Гнев смертных
Шрифт:
Когда он был рядом, я больше не чувствовала, что сомневаюсь в себе. Фабиан потускнел и стал незначительным. Это было по-настоящему. Он был настоящим.
Бабочки заплясали у меня в животе, пока я продолжала смотреть на него, и его взгляд медленно скользнул, чтобы встретиться с моим. Адское пламя бушевало в его золотистых глазах, жадно сверкая, когда он впитывал меня точно так же, как я впитывала его.
— И ты имела в виду то, что сказала мне перед нашим побегом? — осторожно спросил он, как будто не был уверен, хочет ли услышать мой ответ.
—
Вокруг нас бушевал ветер, и мои волосы разметались по лицу. Магнар поймал их и заправил мне за ухо, и его рука обхватила мою щеку. Я подалась навстречу его прикосновениям, желая сделать больше, поскольку чувствовала волю Идун, побуждающую меня отстраниться.
Я боролась с ней, глядя ему в глаза, и его большой палец коснулся моих губ. Моя кожа горела под его прикосновениями, и желание нарастало во мне, поднимаясь от низа живота до кончиков пальцев. Я хотела его так, как никогда ничего не хотела. Он был самым отчаянным желанием моего сердца и величайшим томлением моей плоти, но казалось, что весь мир работает против нас.
Его рука напряглась, когда Идун надавила и на него, и его рука соскользнула с моего лица, когда он был вынужден отстраниться. Его кончики пальцев очертили узор на моей шее, и мое горло дернулось, когда я изо всех сил старалась оставаться неподвижной. Ему удалось провести линию по моей ключице, наконец, на полсекунды прикоснувшись к коже над моим бешено колотящимся сердцем, прежде чем он опустил руку.
— Ты — все, чего я когда-либо хотел, Келли, — сказал он хриплым от желания голосом. — Я сделаю все, что потребуется, чтобы освободить тебя от этого проклятия, а затем я собираюсь заявить права на тебя как на свою собственность. Ни один вампирский ублюдок не заберет тебя у меня, и никакая богиня не встанет у меня на пути.
Я разжала левую руку, лежащую на коленях, и нахмурилась, увидев серебристую отметину на коже. Я ненавидела ее. Это было похоже на прикосновение монстра, оставившего на мне клеймо, как будто я принадлежала ему. Меня убивало, что Монтана была так же привязана к Эрику Бельведеру. Он поймал ее в такую же ловушку, как меня — Фабиан. Какое право имели эти монстры пытаться объявить нас своими? Как будто мы были собственностью, а не людьми. Как будто наши собственные желания и чувства не имели значения.
Моя ненависть к вампирам пылала в моей крови. Что такого было в бессмертных существах, которые считали себя настолько превосходящими все и вся? Наши жизни, возможно, были короче, но из-за этого в них было гораздо больше смысла. Каждый вздох мог стать нашим последним. Каждое мгновение могло изменить наши судьбы. И будь я проклята, если позволю им отнять то немногое время, что у меня было на этой Земле, и распоряжаться им в угоду своим желаниям. Моя жизнь снова будет принадлежать мне, чем бы мне ни пришлось пожертвовать, чтобы претендовать на нее.
Магнар провел пальцем по кресту на моей ладони, и тот в ответ яростно загорелся. Я отдернула руку, сжимая кулак, когда боль вспыхнула в моей крови. Я сжала его так сильно, что почувствовала, как ногти впиваются в кожу, и струйка крови закапала на белое платье.
— Я просто не понимаю, почему Идун так над нами издевается, — пробормотала я. — Почему она так с нами поступает…
— Я задаю этот вопрос с тех пор, как она связала меня с Валентиной. Я не понимаю, почему она решает наказывать своих самых преданных последователей. Она утверждает, что испытывает мою преданность, но я никогда не сворачивал со своего пути. Позволить мне немного счастья не означало бы, что я откажусь от своей охоты на Бельведеров. Если бы она могла заглянуть в мою душу, как утверждает, то знала бы, что это правда. Так что у меня нет для тебя ответа.
Я прокручивала в уме его ответ, когда снова посмотрела на горизонт, и солнце показалось из-за кромки реки вдалеке. Я наблюдала за ним в течение нескольких до боли прекрасных мгновений, прежде чем на небе начали собираться облака, и оно скрылось из виду.
Валентина. Я стиснула зубы, когда подумала об этой сучке и обо всем, что она натворила.
Она не просто отвернулась от истребителей и стала их смертельным врагом- она возглавила Кусачих. По крайней мере, Бельведеры делали какие-то попытки защитить людей от себе подобных. Сферы хоть и крали нашу свободу, чтобы забирать нашу кровь, но, по крайней мере, при этой системе наши жизни были в относительной безопасности. Если Валентина и ее последователи добьются своего, на людей начнется охота. Они станут добычей монстров, которые намного превосходили их по силе.
— Ты бы возненавидел меня, если бы я убила твою невесту? — Спросила я, слегка улыбнувшись Магнару.
Он рассмеялся и откинулся назад, перенося вес тела на локти. — Ты ревнуешь, Келли?
Я усмехнулась. — К этой сучке? Хотя, думаю, она очень красивая, если тебе нравится такой типаж.
— Она вампир, — ответил он, на его лице было написано отвращение, и я не смогла удержаться от ухмылки.
— Она была красива и до того, как стала вампиром, — ответила я, вспоминая девушку, которую он показал мне во сне, и задаваясь вопросом, был ли вообще когда-нибудь момент, когда он желал своего союза с ней. Были ли они вместе? Должна ли была их история закончиться тысячу лет назад дюжиной детей-истребителей и «Жили они долго и счастливо»?
— Она меркнет перед тобой. И в любом случае, мне удавалось избегать женитьбы на моей нареченной более тысячи лет, — ответил он. — Ты же вышла замуж за своего в течение дня. Возможно, у меня больше причин для беспокойства, чем у тебя.
Я весело фыркнула. — У меня не было выбора. И я пыталась сопротивляться, пока Идун не вынудила меня. Я довольно хорошо ударила его ножом — изуродовала все его лицо и повредила глаз. Хотя я признаю, что моя попытка задушить его была неудачным выбором.
Магнар издал низкий стон. — Ты пыталась задушить существо, которому не нужно дышать?
— Ну, у меня было очень мало доступного оружия, так что в тот момент это казалось вполне приличным планом. Достаточно сказать, что он не сработал.
— И все же, после стольких попыток сделать это самой, ты не позволила мне убить твоего мужа. — От того, как он произнес последнее слово, у меня по спине пробежала дрожь страха. Я опустила взгляд на свою руку и сняла с пальца обручальное кольцо, уставившись на него и пытаясь отрицать ту часть меня, которая хотела оставить его на себе.