друзья. Улица была заставлена дорогими машинами, а стекло вибрировало от приглушенной музыки. Илона постучала и зло пнула дверь.
— У нас закрытая вечеринка, — щелкнул замок и высунулась голова юного парнишки. — Гуляй, цыпа.
— Завали хлеборезку, — Ил толкнула незнакомца в голую грудь.
Парень упал, и Ил зашла в зал с картинами, утопающем в интимном полумраке. Полуголые гости Рене танцевали под тихую музыку, валялись по углам и бесстыдно предавались греху прямо под высокохудожественными холстами.
— Где Рене? — Ил склонилась над пьяным парнем.
— Кто ты такая?
— Твоя смерть, — девушка оскалилась и перешагнула через испуганного обдолбыша.
— Но я еще молод! Так молод, Госпожа Смерть!
В зале со статуями Ил оглядела обжимающихся на полу развратников и устремилась к лестнице. В воздухе витали запахи пота, наслаждения, дорогого алкоголя и чего-то еще. Что-то кислое и резкое выкручивало сознание наизнанку. Заметив на одном из постаментов несколько дорожек белого порошка, кредитную карту и свернутую в трубочку купюру, Илона зло хрустнула шеей. Богема развлекалась на полную катушку.
Девушка прошмыгнула в кабинет Рене и замерла посреди голых тел. В углу на бархатных подушках развалился сам хозяин вечера, нагой и весь измазанный в краске. А рядом с ним стоял какой-то печальный и одинокий фикус в горшке.
— Милая Илона? — Рене пьяно посмотрел на гостью. — Неужели уже утро?
— Нет, — девушка перешагнула через грудастую блондинку. — Рене, надо поговорить.
— Ты одумалась? — мужчина вскинул бровь. — И готова признать, что я разбил тебе сердце?
Ил осторожно присела рядом с возбужденным и одурманенным мужчиной на подушки и серьезно посмотрела на него:
— Похоже, пупсик, я беременна.
Рене хохотнул и прошептал, приблизив лицо к щеке мрачной Илоны:
— Хорошая шутка, дорогуша, но это полная бессмыслица.
— Ты, конечно, не в курсе всех этих волчьих штучек, но суки узнают о своем интересном положении чуть ли не сразу после оплодотворения, — Илона нахмурилась, чувствуя себя очень глупо и неловко.
— Куколка моя, я не об этом, — Рене провел пальцами по ее скуле. — Я не могу быть отцом твоего волчонка. У меня вазэктомия.
Ил сцапала яички охнувшего мужчины, и лишь через секунду она поняла, что вазэктомия и кастрация — это разные вещи.
— Как неудобно получилось, — прошептала Ил,
— Не знаю, — Рене провел языком по шее девушки. — Но точно не я.
— Неужели Ричард?
— Может и Ричард, хотя понятия не имею кто это, — мужчина юркнул рукой под футболку и смял левую грудь Илоны. — Знаешь, есть что-то в беременных очень сексуальное.
— Рене, — Ил холодно взглянула в его лицо. — Что мне делать?
— Сделай аборт, — мужчина сладко улыбнулся. — У тебя же уже есть сын.
— А если бы он был твоим? — Ил сузила глаза.
— Мой ответ был бы тот же, милая, — Рене скользнул рукой вниз к напряженному животу гостьи и заглянул в ее печальные глаза. — Дети и семья — это не мое. И не твое. Я оплачу все расходы.
Ил коснулась его лица и ласково поцеловала.
— Я увольняюсь, — она нежно улыбнулась.
— Какие глупости! — рыкнул Рене.
— Я готова к неоднозначности искусства, но не к уродству самих творцов, — Ил смахнула локон со лба мужчины. — Я не хочу работать с наркоманами и обманывать гостей, что их картины и статуи несут в себе какой-то смысл. Это бред, что обрел форму в очередном бэд-трипе.
Рене со стоном впился в губы Илоны, повалив на подушке. Когда он рывком стянул с девушки штаны, Ил укусила до крови его язык, спихнула его с себя и подскочила на ноги.
— Всего хорошего, — она туго завязала шнурки на поясе и сердито посмотрела на изумленного мужчину, прижимающего ладонь ко рту. — Объявляю наш перформанс завершенным, Рене. Я благодарна тебе за возможность окунуться в другую жизнь, за помощь с Ворганой, с которой ты неизвестно что сделал, и за минуты влюбленности. Это было очень волнительно.
— Так ты все-таки… — Рене оскалился в кровавой улыбке.
— Влюбилась? Да, — Ил кивнула и отпихнула от себя ногу голого жилистого мужика, в котором узнала садиста с плеткой. — Ненадолго. Как в тебя не влюбится? Деньги, молодость, красота вскружила мне голову, но по итогу все скатилось в полное дерьмище. И что самое забавное, здесь виновата только я. Я ужас как люблю усложнять себе жизнь, потому что иначе мне скучно. Я тоже, мать твою, художник. Раскрашиваю свою и чужие жизни в краски надрыва и истерик.
— Я тоже был влюблен тебя, — Рене лучезарно улыбнулся.
— Тогда твоих фанатов ждут новые работы и выставки? — Ил вскинула бровь.
— О да, — восторженно согласился мужчина.
— Прощай, Рене, — Ил зашагала прочь.
— Прощай, — он проводил ее горестным взглядом, — моя волчица.
Наверное, стоило повернуться и сказать томному идиоту, что его вазэктомия — чушь собачья, и Мать Луна плевать хотела его жалкие попытки оградить себя от потомства с волчицей, но для унижений перед самодовольным кобелем у Илоны не было сил. Это не Ричард наградил ее подарочком, нет, а бестолковый эгоист с ошметками красок в густых волосах.