Гнев Империи I
Шрифт:
Как же сложно быть человеком…
Оставшийся путь по закрытой части лицея мы проделали молча, и это молчание меня малость беспокоило. Что-то внутри, оставшееся от Дмитрия, говорило, что я поступил неправильно. Хотя в тот момент, когда мы целовались, дать волю рукам казалось более чем естественным.
— Таня, извини меня, — сказал я, когда мы удалились от забора на некоторое расстояние. Теперь если нас поймают, то лишь отругают за нарушение комендантского часа. — Я не должен был себе такого позволять.
— Разумеется, не должен был! Я порядочная девушка, а не… — она покраснела и потупила взгляд. — Ты меня понял!
Я кивнул, но смутно понимал, о чем она. Порой проще кивать. Я очень многого не понимаю в мире людей, но удивительно легко адаптируюсь, в чем помогали некоторые фрагменты, оставшиеся от настоящего Димы.
— Ты же меня не помнишь, да? — спросила она, и я ощутил, как кипящий в ней гнев как-то разом схлынул.
— А должен? — шестое чувство подсказывало, что не стоило так спрашивать, и какая-то часть меня ожидала, что Таня вновь разозлится, но этого не произошло.
— Наверное нет, — слегка отрешенно ответила она. — Мы с тобой виделись несколько раз, но вряд ли ты запомнил. Ты прятался от меня, словно я была страшным монстром, или игнорировал, погрузившись в свои странные, местами жуткие рисунки.
— Значит, мы знакомы? — это с одной стороны меня удивило, а с другой — вполне ожидаемо. Тут много детей дворян, а Старцевы до недавнего времени были очень известным и знатным родом.
— Наши отцы дружили.
— Ах, вот как…
— Да, — подтвердила Таня. — И именно поэтому я и говорила про обязательства. На самом деле…
Девушка слегка запнулась. Её что-то беспокоило, и она словно не знала, может ли со мной чем-то поделиться.
— Мой отец мертв, Дима.
— Мне жаль.
— Он застрелился. По крайней мере, так заявляют сведения, но я знаю, что это не так. Он участвовал в обороне Донской Крепости. Почти месяц они сдерживали силы османов, пока не прибыло подкрепление, и я никогда не видела в нем слабости. Он был словно скала, несокрушимый. Такой человек не мог покончить с собой. Я думаю, его убили.
Таня поджала губы и странно смотрела на меня. В её взгляде все ещё мелькали сомнения.
— Это случилось за неделю до покушения на императорскую семью. А ещё за неделю до этого твой отец навестил моего, и… я слышала обрывки их разговора. Они спорили. Алексей Петрович, твой отец, просил моего о помощи. И это было что-то опасное. Что-то, что могло стоить им жизни.
— Стой-стой-стой, ты хочешь сказать, что покушение и их встреча чуть ранее связаны?
— Возможно. Но я точно знаю, что мой отец не мог себя убить. Его убили. Вне всяких сомнений. А дальше… слишком много совпадений.
Она замолчала, с тревогой поглядывая на меня.
— Я… Скажи, Дима, ты знаешь хоть что-нибудь об этом? Пожалуйста. Я много думала об случившемся, но в итоге решила все оставить в прошлом. Поступить на службу и стать достойной отца, а затем пришло известие о принцессе. Следом появляешься ты. Поняв, что ты меня не узнал, вначале я хотела просто понаблюдать за вами со стороны, но твой наглый поступок все испортил. Поэтому ответь мне, ты знаешь что-нибудь об этом?
Пару мгновений я смотрел на неё, но в итоге покачал головой.
— Не больше, чем ты, скорее всего. Сестра подозревает Беспалова, считает, что он подставил моего отца. Я прибыл сюда в поисках ответов, как и ты. Можем объединиться, если хочешь.
Любопытно. Значит, отец Дмитрия встречался со старым другом незадолго до дня “Х”, и просил помощи в чем-то опасном, но в итоге этого друга убили. Может ли быть, что отец знал о готовящемся покушении и пытался его предотвратить? Клубок интриг всё запутаннее.
— Хорошо, — немного подумав, согласилась Таня. — Как бы то ни было, Лизаветта — наш ключ. Надо с ней сблизиться.
— Читаешь мои мысли, — улыбнулся я. Если в итоге у меня не выйдет, это может получиться у Тани, и тогда она станет моим информатором. Хороший план.
— Но больше никаких поцелуев, — совершенно серьезно заявила девушка. — Если только я сама не захочу.
— Понял. Я же извинился.
Она уже хотела предложить идти дальше, но внезапно осеклась.
— Я тебе ещё кое-что должна сказать. Насчет того, почему мы сегодня выбирались на закрытый полигон Детей Хлада.
— Слушаю.
— Тебе нужно срочно решить конфликт с Беспаловым.
— А это тут причем? — нахмурился я.
— При всем. Сегодня я тебя спасла, вытащив из комнаты раньше, чем заявился Ефим. Но в следующий раз это может не получиться.
— Так, давай-ка по порядку. Я ничего не понимаю. Ефим? Какой ещё Ефим, и почему это ты меня от него спасла?
Она недовольно поджала губы.
— Ты слышал о прошлом хозяине двадцать восьмой комнаты?
Я отрицательно помотал головой.
— Он повесился три недели назад. Не выдержал.
— Из-за Ефима? — догадался я.
— Именно.
— Он чем-то очень разозлил Беспалова. Подробностей не знаю, но в течение недели к нему каждый вечер заходил Ефим, а на занятия он приходил едва живой. Заваливал нормативы один за другим, и в конце концов повесился.
— И никто ничего не делал? — удивился я. — Мне говорили, драки запрещены.
— Запрещены. Между лицеистами и на территории лицея. Но Беспалов использует сразу две лазейки. Первая: по закону комнаты лицеистов считаются их личными. Это глупый закон, но его продавили знатные рода для каких-то своих целей. Там не могут делать обыски и прочее. Вторая: Ефим не лицеист. Он… что-то вроде наемного сотрудника. Помощник преподавателя по рукопашному бою у старших курсов.