Гнев духов
Шрифт:
— Ты прав, — согласно кивнул Черный Стриж и, словно не заметив поведения Летящего Зимородка, продолжил: — Две лодки медведь попортил, одну так и не нашли. У нас две лодки. Они способны унести только четверых мужчин. Четверым не загнать и не скрасть большого зверя, на двух долбленках большой добычи не увезти. Двух мало, даже если половина охотников захочет отправиться к дальним стоянкам за добычей. Рядом с селением охота плохая. Без лодок нам хорошего припаса не собрать. Зимой голодать придется.
— Попробуем уходить к дальним стоянкам пешими, — предложил Упрямый Лось.
—
— Я знаю, — спокойно кивнул Упрямый Лось. — Но пешком можно дойти, устроить шумный загон и уйти. А добычу пусть везут те, кто на лодках.
— Двух лодок все равно слишком мало, дабы привезти еды для всего рода и сделать припасы, — степенно произнес Мощный Волк. — Нужно выдалбливать новые. У тебя ведь есть танцующие осины, Беседующий-с-Небом?
— Их пять, — ответил шаман. — Но они еще малы. Нужно посмотреть.
— Долбить лодку долго и трудно, — сказал Мощный Волк. — Одному не справиться. Трудиться придется всем. И всех нужно кормить.
— Тихий Уж обмолвился, к Дальней Топи олени пришли! — поднялся Могучий Саблезуб. — Коли облаву сделать, можно для всего племени мяса добыть. И для запаса, и для тех, кто долбит. Досыта накормим, пусть делают!
— Тебя медведь помял, тебе нельзя, — осадил его Беседующий-с-Небом. — Веслом грести начнешь — совсем спина порвется. Пусть сперва зарастет хорошенько. Со мной пойдешь. Еще я, Черный Стриж, Бельчонка и Чибиса заберу.
— Они же не охотники! — напомнил Могучий Саблезуб.
— А мы не за добычей. Пусть запомнят, где танцующие деревья есть, коли без меня найти захотят.
— Дров надобно побольше, — стал загибать пальцы Мощный Волк, — долота старые потеряны давно, ель свежую на распор точить придется.
— Я пойду в загон к Дальней Топи, — решил Черный Стриж. — Упрямый Лось, Парящий Коршун и Грозный Вепрь — со мной. Ты, Сильный Лосось, с сыном дрова заготовь и ель, Мощный Волк об остальном позаботится. Могучий Саблезуб и старшие мальчики с шаманом идут. Все согласны? Тогда собираемся, день еще длинный. Сделать лодку в одиночку никому не по силам. Всем селением браться надобно. Надеюсь, духи больше не держат на нас зла и хоть немного подсобят.
Пока шаман собирал подростков, Могучий Саблезуб сходил домой, предупредил Золотую Тень, взял легкий гарпун, увенчанный длинным зазубренным острием из оленьих ребер, и вернулся к священной иве. Мальчики уже приплясывали здесь, предвкушая поход к чему-то неведомому. Каждому из выбранных помощников Беседующий-с-Небом вручил по тяжелому мешку из листьев рогоза и повел всех по нижней приречной тропе, опираясь, словно на посох, на тяжелое толстое копье с каменным наконечником и ленточками из беличьих шкур, что болтались под залитой клеем обмоткой. За шаманом, все еще поеживаясь от боли в спине, шагал Могучий Саблезуб, настороженно поглядывающий
Большая Река своими прохладными волнами намыла по краю русла ровный и чистый песчаный берег, идти по которому было легко и быстро. Здесь путников не сильно задерживали даже отдельные поваленные деревья, уронившие в стремнину свои густые кроны. Перемахнуть через них, опираясь на прочные древки копий, было совсем не трудно. У ближней протоки Беседующий-с-Небом отвернул в чащу, осторожно пробрался вдоль русла через густой малинник, повернул к пахнущей прелостью низине, из которой вытекал небольшой ручей, и там остановился:
— Вот, смотрите. Эта осина захотела танцевать, когда ты, Чибис, еще только появился на свет. Мыслю, лодка, которая из нее получится, будет носить твое имя.
— Почему мое? — не понял паренек.
— Потому, что она открылась в тот год, когда Великая Праматерь принесла тебя в дом Упрямого Лося и Белой Горлицы, — нравоучительно повторил непонятливому подростку шаман и ласково погладил кору дерева ладонью: — Мы знаем о твоем желании, дух ивы. Мы стараемся его исполнить. Потерпи, и настанет твой день…
Дерево было еще совсем молодым и имело толщину всего лишь с голову человека. От корней и до нижних ветвей его тянулась длинная трещина, из которой примерно на локоть один от другого торчали деревянные клинья. Беседующий-с-Небом развязал свой мешок, достал из него несколько точно таких же, но недавно выструганных, выбрал один, вставил в запыленную щель, ударами топора загнал так глубоко, что края древесины начали сминаться, а старый закачался и выпал наружу. Потом выбрал другой клин, вбил его на локоть выше предыдущего. Подобрал выпавшие, сложил вместе, тоже вбил, уже выше, расширяя щель, насколько можно.
— Это же сколько нужно бить, чтобы лодка получилась? — изумился Бельчонок.
— Всю жизнь. Каждую весну кто-то из вас будет приходить сюда и вбивать в трещину новые клинья, дабы она становилась на половину пальца шире, — складывая обратно свой мешок, объяснил шаман. — Когда осина вырастет достаточно большой, а щель станет достаточно широкой, ваши дети смогут ее срубить и выдолбить лишнее. И у них появится новая лодка. Меня к тому дню уже давно уведут духи, вам придется делать это самим. Посему запоминайте путь.
Беседующий-с-Небом закинул мешок за плечо и стал выбираться из малинника обратно к реке. Подростки, переглянувшись, поспешили следом. Могучий Саблезуб чуть задержался, заглянул в трещину, дунул, просунул ладонь. Она втиснулась еле-еле, впритык. Юный охотник попытался хоть примерно посчитать, сколько раз нужно сюда приходить и бить, бить, бить по клиньям, чтобы получить обычную для долбленки ширину в пять-шесть ладоней — и не смог. Наверное, как и сказал шаман — всю жизнь. А может, и не одну.