Гнев оборотня
Шрифт:
— Я видела многих дьяволов и много опасностей, но худшие из них двуногие и называют себя людьми, — она хрипло рассмеялась. — Ты знаешь моё имя. А как зовут тебя?
— Я Фарн. У меня есть и другое имя, но твоё горло не сможет его произнести. Жестокий Коготь — мой гофмаршал, хранитель моего замка. Давно я не был в своём владении. Леди Тра, я предоставляю тебе права гостя.
Он наклонился, взял из очага полусгоревшую ветку и поднял её так, чтобы горел только один конец, напоминая свечу.
— Я буду освещать дорогу в твои покои, — официально начал он и рассмеялся. — Боюсь, тебе
— Они понравились бы даже Роту…
— Рот? — Он второй раз упомянул это имя. — Это его герб — бегущий пес? Рот… — Она ждала ответа.
— Рот Фарн, — вздохнул он, присел на корточки у огня, достал из щели меж камней нож и принялся потрошить дичь. — Что имя? Его можно дать вещи, месту, женщине, мужчине. Владеющие древними знаниями говорят, что в имени есть сила, которую можно использовать против человека, носящего его. Но кто знает на самом деле?
Ей так много хотелось узнать. Что за история поведана на шкафчике — о ребёнке, брошенном в лесу, о юноше, преследуемом охотниками? Ни его ли история там изображена?
— Этот меч… — она указала на оружие в шкафу. — Он тоже принадлежал Фарну?
Хозяин повернулся так резко, что она вздрогнула и опустила руку на рукоять меча. В его голосе прозвучала угроза, а кот зашипел.
— Что ты слышала о Фарне?
— Ничего, кроме твоих же слов, — растерялась она. — Но я встречала немало разбойников и потеряла близкого человека. В шкафу висит меч со странной головой на эфесе. А на самом шкафу вырезана история, достаточно ясная. Поэтому я и спрашиваю: подходит ли этот меч к твоей руке?
— Ты хочешь сказать, что это моё наследство? Возможно, леди, когда придёт время. Но сейчас я ношу то, что мне ближе, — он коснулся мехового пояса. — У этого, — он кивком указал на меч, — есть своя цель, но она в будущем. — Он встал, насадив четвертушки птиц на импровизированные вертела, и отошел к шкафчику.
— Эта цель связана с Фарном? — настаивала она.
Его плечи напряглись. Девушке на мгновение показалось, что всё происходит во сне. А он подошёл к двери и резко распахнул её.
— Пусть висит! Он пока не мой. И может, никогда не станет моим! Существует множество ловушек, и те, на кого охотятся, учатся чуять их — или умирают.
Еда была готова, и он, достав миски с полки, справедливо разделил её. Тра попробовала с пальцев жир и с аппетитом принялась есть.
Наступила ночь, но Фарн не закрывал дверь. Время от времени он останавливался и прислушивался. Конечно, его слух острее, он привык к обычным лесным звукам и мог из них выделить чужие. Тра услышала пронзительный крик ночного охотника, промахнувшегося в прыжке к добыче, потом уханье совы. И ещё шум непрекращающегося дождя и шелест листвы.
Закончив есть, Фарн подошёл к грубому ящику, сделанному из древесного ствола, порылся в нём и набрал охапку чистой одежды. Ничего не сказав, он вышел в ночь.
Тра облизала пальцы и подбросила дров в огонь. Она очень устала, а сейчас представился подходящий случай отдохнуть. Она удовлетворённо посмотрела на
Если огонь будет гореть всю ночь, скоро понадобятся дрова, но сейчас не имело смысла искать их в мокром лесу. Фарн! Тра сама удивлялась тому, как она спокойно восприняла его. Есть старые предания… Чем ближе они с Ринардом подходили к лесу, тем чаще слышали их.
Они искали припасы и собирали сведения об этом самом лесе, когда на них напали в деревне. Тра считала, что Ринард уходит за ней, но этот бедняга остался. Наверное, посчитал, что так лучше послужит ей. А она обнаружила это слишком поздно. Ринард… она заставила себя не думать о нём. Интересно, заметили ли её разбойники и пошли ли за ней?
— Охотники… — Тра не поняла, что произнесла это слово вслух. Но кот ответил:
«Ещё нет. Но охота приближается. На него всегда идёт охота».
— Часто? — поправила она.
«Очень часто. Если только он предпочитает…» — но слова в её сознании больше не звучали. Тра почувствовала, как в голове плотно закрылась какая-то дверца. Больше она ничего не узнает, по крайней мере, сейчас.
Об оборотнях рассказывают страшные истории. И Фарн должен быть одним из них. Тра беспокойно передвинулась: из темноты словно по волшебству появился он. Теперь на нём была чистая кожаная одежда, гладкая, как мех на поясе. Ветки и листья он вычесал из волос, грязь смыл с рук и лица. Вошёл уверенно и с тем же властным видом принялся расспрашивать девушку о набеге на деревню.
— Кажется, Рот или тот, кому сейчас подчиняются псы, становится слишком самоуверенным, — задумчиво произнёс Фарн, когда она закончила свой рассказ. — В этом убежище, — он показал рукой, — хоть оно и очень простое, тебе рады. Но не советую задерживаться в лесу, — он произнёс это решительно, и Тра почувствовала негодование. Он стоит и смотрит на неё, как на зеленую девчонку, никогда не слышавшую тревожный колокол.
— Лес… — он помолчал. — Да, в нём многие искали приют, но они были неосторожными и невежественными. Завтра я покажу тебе тропу, ведущую на запад от владений Рота, и позабочусь, чтобы ты безопасно ушла из этой земли. А сегодня ночью у меня ещё есть дела. — Он повернулся и без всякого прощания исчез в темноте, кот ушёл за ним.
Тра сидела в сумраке, который не разгонял умирающий огонь очага. Тело её болело от усталости, веки отяжелели. Но стоит ли спать в этом месте? Больше с ней нет Ринарда, который караулил бы, пока она отдыхает.
Она подбросила в огонь остатки дров и легла у очага, положив рядом с собой меч и нож, так, чтобы можно было дотянуться рукой. Потом закрыла глаза, зная, что не сможет долго продержаться без отдыха.
Тра увидела сон, в котором она бежала, беззащитная и преследуемая. Но в ней так горел гнев, что, казалось, всё её тело было охвачено огнём. Перед ней встала стена из переплетённых ветвей, и ужас преследования заставил её кинуться на эту стену. Ветви схватили её и крепко держали. Она вырывалась, руки покрылись царапинами. Но её продолжали крепко держать, а шум охоты всё приближался, и она услышала торжествующий звук рога.