Гнев Гефеста(Приключенческая повесть)
Шрифт:
— Здравствуйте, — поздоровалась она приятным голосом, в один миг обезоружившим его: накал злости исчез, и он, не желая того, ответил довольно приветливо:
— Здравствуйте. — Хотел было уже предложить ей сесть, но вовремя взял себя в руки: это по его юношеской теории выходило, кто красив, тот и порядочен, а в жизни… И он спросил холодно, решив поначалу выпытать у нее, с чем она пожаловала: — Чем могу быть полезен?
Она, кажется, не заметила его холодности, представилась:
— Я — Таримова. Вам Батуров говорил обо мне.
Она
— Кто нынче не знает Таримову. Вы становитесь самой популярной женщиной в нашем гарнизоне.
Лицо ее вспыхнуло, глаза заблестели то ли от обиды, то ли от негодования — он не успел рассмотреть, она прикрыла их своими длинными, как крылья бабочки, ресницами. Губы дрогнули — ага, он угодил в самое больное место, — но тут же искривились в иронической усмешке.
— Не без помощи ваших верноподданных, — ответила она на удар ударом. — Они, оказывается, умеют не только изобретать, а и сочинять.
— И то и другое, я уверен, они делают на благо общества, — парировал он.
— Вы уверены потому, что цените в своих подчиненных только деловые качества: превосходный инженер, чудесный врач. А человек? Неужели и вы считаете, что будущее за деловыми, практичными людьми?
— А кто так считает?
— К сожалению, таких ныне немало.
— И какое же качество покорило вас в Измайлове? — не упустил он повода подпустить шпильку.
— О-о, Измайлов — это тип, — усмехнулась она. — Не могу судить о его таланте как врача, а вот что он яркий представитель практичного человека — это точно.
— Это после того, как он сделал вам дорогой подарок?
— Предложил, — поправила Таримова. — Да, после этого я окончательно убедилась, чего он стоит.
— Значит, вы и ранее кое-что знали о нем?
— Слышала.
— И несмотря на это, решили к нему пойти?
— Обожаю интересных, нестандартных людей. И мне хотелось получше узнать современного скупого рыцаря.
— Опасный эксперимент.
— Эксперименты, насколько мне известно, все опасны. Вы рискуете больше со своими катапультами, однако идете на них.
— Я иду на риск во имя безопасности людей, а вы?
— Я тоже, — утвердительно кивнула она и добавила: — Правда, в меньшей степени, в морально-этическом плане. Но, думаю, это не менее важно. — Она раскрыла сумочку и достала оттуда сложенный лист бумаги. Развернула его и протянула Веденину.
Он взял. В глаза бросился штамп в левом углу: «Редакция журнала „Советский воин“». На машинке было отпечатано: «Начальнику летно-испытательного центра. Корреспонденту журнала товарищ Таримовой В. В. поручено написать ряд очерков и статей об изобретателях и испытателях современных средств спасения. Прошу Вашего разрешения допустить ее во вверенное вам учреждение для ознакомления с техникой, а также оказать помощь в сборе необходимого материала. Главный редактор…» Подпись и печать.
Мандат удивил Веденина не меньше, чем визит Таримовой.
— А Батуров? — спросил он, чувствуя, как новая волна обиды за испытателя захлестывает его: Андрей влюбился как мальчишка, а ее интересует совсем другое…
— Батуров — мой товарищ, — ответила она без всякого смущения. — Стану ли я его женой, покажет время.
— Он знает об этом?
— Разумеется. Его учеба — это наш испытательный срок.
— Андрей ревнив, — напомнил Веденин. — И ему будет очень неприятно…
Таримова покачала головой.
— Андрей знает меня. К тому же я обо всем ему пишу.
— И об Измайлове?
— Конечно. Он от души посмеется, когда узнает о новом приключении своего бывшего стража здоровья.
Веденин поверил ей, и неприязнь его притухла. И все-таки иметь дело ему с ней не хотелось. Почему, он и сам не знал. И он сказал:
— Вы обратились не по адресу. Письмо — начальнику центра. Я — всего лишь главный инженер службы спасения.
— Андрей советовал по всем вопросам обращаться к вам. Он о вас много рассказывал.
— Чем же я могу вам помочь?
— Вы можете разрешить мне присутствовать на испытаниях?
— Об этом и речи быть не может. На полигон мы не всегда военных корреспондентов берем.
— Очень жаль. Тогда разрешите хотя бы на тренировках поприсутствовать. Я в глаза не видела ни катапульту, ни современный парашют.
Веденин подумал. Что-то его подкупало в этой женщине. И ее интерес, и симпатия к профессии испытателей, и обаятельная внешность: красивое благородное лицо, аккуратная, стерильно-чистая одежда (чистоту и опрятность в людях он ценил наравне с порядочностью) и ясные синие глаза со звездочками. Такая женщина, подумалось ему, не способна на низкий поступок.
— Хорошо, — согласился он. — Я дам указание инженеру Матушкину — он на полигон не летит и все вам покажет и объяснит.
— Большое спасибо, — ее глаза, словно лучи весеннего солнца, окатили его теплом и ласкою. У него даже пробудился юмор — за столько-то лет, — и он пошутил:
— Только не вздумайте еще кого-нибудь проверять, как Измайлова. Иначе, несмотря на ваш мандат и на мое обещание Батурову разрешить вам проживание в его квартире, попрошу покинуть гарнизон в двадцать четыре часа.
Он шутил, но был уверен — так и поступит.
Но тогда ему было не до этого. Все мысли его были на полигоне — как там идет подготовка, как Арефьев?
ДУБЛЕР ПОНЕВОЛЕ
Полигон. 21 сентября 1988 г.
Передовая группа по испытанию «Супер-Фортуны» прибыла на полигон за неделю раньше — чтобы акклиматизировался испытатель, чтобы инженеры и служба поиска приготовили все необходимое к эксперименту.