Гнев совы

Ревякин Дмитрий Александрович

Развеял пепел Ветер.

Дожди следы размыли,

Взрослели соком стебли,

Старела степь.

Негромко, без надрыва

Теперь смотрю назад

И улыбаюсь.

Мне кажется,

Узор лица такой же,

Как тогда,

Июньским утром в молодой листве.

И счастлив тот,

Кто может обернуться и сравниться

С невинным, с непорочным -

И мерить дальше путь;

И крепче затянуть

Узлы незримых пут

Себя с собой.

Запястья

И

теряются выплески

В светло-зеленой воде,

Беспомощно тонут испугом,

И мутит со дна ил.

Пихта засохнет в июле нарядом

печальным,

Иную участь не ждет,

И мы знаем итог.

А пока -

На овечьих шкурах погружаемся в ночь.

Грубые нити Узорами

Плечи в кольчуги, схватили.

Бородатые, усатые

Испытываем друг друга -

Мы не виделись полгода.

Пять лет

Хранили тепло

Спорами,

Юными ссорами;

Ломкими взглядами укоры прощали.

Оглянитесь -

Мозолистые ладони

Сжимают рукоять топора.

Миг - и костер весело плещет.

Тени меняют лицо,

Прячут блеск глаз.

А помнишь:

Журавли в закате

Летели нал Бердским заливом.

Кто думал о завтра, счастливый,

Провожая клин одинокий...

Наступило время расплаты.

Не спасают ни струи воды,

Ни глоток мутного света.

Нам остаться рядом всегда -

Встречать грудью беду

Дыханье в дыханье,

И не лопнет наш круг.

Потому что мы улыбнулись

Друг другу раньше,

Едва скорлупу проклюнув.

Еще одно лето

Еще одно лето,

Еще одну долгую зиму

Старый кров примет меня.

А дальше - остынут мои следы

В развод половиц.

Что ныне случилось?

Вчерашний снег

В ладони встречным стыдливо подарен.

Брат небритый

За больничным стеклом

Прижимал к груди руку.

Улыбался, счастливый,

Не чувствуя холода мраморной крошки, -

Я укрыл его плечи овчиной.

Простились до завтра.

А завтра - весна.

Кто готов встречать ее чистым,

Сопит безмятежно.

Разбитый кулак обломком древка

Торчит из-под верблюда -

Владелец его крепко пьян.

Спроважены гости до дому.

Перед сном

Скрип персика на зубах

Напомнил распятых Оши,

И губы окрасились алым.

Как хорошо, что тебя не было рядом.

Ты

носишь другое лицо,

Одежды твои легки.

Не приходи -

Я за тебя вижу и слышу.

Уже шесть дней

Уже шесть дней

Я в этом городе мечусь,

А место встречи угадать не в силах.

Скорей всего

Разорвана невидимая нить,

Которая сердца соединяла.

Бывало раньше,

Волны ее плеска сотрясали воздух -

Эхо хоронилось за Онон

И серебрило гладь Оби.

В свидетелях

Живут и дышат торопливо

Слепцы глухие.

Они не виноваты.

Еще три дня следы мои снег прятал.

А я

В морозный звонкий вечер

Искал глазами Ковш.

Пытался белыми губами

Шептать слова.

Я думал,

Пальцы рук твоих,

Что в детстве хлеба корки уносили

Голодным птицам в штопаных карманах,

Испариной умоются.

И ты поймешь:

Пришла пора зрачки вонзить

Стрелой каленой в степи.

Одно лишь слово,

Клич гортанный,

Вызов дерзкий:

– Дарза!

Смятение и блеск,

Излом ума,

В походе жажда,

В лихолетье свет.

Готовь сухие кисти.

Как четки, проверяй на слух

Древки лохматых пик,

Распробуй краски языком горячим.

А как Луна серпом вернется юным,

И розовый комок зайдется криком -

Приступай к работе.

К началу лета

Должен заплести узор в овчину,

Настоем пряным окропить,

Перед моим небесным взором

Добычу хищно положить

И молвить хрипло:

Дарза!

Рыбацкий тельник

Рыбацкий тельник

Подарком послушным покоится в сумке.

Заштопан в плечах,

Рукой женской свернут -

Я доволен уловом.

Запоздалый ужин - с миру по крохе.

Гнилые корни листьев скрученных

Не помнят июльский нежный цвет.

Тындынец

Узнает себя после шкуры

И моет заботливо глиняным клювом

Щеки в руках.

Смеется, поет,

И белая чаша мельчает.

Тертая ягода

Радует,

Теплом летним дарит.

Торопится сталь увидеть исподнее,

Вернуть в голодные рты проходимцев вкус,

Вдохнуть в тела истому.

Привыкать не ко времени:

Немеет кулак,

И пряжка ремня темнеет.