Гнев Льва
Шрифт:
– Ты думаешь, мы бежим? – Лукас хлопнул себя ладонями по бедрам, затем ткнул в плечо северянина, вытер выступившие от смеха слезы. – Еще раз посмотри на гавань, Медведь.
Броган перевел взгляд за балкон, на порт. Вначале он их не заметил, но они были здесь. Шесть больших судов покачивались на якоре посреди залива, от них отвалила целая флотилия маленьких шлюпок – некоторые шлюпки уже достигли берега, и из них на землю Лиссии высаживались солдаты. Принц Лукас в восторге захлопал в ладоши:
– Бежим? Ха! Мы здесь встречаем семью!
Броган сглотнул, метнул безумный взгляд на
– Лорды-коты прибыли.
Бастийские солдаты свалились на Кейп Гала как снег на голову. Тридцать набитых битком шлюпок причалили к берегу, и сразу же улицы города запрудили легко вооруженные интервенты. Городские стражи предпочитали держаться в сторонке, не препятствуя проходу чужеземных солдат. Стражи просто не понимали, что они могут сделать против сотен опытных бастийских бойцов с золотистой кожей. Присяга обязывала стражей вступить в бой, но чутье подсказывало им, что этот бой будет слишком неравным, чтобы ввязываться в него.
Грозовые облака давно ушли вдаль, яркие солнечные лучи играли на доспехах бастийских солдат, маршировавших к цитадели. На солдатах были надеты короткие кольчуги или нагрудники, легкие сандалии, поручи на запястьях. В руках они несли пики, мечи и щиты и выглядели очень грозно.
Охрана Хай Стебл повела себя решительнее Городской стражи. Конские гвардейцы преградили бастийцам путь, и казалось, вот-вот начнется бой. Но столкновения не произошло – появился посланный Лукасом гвардеец и просто приказал открыть ворота. Конские гвардейцы неохотно подчинились приказу и хмуро смотрели на входящих во внутренний дворик Хай Стебл бастийцев.
Двери тронного зала лордов-коней с грохотом распахнулись, и около полусотни бастийских солдат ворвались внутрь, а затем в считанные секунды рассыпались по сторонам. Лорды-кони были вне себя от гнева. Они никак не ожидали увидеть чужеземных солдат в самом священном для каждого из них помещении.
– Это возмутительно! – крикнул Лоример, и его крик подхватили остальные лорды-кони. Они яростно стучали ногами, запрокидывали головы, скалили зубы, их лица все больше начинали походить на лошадиные морды с развевающимися гривами, раздутыми ноздрями, огромными карими глазами. Броган с сожалением наблюдал за запоздалой реакцией лордов – раньше им надо было думать! В общей суматохе не принимал участия только юный Конрад – он просто с грустным видом стоял на месте.
Лукас приплясывал на месте, словно ребенок, старающийся произвести впечатление на своего отца. В зал вошли шестеро золотокожих мужчин в легких доспехах, с полностью скрытыми под шлемами лицами. На каждом шлеме был плюмаж из черных конских волос, спускавшийся за спину пришельцам. При виде плюмажей лорды Лонграйдингса поморщились от отвращения. Помимо этих шестерых мужчин в зал вошла одна женщина.
Изящная, стройная, она при этом казалась почему-то опаснее всех шестерых мужчин, вместе взятых. Одета женщина была, мягко скажем, очень легко: ее тонкое черное платье, почти прозрачное, позволяло разглядеть гораздо больше, чем допускалось при любом лиссийском дворе правилами приличия. При виде этой женщины лорды-кони ахнули, и у них отвисли челюсти. Покачивая бедрами, женщина кошачьей походкой прошла в центр зала. Она была чернокожей – там, где на обнаженную кожу падали лучи утреннего солнца, она казалась лиловой. Проходя по залу, женщина оглядывалась по сторонам, слегка поворачивая для этого гладко выбритую голову и сверкая большими зелеными глазами. Это была самая удивительная женщина, которую Броган когда-либо видел.
Когда женщина приблизилась к Лукасу, принц встал перед ней на одно колено. Женщина опустила руку, и Лукас принял ее. Броган ожидал, что после этого принц поцелует протянутую ему руку, но вместо этого он принялся тереть этой рукой себя по щекам и по горлу, желая пометить себя запахом женщины. Броган поморщился – ему очень не понравился такой нетрадиционный для Лиссии способ приветствовать друг друга.
– Леди Опал, – произнес Лукас, склоняя голову, – добро пожаловать в мое королевство.
– Встаньте, Лукас, – томно сказала она. – Не пристало лорду-коту прижиматься брюхом к полу, особенно если он объявляет себя королем.
– Но это мое королевство, леди Опал. То есть королевство моего отца.
– Разумеется, – сухо согласилась она, оглядывая собравшихся Верлордов. Бросила быстрый взгляд на Брогана. – И не называйте меня леди – Опал, вот имя, которым меня нарекли, и этого довольно. Я не нуждаюсь в нелепых титулах, которыми так любят кичиться эти лиссийцы.
Лукас смущенно кивнул.
– Скажите, – продолжила Опал, – кто здесь хозяин?
Стоявший рядом с бароном Эваном герцог Лоример выступил вперед и пошел навстречу женщине, держа подбородок гордо поднятым. «Молодец, – подумал Броган. – Так и надо, дай ей понять, что это твой дом. Это она должна поклониться тебе. Увы, это первый твой правильный поступок за все это время, лорд-конь». Леди Опал осмотрела герцога с головы до ног и подняла бровь, обнаружив, что тот не собирается кланяться ей.
– Я герцог Лоример, лорд Лонграйдингса, – твердо сказал он. – Добро пожаловать в Кейп Гала.
Женщина кивнула и сделала рукой знак, чтобы герцог продолжал. Лоример удивился – он ожидал, что гостья, как положено, официально представится ему.
Однако Опал молчала, молчали, стоя как статуи, и шестеро пришедших вместе с ней охранников в шлемах с лошадиными хвостами.
– Должен заметить, что в Кейп Гала не принято приезжать без предупреждения и к тому же являться в Хай Стебл в сопровождении вооруженных людей, – произнес Лоример. – Мой народ считает подобные действия проявлением неуважения к нашей земле.
– Невежливо это или нет, я не вижу оснований объявлять о своем прибытии. И зарубите себе на носу, Конь: времена меняются. А теперь я жду вашего отчета.
– Прошу прощения, миледи, но я не отчитываюсь ни перед кем, кроме короля Леопольда, но свою лояльность по отношению к нему я буду сохранять только до того момента, как Лонграйдингс обретет независимость от Семиземелья. Об отделении мы вчерне уже договорились с принцем Лукасом, который обещал предоставить ее нам в обмен на наше расположение к нему. Вскоре лорды-кони не будут отчитываться вообще ни перед кем.