Гнездо Горной Королевы
Шрифт:
Вырытые искусными демонами туннели изнутри были такими гладкими, словно их вытопили в камне, а их диаметр с легкостью позволил бы пройти по ним существам более крупным, чем мы. Дорога вниз, хотя и несколько крутоватая, не была ни трудной, ни длинной.
Своды пещерной галереи, в которую мы вскоре попали, были столь высоки, что пламя наших факелов не могло осветить их целиком. Одну ее стену полностью покрывала чешуя, похожая на змеиную.
Однажды мы с Барнаром уже стояли перед вывернутой на изнанку беспредельной наготой другого гиганта, Сазмазма. Возможно, закованный в камень Омфалодон и был существом более мелкого масштаба, но в своей
Окаменевшая в полете к солнцу, эта жадная конечность могла бы послужить прекрасным воплощением несгибаемой воли великого демона; сами его мечты, отлитые в пластическую форму, нависали над нами. Ужас и восхищение в равной мере переполняли нас, и одинаковые озарения посетили нас одновременно.
– Давай попробуем! – воскликнули мы едва ли не хором.
– Что нужно делать? – спросил я у Острогала.
– Смажьте ладони и подошвы. И, пожалуйста, помните, что эта порция вычитается из того количества Снадобья, которое вы унесете с собой.
Наверное, мы боялись, что гигант почувствует наше прикосновение и как-нибудь отреагирует на него, потому что очень робко приложили ладони к лаково блестевшей чешуе, покрытой чем-то, на ощупь похожим на воск, и провели по ней сверху вниз. Но чешуя оказалась неподатливой и жесткой, точно камень; не она, а мы сами вздрогнули, соприкоснувшись с ней.
Согнувшись, чтобы намазать подошвы, мы впервые почувствовали силу Снадобья, – нас подбросило на полсажени вверх.
– Не делая осознанных волевых усилий, чтобы приблизиться к земле, – предупредил нас Острогал, – вы с каждым движением будет отталкиваться от нее и подниматься все выше.
Умастив подошвы наших сандалий, визжа и хохоча, точно школьники, молотя руками и ногами по воздуху, мы вскарабкались в пещерную тьму, куда почти не доставал свет факелов. Какую редкую, неистовую радость испытывали мы в тот момент! Мы скоро освоили движения наподобие плавательных, которые переносили нас в желаемую точку пространства, с каждым разом все точнее.
– Давай попробуем в туннеле, на скорость, – позвал я. Была ли это подготовка к тому, что последовало позже?
Не думаю, во всяком случае, в тот момент нам так не казалось. Мы обнаружили, что плывем вверх по туннелю, который совсем недавно привел нас вниз, гораздо быстрее, чем любой из нас мог бы преодолеть его бегом.
Жажда обладания этим могуществом в больших количествах вскоре заставила нас повернуть к пещере. Опускаясь на землю, мы заработали несколько новых синяков, так как выяснили, что просто захотеть оказаться на земле недостаточно, надо еще загадать определенную скорость. Итак, с чашами наготове мы повернулись лицом к чешуйчатой стене и… замерли.
– Знаешь, Барнар, – начал я, – что могло быть проще для Вторичников, чем взять да и распустить слух о серьезных последствиях? Таким образом, ценой одних лишь сплетен они могли снизить количество снадобья, выдаваемое каждому соискателю и продлить существование кровожадного предприятия, из которого сами же извлекают пользу.
– Та же мысль и меня гложет! – тут же воскликнул мой друг.
Острогал заблеял протестующе, но я немедленно засунул его в мешок, заглушив его вопли.
– Буду с тобой полностью откровенен,
Барнар энергично закивал головой, блестя глазами.
– Ты облекаешь в слова самые мои заветные мечты и желания, старина! Скажу больше. Признаюсь, что в этой необъяснимой, но тем не менее всепобеждающей уверенности, которую я разделяю с тобой, я узнаю один из тех моментов истины, которые даются всякому человеку, один из тех судьбоносных шансов, которые душа не должна упускать, чтобы подняться к участи более великой, чем та, что была уготована ей изначально!
Острогал буквально зашелся от визга в своем мешке, и я прикрикнул на него:
– Умолкни, ты, адский фрагмент! Ты сам признался, что никто никогда не осмеливался преступить этот хваленый предел! Это простая угроза, жупел, все могущество которого заключается исключительно в том, что никто и никогда не пытался его свергнуть! А теперь молчи, не то умрешь на месте!
Наверное, какой-то обрывок еще сохранившегося в нас бессознательного благоразумия заставил нас переглянуться, а потом начать действовать одновременно, сократив насколько возможно акт сбора снадобья. Орудуя мечами, как цирюльник бритвой, мы соскребли со стены по две полосы восковой массы и стряхнули их в свои посудины. Раз, еще раз… четыре раза провели мы по стене, наполнили свои контейнеры, заткнули их, вбросили мечи обратно в ножны, схватили факелы и поплыли по воздуху к туннелю.
Поспешность оказалась весьма кстати. Почти сразу же изогнутый каменный потолок застонал, покрылся трещинами и мощно содрогнулся. Рябь движения прошла по чешуйчатой стене демонической кожи.
Мы бешено гребли вверх по туннелю, вопя на ходу:
– Бант! Костард! Наружу, скорее! – Выкрики эти свидетельствовали скорее о дружеских чувствах, которые мы испытывали по отношению к своим компаньонам, чем о нашем собственном здравом смысле, ибо визг крошащегося камня и грохот пролетающих обломков лишали смысла любые словесные предупреждения.
Наш туннель обрушился, как только мы ворвались в переднюю, а выжатый из него воздух заставил нас перекувырнуться несколько раз в пространстве и задул наши факелы, точно свечи. Тут Бант и Костард вывалились из своего туннеля, который тоже немедленно осыпался, а стены передней уже вздрагивали, вздыхали, трескались, роняя огромные осколки, грозившие похоронить нас под собой. Мы метнулись к поверженной парочке. Чаши со Снадобьем, вырвавшись у них из рук, запрыгали по содрогающемуся в конвульсиях полу, когда мы схватили их за ремни, я – Костарда, Барнар – Банта, и поплыли, гребя одной рукой, к выходу.
Оказалось, что дополнительный груз в лице компаньонов не так уж и замедлял скорость движения. В любом случае мы летели по воздуху быстрее, чем человек мог бы бежать даже по ровной земле, не говоря уже о камне, который оседал и вспучивался на каждом шагу.
И все же сложенный манящей буковкой «О» рот входа в подземелье был еще далеко, слишком далеко. Тут потолок, стены и пол галереи резко сошлись вместе, словно сжавшиеся в кулак пальцы. И снова волна вытесненного внезапным сокращением воздуха подтолкнула нас сзади, так что мы буквально вылетели из рушащегося прохода, точно стрела из духовой трубки.