Гнезда Химер. Хроники Овётганны
Шрифт:
Я сам не заметил, как почти влюбился в этот берег. Порой очаровать меня бывает легче легкого.
– Етидрёный хряп! – пролепетал Давыд Разъебанович.
Он все-таки проснулся и теперь пытался смириться с реальностью, используя все имеющиеся в его распоряжении подручные средства. Впрочем, он не слишком шумел: наверное, окончательно уяснил, что дело пахнет керосином, и утратил свой обычный задор.
– Это и есть Сбо, Ронхул! Нравится? – Хэхэльф неслышно подошел ко мне сзади, пока я, распахнув рот, разглядывал пеструю толпу на берегу. К этому моменту между нами и землей оставалось не больше сотни метров. Наше путешествие благополучно завершилось, я и опомниться
– Нравится, – согласился я. – Сам не знаю, почему, но нравится. Скажу тебе больше, я просто в восторге! Уже часа два стою здесь, как приклеенный, глаз отвести не могу.
– Я тоже люблю Сбо, – кивнул он. – Хорошее местечко… Ох, как жрать хочется, передать тебе не могу! Да и спать тоже. Все-таки тяжелая это работа – ворожба! Тяжелее не бывает… – он отчаянно зевнул, наглядно доказывая свое утверждение.
– Этот красавец сильно бузил? – спросил он, махнув рукой в сторону кормы, где томился наш пленник. – Дурни мы с тобой, Ронхул, что не заткнули ему пасть, пока он спал! В какой-то момент я почувствовал, что он мне мешает, но он почти сразу угомонился. Или просто я перестал обращать внимание на его вопли? В любом случае все обошлось!
– Это я его угомонил. Помнишь бутылку вина, которая лежала в твоей каюте? Ты был столь любезен, что предложил мне ее опустошить. А я решил, что ему нужнее.
– Тоже мне, умник! – проворчал Хэхэльф. – Такое хорошее вино – и в такую никчемную глотку!
– Не слишком высокая плата за несколько часов тишины, – заметил я.
– Твоя правда… Ладно, все хорошо, что хорошо кончается. Сейчас жрать будем, Ронхул! Причем не какую-нибудь дрянную страмослябскую «хряпу», а солено-квашеную умалу по-халндойнски. И копченую грудку питупа, и свежий салат из молодых стволиков фафуды, и жареную халдобу [51] с медовой подливкой… Ох, у меня слов не хватает! Самый лучший трактир в Сбо – в нескольких шагах от причала. А хозяйничает там старая бунабская ведьма. Суровая, как трезвый альганец, но самая лучшая повариха на всех островах Хомайского моря!
51
Мои друзья в один голос утверждали, что рыба халдоба – одно из самых глупых существ, обитающих в воде. Забавно, что халдоба умеет надуваться и летать, но делает это не с какой-либо целью, а случайно, по глупости. Ест халдоба все, даже совершенно несъедобные предметы. При этом ее мясо – настоящий деликатес.
– Выразить не могу, как ты меня вдохновил, – прочувствованно сказал я. – Сейчас плюну на все и отправлюсь туда вплавь: сил моих нет ждать, пока ты причалишь как положено.
– Как хочешь, – усмехнулся Хэхэльф. – А я предпочитаю немного потерпеть и остаться в сухой одежде. – Кроме того, ради тебя, Ронхул, я готов почти на все, но бросить без присмотра сундук с кумафэгой? Никогда!
– Ты прав, – вздохнул я. – Ладно, стисну зубы и постараюсь не думать, что это за «жареная халдоба» такая.
– Рыба, – объяснил Хэхэльф. – Просто самая большая рыба из всех, что водятся в этом замечательном море, размером с хорошую лодку. И клянусь древними ветрами Хоманы, сегодня я сожру ее целиком!
– А что такое «салат из молодых стволиков фафуды»? – во мне внезапно проснулись мазохистские наклонности, и я с замирающим сердцем ждал ответа.
– Салат как салат, – нежно вымолвил Хэхэльф. – Ломтики фафуды хрустят на зубах и тают во рту… Ох, Ронхул, ну что тут можно сказать?! Пока не попробуешь,
К счастью, эта пытка продолжалась не слишком долго. Через полчаса мои ноги соприкоснулись с черной землей Халндойна, гладкой и твердой, как титановое покрытие. Хэхэльф последовал за мной, волоча за собой наш бесценный трофей. Теперь, когда мы извлекли из сундука Давыда Разъебановича, ящик вполне можно было поднять в одиночку, невзирая на внушительные размеры. Кумафэга оказалась почти невесомой.
На берегу Хэхэльфа окружили здоровенные загорелые ребята, такие же симпатичные, как он сам. Некоторые были из его команды, остальные – просто приятели. В течение вечера у меня создалось впечатление, что вообще все жители Сбо не просто знакомы друг с другом, а связаны дружескими, почти родственными узами.
Все новые знакомцы показались мне славными и, что еще более важно, абсолютно нормальными людьми. Почти такими же, как мои друзья, оставшиеся в неопределенном «где-то» или «когда-то». Приятная перемена участи: до сих пор все мои новые знакомые в этом Мире оказывались совершенно эксцентричными типами. Исключением можно было считать разве что Мэсэна, да и тот, скорее всего, просто выгодно выделялся на фоне пучеглазого Рандана Таонкрахта, двухголового Гальта-Бэтэнбальда, серого холмика Хинфа и светящихся в темноте великанов Ургов…
Этим вечером я умудрился впасть в полубессознательное состояние, не выпив почти ни капли вина: обилие еды и новых впечатлений произвело на меня совершенно сокрушительный эффект.
Самым грандиозным событием дня для меня стал торжественный вынос обещанной жареной халдобы. Не знаю, что впечатлило меня больше: гигантские размеры рыбины, блюдо с которой едва поместилось на длинном столе, или хозяйка трактира, невообразимо угрюмая пожилая женщина, одетая в цветастую юбку и массивное драгоценное ожерелье, с грехом пополам прикрывающее голую грудь. Эта потрясающая дама умудрилась подать нам сие чудовище, не прибегая к посторонней помощи, и мой разум до сих пор отказывается смириться с этим вопиющим фактом.
Не могу сказать, что Хэхэльф выполнил свое обещание и съел халдобу в полном одиночестве, но четверть он одолел без посторонней помощи, за это я ручаюсь!
В какой-то момент я вспомнил о нашем несчастном пленнике и решил, что его надо покормить. С Хэхэльфом случился приступ гомерического хохота, но я настоял на своем. Глаза бы мои не видели эту страмослябскую рожу, но я не мог смириться с мыслью, что где-то поблизости находится несчастное, голодное живое существо, оглашающее окрестности жалобными воплями «ибьтую мэмэ». К тому же именно Давыд Разъебанович таскал мне воду и ненужную в моем тогдашнем положении еду все время, пока я сидел на рее, и я решил, что должен отплатить ему за эти мелкие услуги.
В конце концов Хэхэльф понял, что меня легче убить, чем переубедить, и организовал спасательную экспедицию на «Чинки» во главе со мной, любимым. Меня сопровождали два симпатичных мордоворота, которые оказались его матросами. Мордоворотам был дан приказ тащить пакеты с гостинцами для нашего пленника, следить, чтобы я не свалился в воду, и доставить меня обратно в трактир целым и невредимым.
Убедившись, что связанные руки не мешают Давыду Разъебановичу поглощать шедевры халндойнской кухни – этот неуклюжий с виду дядя изгибался, как шланг! – я утратил интерес к собственной благотворительной миссии и запросился обратно. Надо отдать должное хэхэльфовым матросам: один из них повел меня в трактир, а другой остался рядом с пленником: следить, чтобы тот не подавился на радостях…