Гнезда Химер. Хроники Хугайды
Шрифт:
Спящий и не думал просыпаться. Я подождал несколько секунд и снова потряс ногу – на сей раз более решительно. Безрезультатно! А может он умер, а в этих местах принято хоронить мертвых именно таким образом, и я просто забрел на кладбище? – мелькнула у меня в голове паническая мысль. Словно специально для того, чтобы меня успокоить, спящий тихонько всхрапнул и снова умолк. Я взобрался повыше и заглянул в его лицо. Мое предположение касательно его пола окончательно подтвердилось: по крайней мере, круглое лицо украшала коротко подстриженная, но густая борода. Усов, впрочем, не было вовсе – из-за этого обитатель гнезда имел очень интеллигентный и старомодный вид. Я решительно потряс его за плечи, но парень и не думал просыпаться. Несколько минут я убил на то, чтобы окончательно убедиться, что полумерами тут не обойдешься. А потом заставил себя временно позабыть о своих
– Ну тебя к черту! – растерянно сказал я, утирая пот с лица. – Вопросов больше не имею! – Я спрыгнул на землю, озадаченно покачал головой и отправился восвояси: я уже понял, что мне здесь ничего не светит. На полдороге к тропе я обернулся и не удержался от ехидного высказывания: – Спокойной ночи, голубчики! – Если честно, я почему-то чувствовал себя обиженным…
Теперь мой путь лежал через такой густой лес, что я не сразу заметил наступление утра: самое торопливое из солнышек уже давным-давно вскарабкалось на небо, а в лесу еще царили глухие синеватые сумерки. Наконец все-таки рассвело, я огляделся и в очередной раз удивился: по всему выходило, что я ушел не просто далеко, а очень далеко от замка Альвианты. Здесь все было иное: и ландшафт, снова показавшийся мне равнинным, и деревья стали высокими и раскидистыми, и густая трава, мокрая от росы, теперь была похожа не то на лохматый мох, не то на какие-то коротко стриженные морские водоросли. Переменился даже цвет почвы: теперь она была не сплошь черной, как раньше: под узловатыми корнями деревьев то и дело мелькали пятна – то ярко-желтые, как декоративный песок, а то и вовсе белые. Мимо меня совершенно спокойно прошло какое-то крупное животное, смутно похожее на белого медведя, еженедельно посещающего очень дорогой салон красоты. Зверь совершенно мной не заинтересовался: кажется, он не счел меня ни потенциальным обедом, ни грозным охотником. Я даже испугаться как следует не успел, а он уже скрылся в густых зарослях.
По дороге я все-таки разворошил сумку Альвианты. Если честно, мне не слишком хотелось есть ее гостинцы. Все эти наши шуточки насчет яда вышли мне боком: в глубине души я вполне допускал возможность того, что она все-таки решила попробовать меня отравить. Нравы в Земле Нао, как я уяснил, были простые и суровые, а Альвианта сама дала мне понять, что убить мужчину, из-за которого пришлось немного поплакать – самое простое и оптимальное решение проблемы… Но жрать хотелось, а спелые плоды мне в рот больше не падали. Поэтому я начал с большими интервалами отщипывать по кусочку от ее гостинцев, рассчитывая, что в случае чего, доза окажется не смертельной. Через несколько часов такой осторожной дегустации я почувствовал, что наконец-то наелся. Плохо мне так и не стало, зато стало стыдно: бедная, бедная Альвианта! Пожалуй, я мог бы немного лучше думать о людях, а уж тем более – о женщине, которая подарила мне два совершенно замечательных дня, да еще и кучу вкуснятины на дорожку…
Ночь наступила быстро и как-то незаметно: мне почему-то казалось, что день только-только перевалил за полдень, а предатели-солнышки поспешно скатились за горизонт, оставив меня в темноте. Некоторое время я брел почти наощупь, потом милосердное небо сжалилось надо мной и выкатило из-за мохнатой тучи кругленькую сияющую голубоватую луну. Только теперь я понял, что лес заканчивается, и с удвоенной скоростью зашагал к просвету между деревьями. Там моему взору открылась настолько невероятная панорама, что я остановился так резко, словно меня огрели загадочной лопатой Эстєра, краткую, но емкую рецензию на которую мне довелось услышать от Мэсэна…
Передо мной простиралась почти бескрайняя равнина, поросшая светлой травой, влажные стебли которой слабо мерцали в лунном свете. Повсюду высились причудливые сооружения, искусственное происхождение которых не вызывало никаких сомнений: природа мудра во всех своих проявлениях, она попросту не способна на такое безумие – ни в одном из миров, даже на самом дальнем краю Вселенной – и делайте со мной что хотите! Колоссальные каменные плиты, неровные и необработанные были составлены вместе, образуя некие чудовищные нагромождения – словно здесь пытались складывать карточные домики слабоумные дети местных Титанов. Ужас состоял в том, что этих сооружений было невероятно много: поначалу мне показалось, что их здесь несколько тысяч. Позже я узнал, что их было гораздо меньше: ровно восемьсот шестьдесят четыре – на мой вкус, вполне достаточно!
Моя Быстрая Тропа петляла в густой траве – мне бы следовало идти дальше, но я не мог заставить себя сделать хоть шаг вперед. Просто стоял и смотрел на невероятную равнину. В моей голове носились нелепые мысли: здесь тысячи врат, и все они ведут в никуда – это еще наименее безумная из них! О чем я так и не подумал – так это о том, что я уже благополучно нашел то, что искал… В ночной тишине раздался громкий чмокающий звук – словно кто-то пытался поцеловать воздух, потом над самым моим ухом зазвучал довольно высокий, но хриплый голос:
– Лоу ввэнхле[ 14 ]? – и не дожидаясь ответа: – А, ты же, небось, говоришь только на кунхє. Ха – пусть будет кунхє! Забавное наречие. Йох! Унлах!.. Ну, и долго еще ты собираешься пялиться на нашу равнину? Того гляди, трава дымиться начнет: взгляд-то у тебя тяжелый!
Я не вздрогнул, не отскочил в сторону – просто довольно равнодушно отметил, что мое сердце мечется по всему телу в поисках выхода, а колени настолько ослабли, что с трудом выдерживают вес тела. Мой страх был настолько велик, что он уже перестал быть страхом – я не знал, как следует называть это новое, доселе незнакомое мне чувство, выворачивающее меня наизнанку.
Лоу ввэнхле? – фраза на языке Масанха, который в мире Хомана именуют истинной речью. Перевести эту фразу дословно практически невозможно – в силу особой структуры Масанха. В этом языке есть всего два глагола, значение которых можно перевести примерно как делать в себя, делать из себя. Ввэнхле – один из этих глаголов, и его значение: делать из себя. Лоу – местоимение ты. С учетом вопросительной интонации фраза переводится как: что ты делаешь из себя?, то есть: что ты собой представляешь?, или еще короче: кто ты такой?
– Смотри, в штаны не наделай – тебе же переодеться не во что! – насмешливо сказал все тот же голос.
Эта реплика почему-то меня успокоила: мне показалось, что разговор о штанах никак не мог быть частью какого-нибудь ужасающего события – слишком уж брутальная и будничная тема! – а значит, и беспокоиться не о чем… Глупо, конечно, но я всю жизнь доверял словам куда больше, чем следует… Только теперь я решился обернуться и встретиться взглядом с обладателем голоса, испугавшего меня чуть ли не до потери сознания. Он оказался почти человеком-невидимкой: его темная одежда была усеяна какими-то мелкими зелеными листиками и островками густого черного мха, а лицо скрывалось за просторным капюшоном. Можно было подумать, что ко мне подошел какой-нибудь лесной дух – во всяком случае, именно так любят изображать лесных духов художники-иллюстраторы… Он не был ни великаном, ни каким-то особенным здоровяком, но я почему-то сразу подумал, что он очень силен: я даже испытал некое физического неудобство от того, что он стоял рядом, как будто Каменный гость руку на плечо положил, честное слово!
– Теперь на меня уставился, – усмехнулся незнакомец, – экий ты неугомонный! Ну посмотри, если так уж приспичило… А лучше – просто честно скажи, на кой тебя сюда принесло. Может, я тебя и пропущу, там видно будет…
Несколько секунд я судорожно соображал, что ему ответить – если уж выяснилось, что этот леший собирается решать: пропустить меня, или нет. В конце концов я обреченно понял, что мне придется сказать ему правду – просто потому, что врать имеет смысл, когда заранее знаешь, что твоя ложь понравится собеседнику, а я понятия не имел, какая выдумка может прийтись по душе этому странному типу.
– Я ищу людей Вурундшундба, – сказал я, и сам удивился: мой голос звучал вполне достойно: по крайней мере, он не дрожал и не срывался на истерический фальцет, скорее уж наоборот – был равнодушным и каким-то бесцветным, словно я в десятый раз повторял вслух содержание абзаца из учебника, который непременно надо выучить наизусть.
– Ищешь, значит? – насмешливо прищурился мой собеседник. – Ну, считай, что уже нашел. И на кой тебе приспичило беспокоить занятых людей?
– Так вы и есть Вурундшундба? – я так обрадовался, что совершенно забыл о своей давешней панике. – Ой, как здорово! – с чувством добавил я. – Я-то думал, мне еще идти и идти…